Говард Лавкрафт - Хребты Безумия
Запахи, которые временами проникали из лаборатории, также были в высшей степени необычны: иногда они были едкими и ядовитыми, но чаще это были манящие и неуловимые ароматы, которые, казалось, обладали какой-то волшебной силой и вызывали в уме фантастические образы. Люди, которые их вдыхали, говорили, что перед ними вставали, как миражи, великолепные виды – горы странной формы либо бесконечные ряды сфинксов и гиппогрифов, исчезающие вдали в необозримом пространстве. Вард больше не предпринимал, как прежде, прогулок по городу, целиком отдавшись изучению экзотических книг, которые он привез домой, и не менее экзотическим занятиям в своем кабинете. Он объяснял, что европейские источники дали ему новый импульс и предоставили новые возможности, и заявил, что вскоре мир будет потрясен великими открытиями. Изменившееся и как-то постаревшее лицо Варда обнаруживало поразительное сходство с портретом Карвена, висевшим в библиотеке. После разговоров с Чарльзом доктор Виллетт часто останавливался перед камином, удивляясь феноменальному сходству юноши с его отдаленным предком и размышляя о том, что теперь единственное различие между давно усопшим колдуном и молодым Вардом это небольшое углубление над правым глазом, хорошо заметное на картине.
Любопытны были беседы доктора с его молодым пациентом, которые велись по просьбе отца Чарльза. Вард никогда не выказывал нежелания встречаться и говорить с доктором, но последний видел, что никак не может добиться полной искренности от молодого человека: его душа была как бы закрыта для него.
Часто Виллетт замечал в комнате странные предметы: небольшие изображения из воска, которые стояли на полках или на столах, полустертые остатки кругов, треугольников и пентаграмм, начерченных мелом или углем на полу в центре просторной комнаты. И по-прежнему каждую ночь звучали заклинания и напевы со странными ритмами, так что Вардам стало очень трудно. удержать у себя прислугу, равно как и пресечь разговоры о безумии Чарльза.
В январе 1927 года произошел необычный инцидент. Однажды, когда около полуночи Чарльз произносил заклинание, гортанные звуки которого угрожающе звучали во всех комнатах; со стороны бухты донесся сильный порыв ледяного ветра, и все соседи Вардов ощутили слабую и необъяснимую дрожь, сотрясавшую землю вокруг их дома. Кот метался по дому в ужасе, и на милю вокруг жалобно выли собаки. Это было словно прелюдией к сильной грозе, необычной для зимнего времени года, а в конце ее раздался такой грохот, что мистер и миссис Вард подумали, что в их дом ударила молния. Они бросились наверх, чтобы посмотреть, какие повреждения нанесены кровле, но Чарльз встретил их у дверей чердака, бледный, решительный и серьезный. Его лицо казалось жуткой маской, выражающей насмешливое торжество. Он заверил родителей, что гроза обошла дом стороной и ветер скоро уляжется. Они немного постояли рядом с ним и, посмотрев в окно, убедились, что Чарльз прав: молния сверкала все дальше от них, и деревья больше не клонились под дуновениями необычно холодного воздуха, насыщенного водяными брызгами. Гром, постепенно стихая, превратился в глухой рокот, похожий на сатанинский смех, и в конце концов замер вдали.
На небе снова показались звезды, а ликование, написанное на лице Чарльза Варда, сменилось очень странным выражением.
В течение двух месяцев после этого Чарльз проводил в своей лаборатории значительно меньше времени. Он проявлял особых причин расспрашивал, когда в этих местах оттаивает земля. Однажды ночью в конце марта он ушел из дома после полуночи и вернулся только утром, и его мать, которая не спала все это время, услышала звук мотора машины, подъезжавшей к задней двери, где обычно сгружали провизию. Можно было различить спорящие голоса и приглушенные ругательства; миссис Вард, встав с постели и подойдя к окну, увидела четыре темные фигуры, снимающие с грузовика под присмотром Чарльза длинный и тяжелый ящик, который они внесли в заднюю дверь. Она услышала тяжелое дыхание грузчиков, гулкие шаги и, наконец, глухой удар на чердаке, словно на пол поставили что-то очень тяжелое; после этого шаги раздались снова, и четверо мужчин, выйдя из дома, уехали на своей машине.
На следующее утро Чарльз снова заперся на чердаке, задернул темные шторы на окнах лаборатории и, судя по всему, работал с каким-то металлом. Он никому не открывал дверь. и отказывался от еды. Около полудня послышался шум, словно Вард боролся с кем-то, потом ужасный крик и удар, На пол упало что-то тяжелое, но, когда миссис Вард постучала в дверь, сын ответил ей слабым голосом и сказал, что ничего не случилось. Неописуемо отвратительная вонь, доносившаяся из-за двери, как сказал Чарльз, совершенно безвредна, к сожалению, ее нельзя избежать. Он непременно должен: пока оставаться один, но к обеду выйдет. И действительно, к вечеру, когда прекратились странные, шипящие звуки, слышавшиеся сквозь запертую дверь, он наконец появился, изможденный и сильно постаревший, и запретил кому бы то ни было под каким бы то ни было предлогом входить в лабораторию.
С этого времени начался новый период затворничества Барда – никому не разрешалось посещать ни лабораторию, ни соседнюю с ней кладовую, которую он убрал, обставил самой необходимой и грубой мебелью и приобщил к своим владениям в качестве спальни. Здесь он постоянно находился, изучая книги, которые велел принести из расположенной этажом ниже библиотеки, пока не приобрел деревянный коттедж в Потуксете и не перевез туда все свои научные книги и инструменты.
Как-то вечером Чарльз поспешил вынуть, из ящика газету. Виллетт, установив дату по свидетельству обитателей дома Вардов, посмотрел в редакции «Джорнел» за это число и увидел, что Вард оторвал ту часть, где была напечатана следующая небольшая заметка:
"ПРОИСШЕСТВИЕ НА СЕВЕРНОМ КЛАДБИЩЕ. ПОХИТИТЕЛЕЙ ТРУПОВ ЗАСТАЛИ ВРАСПЛОХ. Роберт Харт, ночной сторож на Северном кладбище, застал врасплох этим утром в самой старой части кладбища группу людей, приехавших на грузовой машине, однако, по всей вероятности, спугнул их прежде, чем они смогли совершить задуманное.
Около четырех часов ночи внимание Харта, находившегося у себя в сторожке, привлек звук мотора, Выйдя, чтобы посмотреть, что происходит, он увидел большой грузовик на главной аллее кладбища на расстоянии примерно ста метров, но не смог незаметно подойти к машине, потому что люди услышали звук его шагов по гравию дорожки. Они поспешно погрузили в кузов грузовика большой ящик и так быстро выехали с территории кладбища, что сторож не успел их задержать. Поскольку ни одна зарегистрированная и известная сторожу могила не была разрыта, Харт считает, что они хотели закопать привезенный ими ящик.
