Патриция МакКиллип - Арфист на ветру
Моргон перекидывал нить волшебства от камня к камню, зашивая последнюю трещину в древней кладке, затем прислонился спиной к стене и закрыл лицо руками. Он чуял запах сумерек, покачивающихся над полями в седле ночи. Тишина последних мгновений заката, мирные полуночные птичьи песни на мгновение увлекли его мысли к Хеду. Далекое карканье вороны помешало ему уснуть прямо здесь, возле стены. Он очнулся и прошел в одни из двух больших ворот, которые оставил открытыми. На дальнем конце арочного проема стоял человек с вороной на плече.
Это был невысокий старик с короткими седыми волосами и лицом, похожим на выветренную скалу. Старик говорил с вороной на ее языке. Моргон кое-что понял из их диалога. Когда ворона стала отвечать, твердый кулак, стискивающий сердце Моргона, понемногу разжался, и вот уже его сердце словно бы покоилось на доброй и теплой ладони древнего волшебника, возможно покрытой шрамами от рогов тура. Он медленно подошел к ним, умиротворенный ощущением великой мощи волшебника и его добротой к Рэдерле.
Но прежде чем он с ними поравнялся, волшебник оборвал разговор на полуслове и подбросил ворону в воздух. Он что-то крикнул ей – Моргон не понял ни слова и не узнал ни звука в этом странном крике. Затем волшебник исчез. Моргон, тяжело дыша от напряжения и неоправданного ожидания, посмотрел в сторону и увидел движущиеся вдоль Торговой дороги сумерки – упорные, беззвучные: волну всадников цвета вечернего неба. Прежде чем он смог пошевелиться, арка ворот вокруг него озарилась сиянием расплавленного золота. Стена стала крениться; камни, зарокотав и заколыхавшись, сорвались, поддавшись напору грозной силы, на взбесившуюся булыжную мостовую, бросившую Моргона на колени. Он с трудом встал и обернулся.
Сердце города было охвачено пламенем.
8
Двое из имрисских воинов уже кинулись закрывать главные ворота, когда Моргон проскользнул обратно в город. Петли стонали, чешуйки ржавчины сыпались с них при каждом содрогании дубовых створок, выталкиваемых из пазов, где они покоились столетиями. Моргон захлопнул ворота мысленным приказом, который едва не стоил ему жизни. Некий разум, знакомый, губительный, уловив мощную вспышку, железной хваткой вцепился в Моргона из дальних далей.
Темный воздух впереди распорола синеватая черта, так быстро и неожиданно прекрасно, что он только и мог стоять и восхищенно созерцать необычайное, созданное природой или человеком – это сейчас меньше всего интересовало Моргона. Затем кости его внезапно заломило так, словно они раскалывались, а мозг запылал, точно звезда. Моргон смутно ощутил камень позади и позволил своему разуму скользнуть в его глубину, став непроницаемым и неподвижным. Чужая мощь отступила. Он снова собрал свои кости из ночной мглы и смутно догадался, что все еще жив. Один из имрисцев с окровавленным лицом поднимал Моргона с земли. Другой был мертв.
– Господин...
– Я цел.
Он выбросил свои мысли из времени, в котором находился. Когда следующая грозная волна понеслась к нему в ночи, он шагнул из нынешнего момента в новый – близ горящей школы. Люди бежали по улицам к главным воротам города – стражи, вооруженные имрисцы, торговцы, купцы и рыбаки, державшие мечи с гордой и неуклюжей решимостью. Дети стояли возле развалин школы, поглощенные игрой света, и лица их становились то алыми, то золотыми, то пурпурными. Тут стена позади них закачалась и выбросила в сторону завороженных зрителей дугу из раскаленных камней. Дети, визжа, рассеялись. Моргон собрал все свои воспоминания о природе вражеской мощи и вложил в ответный удар силу, какую прежде никогда не использовал. Он позволил ей вырасти, поглотив все его мысли и внутренние порывы, пока она не хлестнула из него, высоко и угрожающе гудя. С сиянием и треском она ударила по стене, за которой скрывался источник вражьей силы, и прошила ее насквозь, но не вызвала взрыва, а явилась вновь, летя к Моргону с той же безжалостной свирепостью. Он с недоверием раскрыл глаза – лишь на долю секунды, затем раскрыл свой разум, чтобы опять поглотить эту страшную волну волшебной силы. И она снова разорвалась во тьме внутри него. Не успел он и моргнуть, как за ней последовал сноп огня и света, сотрясший самое дно его беззащитного разума. Моргона плашмя бросило на булыжники, ослепленного, хватающего ртом воздух, и тут же на него накатила новая волна. Он позволил своему сознанию отлететь прочь, просочиться в расселины меж камнями и дальше – в безмолвную темную землю. Обломок камня близ него разорвался на куски, ему задело щеку, но он ничего не чувствовал.
Он стал черпать у немых, безглазых живых существ тишину, надеясь, что она укроет его. У кротов и дождевых червей, у полевых мышей и бледных корешков травы он взял нити, из которых соткал свой покой. Когда он наконец поднялся, мир вокруг него был темным, лишь там и сям кратко и беззвучно вспыхивали неведомые и непонятные огоньки. Слепое чутье дождевого червя побудило его скрыться в темноте. Мысленная маскировка защитила его по дороге к школе. Огонь разбудил древнюю мощь, все еще запертую в камнях; ослепительное холодное пламя ползло по разрушенным стенам, поедая то, что в них таилось. Моргон, по-прежнему вслушивавшийся в безъязыкий мир под ногами, не ощутил опасного прилива огня близ себя. Стена рассыпалась, когда он проходил мимо; камни, словно угли, рассеялись по его тени. Он ощутил лишь содрогание в глубине земли, как если бы там, у ее сердца, что-то сместилось. Тут неожиданно ласковое прикосновение к его уму вернуло его мысли из земли и позвало, подобно шепоту: “Следуй за мной”.
Разорвав прежнюю мысленную связь, он стоял, хлопая глазами, в вихре звуков и огня. Прикосновение стало настойчивее, и он понял, что зал, в который он сейчас вступил, рушится. Бежать было некуда. Он слился мыслью с раскаленными камнями, валившимися ему на голову, стал частью их потока, прорвался с ними сквозь пол и рухнул в дымящуюся тишину. Миг спустя он вернулся к своему облику и снова собрался с мыслями. И тогда увидел Нун, неуловимую в мерцающем воздухе и наблюдающую за ним.
Ничего не сказав, она исчезла, едва он увидел ее; сияющая чашечка ее трубки на миг задержалась в воздухе.
От битвы, бушевавшей в сердце школы, сотрясалась земля. Он стал осторожно пробираться к выходу. По сполохам света в разбитых окнах он понял, что главный бой идет там, где все начиналось: в огромном круглом зале, где все еще отдавалось эхом имя Основателя. Внезапно Моргон почувствовал по тому, как легко струилась из зала грозная мощь, что бой идет односторонний. Основатель играл с волшебниками, используя их как наживку – лишь для того, чтобы приманить Моргона. В следующий миг Моргон получил этому доказательство. Он почуял, что разум Основателя, качаясь на волнах огня, кого-то ищет. Он прикоснулся мимоходом к разуму Моргона: знакомое ощущение разверзшейся рядом гибельной бездны. Но он не попытался удержать Моргона, а отступил, и Моргон услышал вопль, от которого у него похолодела кровь.
