Рон Криннит - Лунная Тень
Дитзи бегом повела единорога по мириаде лестниц, и вскоре они выбежали на искомую площадку. Место было довольно оживленным, десятки пони сновали по своим делам в разных направлениях. Оглядываясь, Карви заметил в толпе желтое пятно и бросился следом. «Профессор, стойте!» — закричал он, и желтогривая голова невольно обернулась в его сторону. Перед пони в фиолетовом сиянии летела большая красочная подарочная коробка. На копытах единорог заметил золотые накладки с рубинами и, вспомнив, как в пещере «Лунной Тени» он мельком видел подобные накладки у главы, уверился в том, что это и есть Профессор.
— Мы, разве, знакомы? — Понадеявшись, что Карви еще не до конца уверен, Инджед сделал попытку отвести подозрения.
— Да, Профессор, даже голос такой же, — ответил он, подбегая ближе. — Остановитесь! Неужели принцесса Луна действительно готова пойти на то, чтобы взорвать сотни ни в чем не повинных пони?
— Да что ты знаешь о принцессе Луне? — жестко ответил глава. — Ей плевать на этих пони. Сотня жизней — мелочь по сравнению с ее величием. Тысяча лет в заточении — это вина Гадюки, и она заплатит за это. Белая Бестия многим поломала жизнь, и я сам никогда не прощу ее за то, что она сделала.
— Это не стремление к справедливости, а желание отомстить, — воскликнул Вуд. — Вы лгали нам, лгали все это время: про статую Кэрол, про то, что Луна и Селена могут двигаться сами, что Селестия забрала себе всю магию. Вы постоянно обвиняли ее в своих собственных ошибках и в обидах, причиненных совершенно посторонними пони. Я не позволю Вам этого сделать!
— Поздно, мой жеребеночек, — желтый пони взялся зубами за торчащий из коробки шнур и дернул. — Взрыв будет через десять секунд.
С криком «Нет!», Карви вцепился зубами в коробку и потянул на себя. Профессор, ухватившись с другой стороны, расхохотался. Поняв, что вскоре погибнет, он радовался тому, что со своей смертью отомстит Селестии. Волна протеста поднималась в душе Карви, и он еще раз прорычал «Нет» сквозь стиснутые зубы. Перенестись бы сейчас в другое место. Куда-нибудь, где никого нет. Куда-нибудь высоко-высоко! Его рог ослепительно вспыхнул, и два единорога вместе с коробкой исчезли прямо перед носом Дитзи. «Что? Где они?!» — нервно оглядываясь, она пыталась понять, куда подевались единороги. Сердце подсказало ей глянуть вверх. Высоко в небесах пегасочка увидела маленькую точку и изо всех сил рванулась в ее сторону. Приближаясь, она уже стала различать очертания двух пони, но тут яркая вспышка больно ударила по глазам, а идущая следом ударная волна закружила пегасочку, выворачивая крылья. Застонав от боли, она стиснула зубы и спланировала на землю. «Все будет хорошо», — неожиданно пронеслась успокоительная мысль, и Дитзи потеряла сознание.
В этот день множество пони видели в небе яркую вспышку, затмившую Солнце. Под действием магии звездной пыли, они простили причиненные им обиды и перестали сожалеть о своих неудачах и огорчениях. Избавившись от дурных мыслей, эти пони стали немножко счастливее.
Эпилог
Дитзи Ду постепенно приходила в себя. Мягкая постель и легкий запах хлорки говорили о том, что она находится в больнице. Почувствовав тихое дыхание сбоку, Дитзи повернула голову. В глазах прояснялось, и постепенно она стала различать белоснежную мордочку и переливчатую гриву пони, сидевшей около кровати.
— Матушка Тия, — прошептала пегасочка.
— Да, Чудинка, я ждала, когда ты очнешься. Ты оказалась слишком близко от вспышки и сильно пострадала.
— Но у меня ничего не болит, Вы меня уже вылечили?
— Нет, дело не в физических повреждениях. Физически ни ты, ни твоя дочка нисколько не пострадали...
— Что?! — Дитзи приподнялась на подушках, и тут в ее голове все смешалось. Вспышки, вскрики, голоса. Она помотала головой, пытаясь сосредоточиться. «Спокойнее, расслабься и думай о чем-нибудь приятном», — сквозь какофонию проник голос Селестии, и пегасочка постепенно справилась со странным приступом.
— Я говорила об этом. Малейшее волнение, и ты начинаешь вести себя... странно. Но мы справимся с этим, — принцесса ободряюще погладила ее крыло.
— Моя дочь... но откуда у меня дочь? — стараясь сохранять спокойствие, спросила Чудинка.
— Ну, как это бывает. Встречается кобылка с жеребцом, а через год появляется жеребенок. Она, кстати, у тебя будет единорожкой.
— А Карви? Что с ним случилось?
— Он был в эпицентре взрыва, — Селестия покачала головой. — Не осталось ни единого следа.
Дитзи расплакалась. Тия, обняв пегасочку, молча гладила ее по голове. Такому горю никакими словами нельзя было помочь. Но любые слезы когда-нибудь иссякают, и, справившись с новым приступом дезориентации, серая пони отстранилась от матушки.
— Давай решать насущные проблемы, — преувеличенно бодрым голосом сказала Селестия. — Мне надо ввести тебя в транс, чтобы все исправить. Единственный момент, не удастся сохранить воспоминания за последние две недели, поэтому тебе стоит написать записку, если хочешь сохранить память о чем-то важном.
— Нет! — воскликнула пегасочка.
— Ну и славно, тогда приступим.
— Нет, я хочу сказать, что не буду лечиться такой ценой, — пояснила Дитзи. — Это было самое счастливое время в моей жизни, и никакие записки не заменят эти воспоминания.
— Но... тогда тебе очень нелегко придется в жизни, — пораженно прошептала Селестия. — Малейшее волнение и...
— Мне же надо просто поменьше волноваться? — уточнила пегасочка. — Я уеду в Понивиль, буду жить размеренной сельской жизнью. И моей дочке там будет лучше.
— Ты всегда была самой упрямой из моих дочерей, — ласково ответила Тия. — Не спеши с решением, еще есть время подумать.
Она благословила Дитзи, коснувшись рогом ее головы, и вышла из палаты.
Дитзи Ду не передумала и уехала в Понивиль, где устроилась работать на местную почту. Через год у нее родилась чудесная светло-фиолетовая единорожка. Жеребенку она дала имя Динки.
***Свадьба была в самом разгаре. Оккупировав «Пряное яблоко», толпа гостей и родственников налегала на яблочный сидр. Топая копытами, пони подбадривали танцоров, временами даже заглушая музыку. Понифаций не мог налюбоваться на свою невесту. До сих пор не верилось, что Ракуна после полутора лет ухаживаний, наконец, согласилась на его предложение. Официантка принесла новую порцию угощения, и копыто рыжего пони привычным жестом потянулось похлопать ее по крупу. Чувствительным тычком Куна прервала его жест и, наклонившись ближе прошептала: «Даже не думай, уши откушу!» «И правда, уж не пристало женатому пони приставать к официанткам!» — подумал Понифаций, кивая своей любимой.
