Кира Касс - Элита
После того как королева удалилась к себе, Селеста тоже вышла. Тогда я решила, что и меня ничто не держит, и отправилась в комнату, чтобы побыть в одиночестве и все обдумать.
Меня волновала Крисс. Каким образом они вдруг так сблизились с Максоном? Еще не так давно он расписывал наше будущее. Он просто не мог быть настолько увлечен ею, раз говорил мне такие вещи. Должно быть, все произошло уже потом.
День пролетел незаметно. После ужина служанки помогли мне подготовиться ко сну. Однако всего одна вскользь брошенная Энн фраза заставила меня выйти из задумчивости.
— А знаете, мисс, кого я сегодня утром застала у вас в комнате? — спросила она, осторожно расчесывая перед сном мои волосы.
— И кого же?
— Офицера Леджера.
Я оцепенела, но всего лишь на долю секунды.
— Вот как? — произнесла я, внимательно глядя на свое отражение в зеркале.
— Да, — подтвердила Люси. — Он сказал, что производит осмотр вашей комнаты. Что-то там связанное с безопасностью. — Вид у нее был слегка озадаченный.
— Мне это показалось немного странным, — подала голос Энн. — Он был в штатском, а не в форме. С чего бы он стал производить какие-то проверки в свое свободное время?
— Он, должно быть, очень преданный служака, — заметила я рассеянным тоном.
— Думаю, так оно и есть, — с восхищением произнесла Люси. — Каждый раз, когда я вижу его где-нибудь во дворце, от него не ускользает ни одна мелочь. Он очень хороший солдат.
— Верно, — будничным тоном сказала Мэри. — Многие призывники из тех, кто здесь оказывается, на самом деле не годятся для этой работы.
— А еще ему очень идет штатское. На большинство из них без мундира и взглянуть без слез невозможно, — заметила Люси.
Мэри захихикала и покраснела, и даже на губах у Энн промелькнула улыбка. Давно уже я не видела их в таком приподнятом настроении. В другое время я бы, пожалуй, не отказалась посплетничать о гвардейцах. Но сегодня у меня совершенно не было желания. Все мысли были о том, что где-то в комнате спрятано письмо от Аспена. Мне очень хотелось оглянуться на мою склянку, но я не отважилась.
Прошла, казалось, целая вечность, пока служанки наконец не оставили меня в одиночестве. Я заставила себя не спешить и выждать еще несколько минут, чтобы убедиться, что они не вернутся. В конце концов я выскочила из постели и схватила склянку. Как я и предполагала, там меня ждала крохотная записка.
Глава 22
— Эй! — прошептала я, следуя инструкции Аспена.
Я осторожно вошла в комнату, освещенную только угасающим сиянием солнца, которое просачивалось сквозь тонкие шторы, но его было достаточно, чтобы я могла разглядеть радостное лицо Аспена.
Я закрыла за собой дверь, и он немедленно бросился ко мне и подхватил на руки:
— Как я скучал по тебе.
— И я по тебе. С этим приемом было столько дел — вздохнуть некогда.
— Хорошо, что все уже закончилось. Ну как, ты не очень устала, пока сюда добиралась? — пошутил он.
Я прыснула:
— Аспен, серьезно, ты гений.
Идея была до смешного незатейлива. В отсутствие его величества королева не требовала соблюдения формальностей. Или, может, ей просто было не до того. В любом случае она предоставила нам выбирать по собственному усмотрению — ужинать в общем зале или у себя. Служанки одели меня к ужину, но вместо столовой, я отправилась в бывшую комнату Бариель.
Он с улыбкой выслушал похвалу и усадил меня в дальнем углу спальни на подушки, которые уже успел там разложить.
— Тебе удобно?
Я кивнула, ожидая, что Асиен пристроится рядом, но он не стал садиться. Вместо этого, передвинул большой диван так, чтобы нас не увидели от двери, а потом подтащил к нему еще и стол, и я оказалась под его крышкой. Только после этого он взял со стола какой-то узелок — и уселся около меня.
— Почти как дома, правда?
Он устроился сзади, так что моя спина оказалась прижата к его груди. Это положение было таким знакомым, а места под столом так мало, что мы и в самом деле словно вновь очутились в нашем крошечном домике на дереве. Возникло такое ощущение, как будто он взял кусочек чего-то, что я считала потерянным навсегда, и положил его мне прямо на ладони.
— Даже лучше, — вздохнула я, приникая к нему.
В следующее мгновение он запустил пальцы мне в волосы. По спине побежали мурашки.
Некоторое время мы молчали. Я закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании Аспена. Совсем недавно я точно так же сидела с Максоном. Но сейчас все было совершенно иначе. Я не спутала бы дыхание Аспена ни с чьим другим, даже в толпе. Я слишком хорошо знала его. А он — меня. Этот глоток покоя был необходим мне как воздух, и Аспен его дал.
— Мер, о чем думаешь?
— Да о многом. — Я вздохнула. — О доме, о тебе, о Максоне, об Отборе, обо всем.
— И что же ты думаешь?
— В основном о том, как все запутано. Мне кажется, я понимаю, что происходит, а потом — хлоп! — что-нибудь случается и все переворачивается с ног на голову.
Аспен немного помолчал и осторожно спросил:
— Твое отношение ко мне сильно изменилось?
— Нет! — сказала я, придвигаясь ближе к нему. — Если на свете и есть что-то постоянное, то это ты. Если даже весь мир полетит вверх тормашками, ты по-прежнему будешь рядом, как и раньше. В моей жизни творится такой дурдом, что любовь к тебе отступила на второй план, но знаю, что она никуда не делась. Совсем глупо звучит?
— Нет, почему же. Я понимаю, что усложняю тебе жизнь. Но все равно рад, что у меня еще есть какие-то шансы. — Аспен обнял меня, как будто мог удержать в объятиях навечно.
— Я ничего не забыла!
— У меня иногда возникает такое чувство, что мы с Максоном участвуем в своей собственной версии Отбора. Конкурсантов всего двое, только он и я. Один из нас в конечном итоге получит тебя, и я не могу решить, кто в худшем положении. Максон не в курсе, что мы состязаемся, так что он, возможно, не старается в полную силу. С другой стороны, я вынужден скрываться, поэтому не могу дать тебе всего, что дает он. Наверное, борьбу нельзя назвать честной по отношению ни к одному из нас.
— Зря ты так думаешь.
— Мер, я не знаю, как еще на это смотреть.
— Давай не будем об этом, — вздохнула я.
— Ладно. Тем более что разговоры о принце не доставляют мне никакого удовольствия. Ну а все остальное, что тебя заботит? Что происходит?
— Тебе нравится быть солдатом? — спросила я, поворачиваясь к нему лицом.
Он горячо кивнул и развязал узелок с едой.
— Да, очень. Я думал, буду минуты считать до демобилизации, но это оказалось просто потрясающе. — Он сунул в рот кусочек хлеба и продолжил: — Ну, есть некоторые очевидные моменты. Например, я всегда сыт. Им нужно, чтобы мы были большими, так что еды вдоволь. Конечно, еще уколы делают, — поправился он. — Но это можно пережить. Вдобавок мне платят. Несмотря на то что я живу на всем готовом, еще и деньги за это получаю. — Он на мгновение умолк и принялся крутить в пальцах дольку апельсина. — Ты ведь знаешь, как приятно посылать домой деньги.
Я видела, что он думает о матери и шестерых братьях и сестрах. Он заменил младшим детям отца. Наверное, от этого скучал по дому еще больше, чем я.
Аспен между тем откашлялся и продолжил:
— Но есть и другие вещи, про которые я никогда бы не подумал, что они могут прийтись мне по вкусу. Мне нравится армейская дисциплина и уклад. Приятно, что я приношу пользу. Я чувствую… удовлетворение. Многие годы я маялся, пересчитывая скот или прибираясь в чужих домах. Теперь у меня есть ощущение, что я занимаюсь своим делом.
— Значит, твой ответ «да»? Тебе нравится?
— Целиком и полностью.
— Но ты не любишь Максона. И я знаю, что ты не в восторге от порядков в Иллеа. Мы с тобой говорили об этом дома. А теперь еще вся эта история с беднягами с юга, исключенными из своих каст. Ведь это тоже не дает тебе покоя.
— Я считаю, что это жестоко, — кивнул он.
— Как же тогда тебе может нравиться защищать все это? Ты сражаешься с повстанцами, чтобы обеспечить безопасность короля и Максона. Это ведь они всем заправляют. Так как же ты можешь любить то, чем занимаешься?
Он с задумчивым видом снова принялся жевать.
— Даже не знаю. Наверное, это прозвучит глупо, но… в общем, как я уже сказал, у меня появилось ощущение осмысленности моего существования. И увлеченности тем, что я делаю, и способности как-то изменить свою жизнь. Может, Иллеа и не идеальна. На самом деле она очень далека от идеала. Но у меняесть… есть надежда, — закончил он. Мы оба затихли. — Мне кажется, что жизнь налаживается, хотя, по правде говоря, я не настолько хорошо знаком с нашей историей, чтобы это доказать. И полагаю, что со временем станет еще лучше. Возможности для этого есть. И потом, это глупо, но это моя страна. Я отдаю себе отчет в том, что в ней не все гладко, но это не значит, что анархисты могут вот так взять и захватить власть. Смешно звучит?
