Тиа Атрейдес - Песнь вторая. О принцессе, сумраке и гитаре.
Боясь лишний раз пошевелиться, чтобы снова чего-нибудь не взорвать, Шу наблюдала за суетой вокруг себя. Парой минут дело, разумеется, не ограничилось. Дай гномам волю, и пара минут продлится до следующего утра. Тем более, когда родственнички собираются вместе. В прошлый раз, когда Шу застала эту компанию за экспериментами, результат деятельности ученых вверг её в шок и ужас. И не её одну.
Этим летом Урману Дарнишу пришла в голову простая и гениальная мысль. Он захотел, чтобы мэтр Эридайг приложил свой незаурядный изобретательский талант к усовершенствованию морских баллист. Пираты Полуденной Марки обнаглели настолько, что морская торговля грозила перейти из выгодных предприятий в убыточные. И если не придумать в срочном порядке, как поубавить у флибустьеров прыти, Торговой компании Дарнишей, доля в которой принадлежала и самой принцессе, пришлось бы пускать грузовые корабли только караванами в сопровождении нескольких военных.
Мэтр Эридайг подошел к делу серьезно. И, видимо, чтобы веселее было работать, пригласил своего дальнего родственника мастера Ульриха Иргвина поучаствовать. Примерно неделю оба гнома провели в лаборатории, а затем ещё неделю в оружейной мастерской Ульриха. А затем пригласили узкий круг заинтересованных лиц полюбоваться результатами своего труда в отдаленный полуразрушенный замок примерно в полулиге от города.
Незабываемое зрелище! Вместо привычной баллисты чрезвычайно довольные собой гномы с помощью магии Шу сняли с телеги нечто металлическое, небольшое, длинное и похожее на обрубок дерева. Установили это нечто на небольшой пригорок, запихали в полый цилиндр обточенный каменный шар, порцию рудничной смеси, какие-то куски то ли тряпок, то ли войлока, подожгли торчащий сверху фитиль, отбежали в сторонку… и эта штука со страшным грохотом выстрелила каменным шаром. Шу вместе с Кеем и Дарнишем тут же кинулись к стене, в которую попал камень. Никто из них не ожидал, что сооружение, названное Эридайгом «лягушкой» за изрядный прыжок во время выстрела, окажется обладающим такой невероятной убойной силой. Каменный шар не только улетел на расстояние втрое большее полета стрелы, но и отшиб от старой стены изрядный кусок.
Несмотря на некоторые недостатки, герцог тут же договорился с мастером Иргвином об изготовлении дюжины «лягушек» для его компании. По прикидкам Урмана, по пять лягушек с каждого борта и по одной на носу и на корме вполне достаточно, чтобы не дать ни одному пиратскому судну приблизиться к мирному торговцу.
К счастью, ни мастер Ульрих, ни мэтр Эридайг в процессе работы над новым оружием не делились своими идеями ни с кем, даже с подмастерьями. Шу страшно было даже представить себе, что «лягушки» вдруг попадут в руки тех же орков, или, хуже того, пиратов. Ей захотелось в какой-то момент и вовсе уничтожить страшное изобретение, чтобы и памяти о нем не осталось. То, что сделали гномы, на поверку оказалось настолько простым и эффективным, что принцесса удивилась, как же раньше никто не додумался ни до чего подобного.
Эри потом объяснил ей, что вся сложность именно в рудничной смеси — потому что в лягушках нельзя использовать тот же состав, что и в шахтах. Слишком высокую температуру дает реакция, ни один сплав не выдержит. А при изготовлении подходящей смеси обязательно нужно использовать некоторые руны, придающие компонентам необходимые качества. Просто потому, что веществ, подходящих идеально, в природе не существует. Пояснения Эри несколько успокоили принцессу. По крайней мере, она перестала опасаться, что через год-другой подобное оружие появится и на пиратских уттах.
С тех самых пор оба заядлых исследователя и экспериментатора то и дело уединялись то в лаборатории Эри, то в мастерской Ульриха. По мнению Его Величества и герцога Дарниша, совместные проекты гномов приносили куда более впечатляющие плоды, нежели изыскания одного только мэтра Эридайга.
Сейчас принцесса имела возможность убедиться в этом на личном опыте. Исследовать её магическую энергию своими странными приборами Эри ни разу и в голову не приходило. Теперь же они в два голоса наперебой сыпали непонятными терминами, от которых у Шу начиналась мигрень. Она терпела ещё с полчаса, пока рыжие изверги вертели её в разные стороны, опутывали проводами, просили то спрятать ауру, то выделить только один цвет… она не прислушивалась к содержанию то восторженных, то разочарованных возгласов. Отключившись от внешнего мира, Шу мысленно рисовала руны и пробовала разные материалы. Когда же идея оформилась окончательно, принцесса вернулась к окружающей действительности и твердо заявила, что время для экспериментов над царственными особами закончилось. И что она знает, как не вовремя, и что ради торжества науки можно бы и потерпеть ещё минутку, и все остальные доводы мэтра тоже.
Невзирая на протесты, Шу перешагнула через груду научного хлама, исторгнув из груди мастера Ульриха стон неподдельного страдания. И не постеснялась напомнить укоризненно охающему Эри о том, что не просто так к нему зашла, а по важному делу. При упоминании о важном деле мэтр несколько оживился. Услышав же о том, что Её Высочеству требуется кусочек звездного серебра и книги о магии Искусства и Смерти, схватился за голову, справедливо подозревая, что Шу в очередной раз ввязалась в приключения на свою голову. Отрицать сей факт она не стала и пытаться, но делиться с мэтром подробностями отказалась наотрез, пообещав все непременно мэтру рассказать, но попозже, попозже. Когда-нибудь.
Принцесса ещё из-за двери услышала задумчивые пассажи незнакомой музыки, и зашла в свои комнаты тихонько, стараясь не потревожить Тигренка. Он так погрузился в свой прекрасный звучащий мир, что не заметил её появления, продолжая играть. Шу остановилась неподалеку от рояля, наслаждаясь нежной и грустной мелодией, вплетающейся во взволнованные, страстные аккорды, будто перестук дождевых капель. Рояль жил собственной жизнью, пел, плакал и шептал, отчаянно кричал и иронично смеялся под его длинными тонкими пальцами. Тигренок играл с совершенно отрешенным лицом, и, казалось, это вовсе не его душа взрывается фейерверком чудесных нот, не его сердце рождает трепетную нить мелодии.
Шу увидела его совсем не таким, как раньше. Она зря считала, что он не умеет пользоваться своей магией. Сейчас золотое сияние разливалось от него по всей комнате, буквально переплавляя реальность. Шу чувствовала, как волшебные звуки уносят её, изменяют её, неуловимо, но непреклонно. Наверное, впервые она не воспротивилась чужому магическому воздействию, даже не зная, чему оно приведет. Она смотрела на незнакомца, одновременно и юного, и древнего, и родного, и чужого, и слезы туманили её взор. Сквозь соленую пелену ей мерещились на месте Тигренка размытые очертания сказочного существа, подобного дракону, фигура юноши словно мерцала, словно один облик накладывался на другой… «Какая странная магия» — подумала принцесса, утирая мокрое лицо и на цыпочках поднимаясь в лабораторию. Музыка доносилась и сюда, еле слышная, но от этого ещё более прекрасная.
