Мария Семенова - Тайный воин
– Правда, что ли, не врёшь, будто сам сложил?
Сквара покраснел:
– Кто дразнил, что врать не умею…
– А ещё сочинить можешь?
Сквара хотел ответить «куда мне», но вновь вспомнил Кербогу и сказал:
– Попробовать можно…
Космохвост открыл глаза, заулыбался, хищно, с предвкушением:
– Я тебе напою. А ты слова думай.
Ветер появился на другой день. Сначала мимо двери холодницы пробежал Лихарь. Сквара узнал шаги и немедленно повис на решётке. Ворота стояли, по обыкновению, открытыми, снегу накануне вывалило под самые стены. Лихарь торопливо вспрыгнул на беговые лыжи, проскочил под деревом Ивеня, унёсся в туман. Сквара проводил его глазами, вздрогнул, похолодел.
– Что там? – спросил снизу Космохвост.
– Лихарь во все ноги вон побежал… И другие во двор высыпали… Межеумки, старшие, Инберн…
Рында сдавленно зарычал. Сквара оглянулся.
– Не слезай, парень, – велел Космохвост. – Дашь знать, когда в ворота войдёт.
Глаза у него блестели, как в лихорадке.
Сквара судорожно вцепился в прутья, стал смотреть.
Ветер шёл так, что туман перед ним сам собой разлетался в разные стороны, шарахался, словно в испуге. Лихарь, с пятнистым лицом, поспевал рядом, что-то говорил… Сквара сразу отвёл взгляд, его взяла такая тоска, что не захотелось даже злорадствовать. Ветер смотрел прямо перед собой и не слушал, что говорил стень.
Спохватившись, Сквара оглянулся на Космохвоста:
– Вошли, дядя… Пора?
Тот напряжённо вслушивался:
– Погоди…
Ветер остановился посередине двора. Сбросил лыжи. Потом рукавицы с рук. Куда они улетели, Сквара не разглядел, только то, что даже Инберн не решился подойти к источнику с приветствиями. Было тихо и жутко.
Лихарь стоял, опустив голову, красные пятна на лице то вспыхивали, то пропадали.
Ветер произнёс очень негромко, но услышал весь двор:
– К столбу!
Сквара втянул голову в плечи.
– Учитель… – одними губами выговорил Лихарь.
Ветер не пошевелился. Стень отвернулся, пошёл, двигаясь, как деревянный. Пятна погасли на его лице, теперь оно было серым. Он встал у столба, почти касаясь лопатками. Опустил голову… Ветер кому-то кивнул. Подошли двое старших, такие же бледные и пришибленные, вытащили блестящие ножи, начали спарывать с Лихаря одежду. Перво-наперво в талую грязь упал ссеченный пояс. Двое резали и кромсали, хотя могли снять или заставить, чтоб снял. Задевали остриями живое. Бросали наземь измаранные кровью лоскуты. Лихарь только вздрагивал и молчал.
Когда те спрятали ножи и убрались с глаз, он остался босой и голый. По белому телу волнами пробегала дрожь.
Ветер сказал:
– Тебе спасибо, державец, что сберёг от поругания имя Владычицы и моё… Пленника сюда, если ходит.
Из подвала немедленно отозвался мощный мужской голос:
Тяжкая цепь, ошейник тугой,
Кости гремят во тьме под ногой.
Дверь на замке – не выскочит мышка.
Тут нам и крышка!
Певший не рассчитал сил, задохнулся, примолк, но рядом с охрипшим голосом тут же взвился другой, мальчишеский и крылатый.
В узком оконце меркнет заря.
Кончена жизнь – неужто зазря?
Что замолчал? Несладко, братишка?
Вот она, крышка!
Тем, кто с колен подняться посмел,
Голод и боль назначат в удел.
Вечно на дерзких валятся шишки.
Сцапали – крышка!
Холод и страх не пустим в сердца.
Братья за братьев, сын за отца!
Выглянет солнце, щёлкнет задвижка,
Сдвинется крышка!
Пели слаженно, вдохновенно. В дверном замке торопливо заскрежетал ключ. Двое заточённых переглянулись. Глаза у царского телохранителя были бешеные, жадные и… счастливые.
– Эх, малый, – только и сумел он сказать.
Сквара ответил:
– А у тебя хвоста нету, дядя. Я смотрел…
Космохвост расхохотался.
По лестнице сбежали несколько старших. Это не межеумки, эти чуть помладше самого Лихаря. Сквара улетел в сторону, как котёнок. Поворот ключа снял узника с цепи, его подняли на ноги, потащили наружу. Сквара бросился следом. От него опять отмахнулись. Так, что пересчитал ступеньки, снова растянулся внизу.
Он поднялся, глядя на дверь. Отдышался, стиснул кулаки и уже один допел, что не успели вдвоём:
Выпита чаша жизни до дна.
Время платить, известна цена.
Смерти упряжка мчится вприпрыжку…
Будет вам крышка!
Качающийся Космохвост стоял перед котляром.
– Кто на него надел этот срам? – спросил Ветер, брезгливо указывая на вериги. – Снять!
Железную снасть немедля убрали, освободив руки. Правая беспомощно свисла и так потянула Космохвоста за собой к земле, словно весила сто пудов. Глаза Ветра метнули в Лихаря страшную молнию.
– Сейчас тебя поцелует Владычица, – обратился он к рынде. – Ты умрёшь, старый друг, но умрёшь с честью. Ты был стойным противником, а я таких чту. – Ветер легонько тряхнул правой рукой, тоже свесил её, расслабленную, вдоль тела. – Драться можешь?
Космохвост подобрался, вроде бы окреп на ногах. Ответил:
– Могу.
Потом сказал Ветру что-то ещё, но тихо, Сквара не разобрал. Ветер выслушал, кивнул.
Им живо принесли два прямых андархских меча. Ветер не глядя выбрал один, второй бросил Космохвосту. Тот поймал его. Сразу стало понятно, что он был если не природным левшой, то уж владел левой рукой ничуть не хуже, чем правой.
Начали сходиться…
Если бы Сквара не помнил, как закованный и уже израненный узник едва не убил Лихаря, он решил бы, что Космохвост заведомо обречён. Но он сам видел, на что тот был способен, и сумасшедшая надежда свела судорогой его пальцы на решётке.
Мечи встретились с лязгом, высекли искры. Сквара даже не понял, кто первым ударил, он попросту не заметил ни взмаха, ни обороны. Два клинка провернулись и отскочили. Завораживающий танец Ветра с Лихарем у оттепельной поляны был игрой волка с волчонком. Эти двое ни в чём друг другу не уступали. И одному из них должна была сейчас настать смерть.
Новый удар, звон, огненные брызги… Летучее мелькание серебряной стали… долгий звон… И общий, единой грудью, вздох всех собравшихся во дворе.
Рында словно бы споткнулся и замер, не кончив движения. Подломился в коленях, начал оборачиваться и не успел, свалился. Он запрокинул голову, его взгляд что-то говорил Скваре, но тот никак не мог понять, что именно, только видел, как у Космохвоста толчками вытекает изо рта кровь.
Ветер дышал так тяжело, словно этот бой вместо короткого десятка мгновений длился полдня. Видно, стремительная красота поединка потребовала до того лютого выплеска сил, что обычному человеку представить-то невозможно. Ветер подошёл, припал на колено, склонился к умирающему.
– Ты был стойным противником, – повторил он. – Владычица призвала тебя, друг. Кому послать весть?
Космохвост трудно прошептал несколько слов, вздрогнул, застыл. Кровавые толчки прекратились.
Ветер как-то разочарованно выпрямился над ним. Снова легонько встряхнул правой рукой, словно возвращая себе свободу ею владеть.
Сквара смотрел и смотрел на лежавшего в грязи Космохвоста.
Никчёмный, слабосильный мальчишка, способный только горланить глупые песни…
– Похороним честно, – приговорил Ветер. Отдал меч, мотнул головой, подошёл к Лихарю. – Теперь ты.
Голый стень всё так же стоял у столба, не поднимая головы и как будто став меньше ростом. Позже Сквара узнал, что на самом деле он мог отойти, и на этом наказание для него завершилось бы. Вот только бесчестье сделалось бы уже неизбывным.
– Я приказывал его в подвале морить?
Рука Ветра стремительно выстрелила вперёд. Палец злым болтом воткнулся Лихарю куда-то около шеи. Стень пытался сдержаться, но не сумел, взвыл, его перекосило, мышцы судорожно задёргались.
– Я тебе позволял свой колчан трогать?
Новый удар, новый крик. Лихарь кое-как выпрямился. И опять не попытался заслониться, не отошёл от столба.
– Я его увечить велел?
Стень упал на колени, из глаз неудержимо лились слёзы. Он поднялся. Снова встал у столба…
Дальше Ветер его ни о чём уже не спрашивал, просто бил. Невероятно искусно, очень жестоко и страшно, в кровь, в сопли, в хлюст. Наконец Лихарь свалился окончательно и уже не мог встать, только дёргался на земле.
Тогда из рук в руки поплыли ведёрки с водой. Лихаря окатили несколько раз. Ветер кивнул. Старшие подцепили стеня под мышки, утащили со двора. Босые ноги оставили в грязи две длинные борозды.
Господин учитель
