Алла Пинейру - Колыбель Героев
Гильдия Поваров на первый взгляд ничем не отличалась от других. В нее входили повара трактиров, личные повара богатых горожан, пекари и все прочие, кто предлагал насладиться вкусом приготовленных ими блюд за деньги. Но эти ничем не примечательные мужчины и женщины, разбросанные по городам и весям Энейи, были глазами и ушами короля. Торгуясь на базаре и присматривая овощи и мясо к столу, они слышали все последние сплетни, улавливали малейшую смену настроений в народе. Они были своими во многих домах, и им часто удавалось приобщиться к чужим тайнам. В случае назревавшего бунта повара гильдии били тревогу. Королевской страже точно указывали зачинщиков, тех тут же бросали в темницу или — в особо серьезных случаях — ссылали в Синейскую пустошь, практически на верную смерть. И вчерашние бунтари, коротая дни и ночи в застенках, никак не могли взять в толк, откуда взялись эти молчаливые и неумолимые стражи, пришедшие по их душу. Откуда они узнали то, кто именно подстрекал народ к мятежу или в маске грабил купцов на тракте, в свободное от разбоя время притворяясь честным горожанином?
Эти молчаливые и неумолимые, кстати, тоже были выходцами из нашей Колыбели. Еще одна возможность для выпускников, которая меня не прельщала. Стать молчаливой гончей короля, что рвется за добычей по первому свисту. Тоже, пожалуй, не для меня. Да и вообще, что я тут рассуждаю? Все равно я покинула Колыбель Героев досрочно, без грамоты об окончании и распределения. Даже в самом лучшем случае — то есть, если наша кварта избавится от Юча и вновь пополнится Марчисом — кто знает, что будет потом? Ох сомневаюсь, что мы преспокойненько вернемся в Магнамару доучиваться. Мы бы, конечно, вернулись, но будет ли нам куда возвращаться? Не стоит забывать, против кого нам предстоит сражаться.
— Но королевских людей привлекают не всегда, — разглагольствовал тем временем Юч. Его зеленые глаза блестели, маг обожал находиться в центре внимания. По такому случаю он даже временно забыл о драгоценной пропаже. — Мы и сами кое-что умеем.
Мы, усмехнулась я. Этот парень уже везде успел примазаться. И тридцать восьмая кварта Колыбели Героев у него «мы», и Гильдия Поваров, она же сеть соглядатаев королевства — тоже мы. Того и гляди наш маг зачислит себя в почетный легион виалларийского владыки Лиадэйна или заочно вступит в ряды Верховных Ревнителей Великой Шишки в Караги.
Упомянутым Ючем «кое-чем» было особое, известное только внутри Гильдии искусство боя. Им владели не все, только особо талантливые — около тысячи человек по всей Энейе. Повара-шпионы не носили мечей и арбалетов, зато могли любое подручное средство превратить в оружие — от огромного кухонного ножа до деревянной ложки. Маг не поленился в красках описать нам, как некий герой Гильдии Поваров прошлых времен умудрился справиться с противником вдвое больше него, используя в качестве оружия тряпку для мытья посуды.
— Вот бы нас этому учили! — мечтательно протянул Эштерил, поглаживая рукоять меча. — По-моему, очень полезное умение!
— Ага, меч пока еще вытянешь из ножен, — подхватила я, к вящей радости мага. — А тут схватил первое что под руку подвернулось, и айда крошить всех направо и налево!
— Ну зачем же всех? — оскорбился за поваров-воинов Юч. — Мы ж не йоны-берсерки какие-нибудь! Мы не мараем руки об кого ни попадя, только о самых опасных и подозрительных. От королевской стражи такой и улизнуть может, а тут кто-нибудь из наших в самый неожиданный момент его хлоп! — и главное, чтобы никаких следов. Никто не должен знать, какая сила стоит за поварами Энейи.
— И именно поэтому ты нам это все сейчас рассказываешь! — подколол мага Шактаяр.
— Я вам доверяю, — напыжившись от сознания собственной значимости, изрек Юч и тут же сделал просящие глаза, — ну пообещайте, что ни одного словечка, ни одной живой душе, а?
— Насчет словечек можешь быть спокоен, — не отставал от мага темный, — а как насчет мяуканья? Вдруг в нашу компанию затесались болтливые кошки?
Сайг фыркнула, Эш хмуро посмотрел на аларинца. Ну вот, не хватало мне теперь еще конфликтов в команде, помимо уже и так имеющихся сладких парочек я — Натэя и Шактаяр — Азаль. Если еще и темный с Эшем начнут цапаться — один из вредности продолжит поддевать кошку, второй на правах возлюбленного полезет ее защищать… Впору тогда тоже обзаводиться какой-нибудь Лолой и учиться у Юча его детской непосредственности и вселенскому пофигизму.
Кстати о Лоле.
— Мы отвлеклись от главного, — решительно прервала я разглагольствования на тему гильдий и боевых искусств. — От твоей ненаглядной Лолы, Юч.
Лицо мага тут же скукожилось, как у младенца, который собирается вот-вот огласить окрестности громким ревом.
— Моя Лола, как я мог забыть! Мы должны найти и наказать вора!
Ну вот, снова «мы», вздохнула я. Только на этот раз мы — это тридцать восьмая кварта сотоварищи. Вот как в пламенных речах Юча геройствовать — так Гильдия Поваров, а как приключения искать на все подходящие для этого места — так тридцать восьмая кварта. Шактаяр и Азаль, небось, уже не рады, что за нами увязались.
Ничего, усмехнулась я, первой толкая ветхую дверь дома. Втянутся.
Глава 24
Вы когда-нибудь видели влюбленного аларинца? Нет, я не о том, что все темные поголовно — бесчувственные твари, для которых любовь — пустой звук. Разумеется, они влюбляются, и бывает что даже взаимно. Но внешне это проявляется чаще всего не так, как у других рас. Например, светлые эльфы, осененные не менее светлым чувством, будут трогательно держаться за руки, не отрываясь смотреть друг на друга и украдкой целоваться под дождем из лепестков в садах Фаррайгэ. Он будет робко называть ее «любимой», а она, проводя тонкой рукой по его щеке, шептать «милый…»
У темных все совсем не так. Чем больше аларинец влюблен, тем язвительнее становятся его шутки в адрес предмета обожания, и тем больше вероятность, что они в порыве страсти покромсают друга — с клинками темные обоих полов не расстаются. Так что если вы увидите аларинскую пару, вдохновенно размахивающую чем-нибудь колющим или режущим с воплями «Убью!», знайте: эти двое безумно любят друг друга.
Паргельяр явно был каким-то неправильным аларинцем. Выражение щенячьего восторга на его лице и готовность к безумным подвигам совсем не вдохновляли Джаргис. Темного это не смущало. Он твердо верил — как только он бросит к ногам любимой Книгу Испытаний, Джаргис не сможет устоять. Такая слепая уверенность присуща безумцам и влюбленным, и аларинец собирался достичь своей цели во что бы то ни стало.
