Веда Корнилова - Эрбат. Пленники дорог
— Дорогая Гури, это тебе, чтоб понравится мужчинам, надо раздеться чуть ли не догола и напялить на себя прозрачные тряпки. Иначе никто не клюнет. А мне это не нужно…
— А ну, хватит базара! — ударил рукой по подлокотнику кресла Угорь. Судя по всему, наша с Гури грызня ему порядком надоела. А голос у него может быть очень громким… — Гури, еще раз подашь голос без разрешения — и сразу же вылетишь отсюда. Понятно? Теперь ты… — он тяжело посмотрел на меня. — Раз ты влезла в мужской разговор и не даешь приятелю вставить ни слова… Твое желание защитить дружка я понимаю, но что ты можешь предложить взамен? Ничего! А за те ошибки, что совершил твой хахаль, у нас знаешь что бывает? И еще одно мне не нравится: ты слишком много знаешь…
— Угорь! — ахнула Гури. — Угорь! Я поняла! Она из тех, кто служит в страже, и ее специально для того подослали, чтоб она всех нас загубила на корню…
— У меня нет слов! — развела я руками. — Угорь, теперь даже я не понимаю, как вы такую набитую невесть чем дуру можете держать подле себя? Она же не головой думает, а другим местом, не буду уточнять, каким именно, но весьма удаленным от головы… Да и те редкие мысли, что изредка осеняют ее голову, умными никак не назовешь! Так, грязная пена, плавающая в наполовину высохшем пруду…
— У меня от вас обоих голова кругом идет! — рявкнул Угорь. — Сколько можно говорить, чтоб вы обе успокоились?! Что слов не понимаете?
— Угорь, я ей сейчас глаза выцарапаю!.. — не могла успокоиться Гури.
— Зато мне твои глаза, если они не накрашены в два слоя краски, долго искать придется! Совсем не видны… Но зато эти так называемые глаза расширяются лишь в том случае, если монетку увидят.
— Ах ты, стерва! — взвизгнула оскорбленная девка. — Пришибу!..
— Гури, вон! — заметно, что Угорь стал терять терпение.
— Не уйду! Вначале я ей всю морду расцарапаю! — кинулась ко мне девица.
— Давай, скачи, а не то я заждалась…
Но тут один из охранников по знаку Угря схватил Гури в охапку и, несмотря на ее ругань и сопротивление, вытащил из комнаты. Хлопнула входная дверь, и крики разгневанной Гури стихли.
— Надеюсь, что сейчас мы сможем спокойно поговорить — поудобнее расположился за столом Угорь — Лия, не могу утверждать наверняка, что ты постоянно провоцировала Гури, но очень похоже на то. Ох уж мне эти выяснения отношений из-за всего подряд!.. А что я больше всего не выношу — так это ваши бабские свары промеж собой. Не зря же умные люди предпочитают не иметь с женщинами никаких серьезных дел, и в этом они абсолютно правы. То, что я сейчас видел — лишнее тому подтверждение… Теперь о том, что непосредственно касается нашей проблемы. Так вот, дорогая Лия, твой дружок передо мной в неоплатном долгу, и я не вижу оснований, чтоб просто так отпускать его на все четыре стороны.
— То есть?
— Долга, то бишь проигрыша, на твоем приятеле больше нет. Это верно. Признаю. А вот что будем делать с основной бедой? Ведь что мы имеем на сегодняшний день? За тебя, Кисс, можно только порадоваться: сумел заполучить такую красотку, которая за тебя готова и в огонь, и в воду, и в зубы к Великому Змею… А с чем остаюсь я? Несчастный старик с пустой сумой, сорванный с насиженных мест, мотающийся по свету без угла и приюта…С горечью вынужден признать: все это, Кисс, произошло по твоей вине и из-за того самого каравана… С этим как будем решать вопрос?
— Может, все обстоит не так и плохо?
— Это, милая девушка, решать мне… Извините, голубки, но подобные неприятности надо как-то… урегулировать. Иначе нельзя. Пусть даже в конечном счете это не принесет мне ни медяшки. Только моральное удовлетворение. Иначе я себя не буду уважать.
Охранник, стоящий за спиной Угря, опустил руку на пояс. Можно подумать, я не знаю, что кроме пары ножей на поясе у него в рукавах в особых чехлах еще не менее четырех ножей навешено, и это не считая всякой мелочи вроде кастетов и метательных звезд… И дверь за спиной у нас предательски скрипнула…
— Кисс, сколько их там? — спросила я, не оборачиваясь. — Четверо?
— Да.
Ой, а голос — то у него какой!.. Парень страшно зол и на меня и на себя. Нет, на себя он рассержен куда больше! Зол — на меня. В таком состоянии ему ничего не стоит наломать дров… А насчет слов Угря… Тупому понятно, о каком моральном удовлетворении может идти речь. Ничего, Кисс, выкрутимся, не впервой. Главное — схватки не допустить, а не то мы весь постоялый двор на уши поставим… Теперь надо выкладывать Угрю то, что мне сказал предок перед тем, как я пошла сюда…
— Стоп, Угорь — заговорила я. — Не гони лошадей раньше времени. А если я тебе еще кое — что предложу?
— Что ж, я готов выслушать — Угорь поднял руку, и шагнувший было к нам охранник снова занял место за спиной хозяина, да и вошедшие люди остановились. — Хотя не имею представления, что именно вы можете мне предложить в обмен на ваши жизни.
— Господин Угорь, рискну предположить: вы догадываетесь, кто я такая.
— Догадок много, ясности никакой.
— К вам, без сомнения, доходит множество самых разных сведений. Не сомневаюсь, что у вас имеется немало информаторов, и вы прекрасно осведомлены о многих событиях, что происходят в самых разных странах…
— С горечью должен признать, что золота на подобное у меня уходит немало — согласился Угорь. — Увы, но миром правит тот, кто держит нос по ветру.
— Тогда вы знаете как о смерти Клеща. Вернее, о том, где его убили и кто именно свернул ему голову.
— Хочешь сказать, что этим человеком была ты? — Угорь ничуть не удивился, в отличие от своего охранника, который с неподдельным интересом уставился на меня. Прямо будто нового человека увидел… — Нечто подобное я и предполагал. Кажется, вас обоих, мои молодые друзья, ищет тайная стража? Вместе с вами, если мне не изменяет память, еще кто-то исчез из застенка?
— Да, было нечто похожее…
— И если я верно помню, то эта милая дама… Скажем так, она несколько отличается от остальных женщин. Ах, Кисс, Кисс, рано или поздно, но твое постоянное стремление к оригинальности и к желанию выделится, в том числе и в выборе очередной подружки, не доведет до добра! Однако я не понимаю, какое отношение имеет смерть Клеща к нашему разговору?
— Самое прямое.
— Надеюсь, вы не вздумали меня запугивать? Это, право, бесполезное занятие.
— Вы так считаете? Ну, это личное дело каждого человека… Но вот что меня удивляет, так это ваша черная неблагодарность. И это при вашей широкой информированности!
— Или я что-то не понял, или это откровенная грубость…
— Считайте, как хотите. Только вам необходимо знать одну мелочь: убив Клеща я спасла вашу жизнь. Следующим из того списка, на кого у Клеща был принят заказ, значились вы. Он уже и аванс получил.
