Софья Ролдугина - Тонкий мир
– Что?
– Уже не ходим вокруг. Шакаи-ар, как правило, не отягощены человеческими представлениями о морали, приличном и неприличном. Ириано – не исключение, – добавила она врачебно-нейтральным тоном.
Все обиды у меня как ветром сдуло… Точнее, сдуло любопытством.
– А поподробнее? – протянула я, невольно копируя заискивающие интонации Ксиля, пытающегося подступиться к обиженному Дэйру. – Вы хоть целовались?
– Найта! – возмущенно вскинулась пророчица, в мгновение ока превращаясь из вершительницы судеб в обычную девушку, да еще и впервые влюбленную.
– Так целовались? – переспросила я уже из соображений мелочной мести за то, что Айне на меня накричала. – Просто скажи, да или нет, мне же интересно… Ну?
– Нас уже заждались, наверное, – пророчица поднялась с дивана. Переливающаяся всеми цветами радуги пленка на стене лопнула с глухим хлопком. Тут же запахло кофе, шоколадом и разогревающимися на сковородке сосисками. – Нужно еще обсудить несколько важных вопросов. Например, где мы все разместимся. У Феникс не получится – почти дюжина человек…
– Дюжина? Значит, с Ксилем все в порядке? – у меня как камень с сердца свалился. Конечно, всерьез я за князя не опасалась, но подсознательный страх все-таки был. Этакое извечное «а вдруг». «Гюнтер», смотрители, возможные исполнители-люди… Мало ли опасностей!
– В порядке, – улыбнулась пророчица, явно довольная тем, что сумела откреститься от разговора об отношениях с Ириано. Ну, ничего, время еще будет… В крайнем случае можно Феникс подбить – уж она-то всю душу вытянет, если загорится любопытством. – И, кстати, еще один срочный вопрос… Послезавтра – весеннее равноденствие. Собираешься праздновать день рождения?
– Уже что, девятнадцатое число? – искренне поразилась я, подсчитывая в уме. По ощущениям было начало марта, но никак не последняя треть! Неудивительно, что наступила оттепель – давно пора. А я-то еще удивлялась неожиданно высокой температуре! – Ну… никак, наверное. Мы же хотели в следующем году нормально отпраздновать… Нет?
– Только если в этом не получится, – решительно возразила Айне. – А уж коли мы все собрались в одном городе, зачем упускать возможность повеселиться? На войне их не так много.
Чуть позже выяснилось, что коварные замыслы по привлечению Феникс к психической атаке лелеяла не только я. Айне самым подлым образом повторила предложение хорошенько повеселиться, как только мы вошли на кухню.
После этого все попытки отговорить энтузиастов от шумного празднования были обречены на провал.
На самом деле я любила свой день рождения. Мне нравилось зазывать нашу дружную компанию в кафе-мороженое, смеяться, принимать подарки, зачитывать смешные стишки из открыток… Как говаривала в шутку старенькая учительница математики в школе: «Делиться радостью – все равно, что делить на правильную дробь: в итоге получается всегда большее число, чем было сначала».
Да вот только теперь мы вели совсем другие подсчеты.
Уменьшаемым была прежняя, такая далекая жизнь, из сегодняшнего дня казавшаяся светлой и счастливой. Вычитаемое становилось все больше. Сначала – прежние отношения, потом – спокойствие и уверенность в том, что завтра ты сможешь проснуться… Джайян, Птицу и еще многих тоже вычли. К сожалению, навсегда.
Честно говоря, мне страшновато было подсчитывать, что выходило в разности.
А вдруг – слишком мало для новой жизни?
– Эй, так что решаем? – Ками перегнулся через стол, коварно заглядывая мне в глаза. Браслеты глухо звякнули – металлом и каменными бусинами. – Будем праздновать, или сделаешь вид, что двадцать лет каждую неделю исполняется?
Я хмыкнула – тоже мне, как радуется – можно подумать, это его день рождения… и внезапно улыбнулась.
– Почему бы и нет?
Да, времена тревожные. Значит тем более надо жить…
А не заниматься дурацкой арифметикой.
Глава 57. Черная полоса
Князь так и не объявился. Меня успокаивало только то, что Айне не проявляла никаких признаков беспокойства, словно все шло, как надо. Конечно, пророчица могла преследовать и свои цели… Например, с нее сталось бы подставить Максимилиана для того, чтобы вывести нашу группу из игры, и таким образом избежать исполнения моего кошмарного сна.
Но об этом я старалась не думать.
Погода окончательно испортилась. Небо заволокло мокрой ватой облаков, лениво сочащейся дождем. Дома напротив и детская площадка утопали в молочно-густом тумане. Иногда казалось, что в нем живет какой-то монстр, который питается звуками – даже шум от автомобильной трассы уже не заставлял стекла мелко дребезжать.
Тишина, белесый полумрак и неопределенность.
Ближе к вечеру вернулась с дежурства Этна – угрюмая и голодная. Бросила на пуфик в прихожей повлажневшую куртку, стащила кроссовки, даже не развязывая шнурков, и упала на стул в кухне. Переглянувшись с Феникс, я поставила чайник на плиту и, ожидая, пока он закипит, принялась чистить картошку.
– Нелегко вам здесь приходится, да?
Этна открыла глаза, кажется, замечая меня только сейчас. Всегда яркие и зеленые, словно у сказочной ведьмы, сейчас они были тусклыми, как засыхающая листва.
– Привет, – хрипло отозвалась наконец Этна и натянуто улыбнулась: – Ага, денек из разряда – «а пошло оно все на»… – она устало облокотилась на стол. Рыжие волосы слегка подсохли в помещении и теперь вились крупными кольцами. – Найта, что за рожа… пардон, выражение лица. Лимон пожевала, что ли?
Нож у меня в руках неловко вывернулся. Я моргнула, не сразу связав между собой слабую боль в пальце и покрасневшую воду в миске.
Бездна. Теперь еще и картошку промывать придется.
-Ксиль задерживается, – неохотно объяснила я, промокая порез салфеткой. Интересно, а сколько продержится сотворенный мной магический «пластырь»? В прошлый раз рекорд был четыре дня – вполне хватило, чтобы царапина затянулась. – Нет, жалеть, что выбралась навестить маму, я не собираюсь. Но начинаю думать, что следовало все-таки обсудить вылазку с Максимилианом, а не сбегать тайком.
– А ты удрала, что ли? Ну даешь, – хмыкнула Этна, немного оживая. – Ха, авантюристка. Думаешь, он тебя теперь при встрече распотрошит?
– Вряд ли, – хмыкнула я. Промытый картофель отправился в кастрюлю. – Хотя водится за ним такая привычка… Вообще-то я не совсем тайком сбежала. Дариэль знал.
Этна скорбно заломила брови, складывая ладони в молитвенном жесте:
– Хороший парень он был, этот твой Дариэль. Светлая ему память.
– Светлая память, – рассеянно согласилась я, подсаливая воду. Потом поняла, что говорю, и булькнула в кастрюлю всю солонку. – Бездна! Ты что говоришь вообще? А, опять промывать…
