Екатерина Соловьёва - Хронофаги
— Догнать бы, — кровожадно процедил Олег, отряхивая осколки.
— Нельзя, — покачал головой Мартин, — у нас двое подопечных. Они нужны ему. Он сам нас найдёт. — И, повернувшись, к Валентину, добавил: — Что он сказал тебе?
Тот что-то прошептал и попробовал прокашляться, но боль дала только немного прочистить глотку. Голос стал чужим и сиплым.
— Часы хотел. Убить меня хотел. А он кто, а?
— Был когда-нибудь в Италии? — вздохнул Мартин.
Вор кивнул, тут же отвёл глаза и встретился взглядом со скорчившимся богом.
— Площадь святого Магка знаешь?
Он пожал плечами.
— Так вот эту площадь в его честь назвали. Понял, нет?
Валентин глупо моргал, ничего не понимая.
— Он и есть святой Магк, — с досадой пояснил кардинал, и, видя, что и это ничего не сказало, добавил: — один из апостолов. Ученик Хгиста. Евангелие написал. Дошло или нет?
Вор почесал в затылке, поморщился, и пожал плечами. Подумал и непривычно выдавил:
— Спасибо, мужики.
Кардиналы переглянулись и принялись переворачивать мебель. Мартин заботливо усадил бога на диван и устало плюхнулся рядом. Олег поднял бутылку и надолго присосался к горлышку. В глаза Валентина вдруг зажглось любопытство.
Видя, что бить пока больше не будут, он задушевно спросил:
— А на хрена я вам, а? Вы ж не за красивые глаза помогли?
— Для начала поесть принеси, — проворчал Олег, с неохотой оторвавшись. — Столько энергии затратили, хватит ли отбиться, если эти самоубийцы скопом полезут… Холодильник там, как выйдешь слева.
Валентин хотел, было, поломаться, но вдруг понял, что так устал, что молча поплёлся в сторону кухни. Скоро столик ломился от буженины, мясных деликатесов, розовой лососины и свежих фруктов. Старик первым ухватил солидный кусок вырезки и отправил в рот. Кардиналы, отблагодарив одним кивком, принялись с аппетитом уминать щедрые дары положенца. За окном светлело, камин угас. Комната наполнилась утробным чавканьем, причмокиванием и гулким звуком коньячных глотков. Зябкий ветер теребил послушные шторы, врываясь сквозь разбитый стеклопакет от «Окон плюс».
Валентин, устроившись на неудобной ручке дивана, машинально сжевал пару кусков рулета и терпеливо ждал, пока «серые» и бог насытятся. Наконец, челюсти заработали медленнее, и он вставил свой вопрос:
— Ну, и? Что я вам должен-то?
Мартин облизнулся и кивнул. Кардиналы выжидательно молчали, испытывая терпение. Олег театрально откашлялся и задумчиво спросил:
— Тебя когда-нибудь интересовало, что было вначале? В самом-самом начале, самом, что ни на есть?
Лоб вора покрылся морщинами, казалось, послышался тугой скрип извилин.
— Слово?..
— Да нет, слово прозвучало гораздо позже. А до того был Хаос. Вечный, безграничный, темный… Но уже тогда в нем бился пульс жизни. Все возникло из Хаоса — весь мир и бессмертные боги. Повинуясь неведомой силе, заставившей вращаться и создавать, Хаос породил самое древнее во Вселенной — Время. Его, Хроноса, — здоровяк кивнул на Старика. Тот сыто рыгнул и счастливо улыбнулся. — И с тех пор всё происходило во времени, так как пространство еще не зародилось. Хронос породил три стихии — Огонь, Воздух и Воду. Но это уже после того, как появилась Земля.
— Фуфло, — оборвал вдруг Валентин. — Из ничего не будет ничего.
— Молодец, — ухмыльнулся Олег, — схватываешь на лету. В том-то и весь парадокс мироздания, когда из бесконечного Ничто рождается Что-то. Ничто создаёт Нечто. Собственно, в этом и смысл. Чтобы стать Кем-то, нужно создать Нечто из Ничто…
— Олег… Ты к чему гнёшь-то?
— Флейта твоя у тебя с собой?
Валентин удивлённо округлил глаза и тут же растянул губы в довольной улыбке.
Глава 15
Тетрадки. Чёрный автобус
Употреби текущее время так,
чтобы в старости не корить себя
за молодость, прожитую зря.
Джованни Боккаччо— Куда идём? — поинтересовалась Вета.
В длинном хлопковом плаще было непривычно, фалды вороньими крыльями хлопали по икрам, высокий воротник щекотал скулы. Вино ещё играло в крови, добавляя пикантности ситуации: по центральному проспекту вышагивали двое в чёрном: плечистый мужчина и девушка. Редкие прохожие старались обходить необычную пару, кто-то неодобрительно косился, кто-то ругался вполголоса, но вслух облаять не посмел никто.
«Мы сейчас похожи на парочку г?тов», — усмехнулась про себя Иветта.
— Искать место, где Он останавливается, — отозвался Бертран.
Он в отличие от девушки, казалось, не испытывал никаких неудобств: из-под широкой банданы на лоб и уши падали седые пряди, узкие губы, буро-чёрные от помады, недобро ухмылялись, угольные ногти загребали воздух в такт широким шагам. Вета представила, что выглядит также, и передёрнула плечами.
— Он — это автобус?
— Да.
Небо потеряло все краски и теперь жутковато отливало перламутром, словно Демидовск накрыла раковина гигантского моллюска. Хотя, кто знает, возможно, так оно и было. Мимо мелькали растерянные и откровенно напуганные лица, неряшливо одетые люди переговаривались негромко, словно опасались быть услышанными кем-то, и жались к чугунным заборам по краю тротуара. Поток маршруток заметно увеличился, на развязке Мира-Победы даже увяз трамвай на рельсах, однако, пассажиры не спешили покидать его, недоверчиво выглядывая из-за грязных стёкол.
Внезапно прямо с неба громом ударило мощное гитарное соло, украшенное сочными низкими перегрузками, затем рокот красиво ушёл в высокие частоты и взорвался неожиданно роскошным, быстрым перебором.
Вся улица на мгновение замерла, а спустя пару секунд взорвалась, где воплями негодования, а где и аплодисментами. Кто-то свистел, засунув два пальца в рот, кто-то улюлюкал и орал: «Кошерный соляк! Врежь ещё!», кто-то сдавленно визжал: «Подонки! Засажу вас всех!». Но все вопли перекрыла истошная сирена, из-за угла вылетела милицейская «девятка», за ней белобокая ГАЗель «Скорой». Кардинал схватил девушку за руку и нырнул вместе с ней в тёмную арку двора.
— Вот это да! — восхитилась Вета! — А кто это так вдарил?
— Смотря, из какого мира, — осторожно ответил Бертран, — кто-то из Высших. Может, тоже Хранители. Последние дни отрываются.
— А как ты узнаИшь, куда идти? Где искать этот автобус?
— Кольцо, — он нажал на перстень и в воздухе повисла полупрозрачная голограмма карты, испещрённая венами направлений, точек и осциллограмм. — В эфире постоянно вспышки помех, видишь? Чёрно-фиолетовая — знак автобуса. Видимо, сейчас он курсирует сразу между несколькими мирами одновременно. Мы здесь. Если окажемся рядом с ним в радиусе десяти метров — дело в шляпе, сможем увидеть его, а он доставит нас, куда надо. Где-то через полчаса он будет на Красном Камне, вот в этой точке. Идём?
