Алексей Чешков - Апокалипсис коллайдера
Андрей рассказал про первый класс.
Виноградов вновь посмотрел вверх:
- Лейтенант Борисов. Вы можете подтвердить или опровергнуть заявление подсудимого?
Андрей встрепенулся, проследил за взглядом майора и увидел взволнованного мужчину, пожилого и изуродованного ожогами.
- Позвольте мне задать несколько вопросов к подсудимому, товарищ майор. - Раздался слегка хриплый голос.
- Задавайте! - Кивнул Виноградов, усаживаясь на стул и внимательно изучая показания приборов.
- Второго сентября две тысячи двадцать четвертого года мы с тобой немного отличались от остального класса. Чем?
Андрей облизал пересохшие губы, ему не верилось, что пожилой человек за стеклом, это его Леха:
- Ты имеешь в виду коричневые костюмы? Остальной класс был в сером. В августе мы с тобой ездили к твоей бабке на Печору и не знали, что решение о цвете костюмов было пересмотрено, и, соответственно, купили то, что было оговорено в июне.
Мелко кивая, Алексей задал еще один вопрос:
- Третьего сентября на мой День Рождения ты подарил мне?
- Цифровую карманную телевизионную панель с годовым абонементом на все информационно-познавательные каналы. Это был подарок - шутка. Ты - любитель новостных выпусков, я хотел приколоться. Но, ты, похоже, был по настоящему рад этой вещи.
- Да, - согласился Алексей, - это был лучший подарок! Товарищ майор, я подтверждаю личность этого человека.
На лице Виноградова играли желваки:
- Ты можешь объяснить несоответствие своего биологического возраста с календарным?
И понеслось.... Попытка объяснения теории Марка.... Вопросы о Марке и особенностях отражений.... В итоге, в промежутках между вопросами, когда разгоралась дискуссия между членами комиссии, глаза Андрея закрывались, и он начинал дремать.
Конец допросу положил полный лысый мужчина в темном кителе с генеральскими знаками отличия, перекрывший своим голосом возбужденный гвалт собравшихся:
- Господа военные, ваше поведение не достойно статуса, положения, и главное - звания!
От наступившей тишины Андрей проснулся.
- Считаю дальнейшее расследование изложенного данным юношей материала, прерогативой специальной комиссии. - Продолжил генерал. - Юноша, как Вас там, Андрей? Вы можете быть свободны на сегодня. Остальные тоже могут разойтись по своим предписанным постам, за исключением профессора Старцева Василия Карловича, майора Виноградова, лейтенанта Борисова и нашего очаровательного секретаря. Все господа, заседание комиссии военного трибунала закрыто, всего доброго.
Проснувшись в полдень, Андрей и не помнил, как под утро добрался до своей камеры. В мыслях сидел образ пожилого лейтенанта, приникшего к прозрачной перегородке под потолком допросного зала. Как не похож был он на прежнего Леху, оставшегося в далеком прошлом, связанном с красивым, ухоженным городом Ухтой, настоящей жемчужиной севера.
Однотонные белые стены начинали раздражать. Андрей поднялся и направился в душ. Уже, будучи под струей горячей воды, услышал настойчивый звук коммуникатора. Оставляя сырые следы на полу, разворошил мокрыми руками одежду, нашел коммуникатор, ответил.
- Генерал Сорокин. - Представился человек на другом конце канала связи. - Ты уже позавтракал?
- Нет. Я только проснулся.
- Тогда, сразу после завтрака проследуй в красную секцию на схеме ИТСОПа. У меня к тебе разговор, и, возможно, предложение.
- Хорошо. - Без энтузиазма отозвался Андрей.
- И вот еще что, - добавил генерал, - на пульте автомата-раздатчика, нажми последовательно: С, 26, Н, 5. Получишь нормальный кусок курицы с картошкой, а то профессор Старцев мне все мозги выел, объясняя какой ты изможденный.
- Спасибо. - Поблагодарил Андрей генерала, вспоминая вчерашнюю невзрачную массу стандартного белкового рациона.
Обозначенная красным секция размещалась на втором этаже наземной части здания, к тому же оказалась небольшим кабинетом, обставленным обычной деревянной мебелью и большими кадками с широколистными фикусами. За расчерченным желтыми полосками арматуры стеклом панорамного окна виднелась плавно изгибающаяся металлическая стена с редкими круглыми оконцами, зарешеченными толстыми прутьями. Проникающий в кабинет генерала свет, выглядел естественным и Андрей решил, что днем купольные прожекторы выключают. Сам генерал сидел за широким лакированным т-образным столом и делал быстрые пометки в разложенных перед ним бумагах. Закончив, собрал в стопку и передал ожидающему рядом с генеральским креслом адъютанту, после чего приветливо улыбнулся вошедшему юноше и предложил присесть на один из стоящих вдоль основания стола стульев. Заняв указанное место, Андрей вопросительно уставился на генерала.
- Значит, так. - Сорокин скрестил пальцы рук, положив локти на стол. - Данные проведенных обследований однозначно показывают на то, что ты настоящий человек без каких-либо инородных присадок, и нас это успокаивает. Все обвинения выдвинутые майором Виноградовым в отношении твоего причастия к гибели рядового Шустрова и незаконном завладении огнестрельным оружием с тебя сняты за необоснованностью. Однако, остается незаконное применение оружия в пределах закрытой для гражданских лиц зоны отчуждения. Это доказано следственными мероприятиями и признано тобой самолично, надеюсь, отказываться не будешь.
Генерал сделал паузу, слегка приподняв одну бровь.
- Не вижу смысла. - Разочарованно пробормотал Андрей, от всеобщего лицемерия его начинало тошнить. - Я сожалею о том, что принял оружие из рук одного из ваших бойцов, и еще больше сожалею о том, что выстрелил в того брюхорукого урода. Для меня было бы лучше пасть его жертвой!
- Ну, зачем ты так. - Покачал головой генерал. - Мы же не Франкенштейны какие-нибудь.
- Вы хуже. Вы лицемеры, и я не имею в виду лично Вас, я говорю обобщенно. Вы все время делаете вид, что вас волнует человек с его судьбой, а на самом деле только и думаете, как свернуть этому человеку шею! Я в шоке от того, что Россия утратила демократию, превратившись в милитаристский тоталитаризм, в котором человеческая личность с её правами и свободами попрана грубыми сапогами тупых солдафонов!
Генерал протянул руку к планшету СОПа и Андрей, скорчившись от боли, сполз под стол. С лихвой насладившись стонами бьющегося в агонии парня, Сорокин восстановил положительный доступ юноши в данное помещение. С отрешенным видом, помятый и взъерошенный, с новыми ссадинами на лице и руках, Андрей взобрался обратно на стул и уставился в окно, мимо уха генерала:
- Не проще ли меня просто расстрелять за измену Родине.
