Глен Кук - Седая оловянная печаль
Значит, так он и сделает. Если же генерал попытается заграбастать свое добро, Плоскомордый пойдет напролом – он свое слово держит.
– Ладно, получишь назад. Скупщик может опознать вора?
– Все вещи куплены оптом, у другого иностранца. Мой знакомый готов продать его имя.
– Вы следите, генерал?
– Я понял так – тот скупщик краденого купил подсвечники у другого скупщика. За определенную мзду первый готов выдать второго.
– Все так.
– Выбейте из него это имя.
– Не годится, генерал. Он предлагает честную сделку, и мы должны ответить тем же.
– Вести переговоры с преступниками, как с порядочными людьми?
– Вы всю жизнь провели с бандитами с Холма. Но вы же не брыкались и играли по их правилам. Сейчас у нас есть зацепка. Мы можем сегодня же покончить с делом о воровстве. Плоскомордый, сколько он хочет?
Я привык просчитывать несколько ходов вперед. Скупщик краденого без связей? Ему понадобятся друзья. Его бы приласкать, приручить – в один прекрасный день он может оказаться полезным. Если останется жив. Никто не боится скупщиков краденого, но Морли Дотса и Чодо Контагью боятся все, Плоскомордый назвал цену, она оказалась невысокой.
– Выгодная сделка, соглашайтесь, генерал. Подумайте, насколько больше вы можете потерять, пожадничав из-за нескольких монет?
– Возьмите у Деллвуда: казной заведует он.
Генерал изрядно поднадоел мне, и я ухватился за возможность покинуть его общество.
– Я позабочусь об этом, сэр.
Наверное, Стэнтнор почувствовал мое нетерпение, он промолчал, но на лице его отразилась боль.
Я никогда раньше не видел такого выражения на лицах стариков, я мало имел с ними дела. Но так же выглядят дети, когда понимают, что взрослым некогда возиться с ними.
У меня защемило сердце. Я ведь считал себя славным парнем, а сейчас почувствовал себя виноватым. И откуда только берется это отвратительное чувство? Вот почему я завидую Морли: он-то никогда не чувствует вины. Он делает что хочет или что должен и недоумевает, чего мы волнуемся, почему порой так нелепо ведем себя?
Глава 23
– Старик плохо выглядит, – заметил Плоскомордый. – Что с ним?
– Не знаю. Ты поможешь мне выяснить.
– Что я должен сделать?
– Деллвуд, генерал велел дать моему другу денег на покрытие дополнительных расходов. Сколько тебе, Плоскомордый?
Я дал ему шанс окупить поездку. Но он не ухватился за эту возможность и почти не завысил цену.
– Двадцать. – Парень пытался вздуть цену, но я задал ему трепку.
– Узнай имя, потом найди самого покупателя. Хорошо? Но это еще не все – раздобудь где-нибудь лекаря и притащи сюда.
– Лекаря? Вот те раз. Зачем тебе лекарь?
– Осмотреть генерала. У старика зуб на всех врачей, единственный выход – одурачить его. Этим ты и займешься. Идет?
– Расходы на тебе.
– Поторопись.
– Слушаю и повинуюсь.
Тарп был слишком прост и не стал бы иронизировать, но в голосе его мне послышалась насмешливая нотка.
Деллвуд принес двадцать монет, и Плоскомордый отправился в путь. Я проводил его до парадного и увидел, как он сел в коляску. Вероятно, он ее позаимствовал у Светерта, нашего общего друга. Я остался недоволен расточительностью Тарпа. Старик выдал мне неплохой аванс, однако я не предполагал, что расходов будет так много.
Деллвуд присоединился ко мне.
– Могу я спросить – зачем это все, сэр?
– Спросить можете, но я не отвечу. Часть моего плана – и все. Вы расскажете генералу, что я пригласил доктора?
Он подумал.
– Нет, сэр. Это необходимо. Несмотря на вчерашнее улучшение, генерал быстро угасает. Сейчас он прикидывается молодцом, но ночь была тяжелая. Если удастся одурачить его… Я, как сумею, поддержу вас.
– Мне понадобится помощь: дел сегодня по горло.
– Каких дел?
Я и сам толком не знал.
– Я дам вам указания попозже, но до возвращения Тарпа.
– Очень хорошо, сэр.
Мы расстались. Я отправился наверх взглянуть, не у меня ли Морли. Пора ему вступить в игру. Дойдя до верхнего балкона, я заметил свою подружку в белом. Я махнул ей рукой – как ни странно, она ответила тем же.
Морли в комнате не оказалось. Это в его духе – исчезнуть именно тогда, когда он мне нужен. Болван. Я захватил пальто и вышел.
Красотка стояла на том же месте. Она не смотрела на меня. Я решил попытать счастья еще разок. Стараясь не шуметь, я поднялся наверх, осторожно спустился. Ха! Все еще здесь.
Но… Воображение сыграло со мной злую шутку. Это была не блондинка. Это была Дженнифер в белом платье, но не в таком, какое носила белокурая красотка. Когда я подошел, она грустно улыбнулась.
– В чем дело? – спросил я.
– Так… – Она вздохнула и оперлась локтями на перила. Я остановился неподалеку, но не слишком близко. Внизу герой продолжал свою смертельную схватку с драконом. Чейн прошел мимо, не взглянув на них. Я посочувствовал витязю: мы, герои, неравнодушны к аплодисментам.
Я ответил Дженнифер ни к чему не обязывающим, но поощряющим душевные излияния звуком: «гмм».
– Я очень безобразна, Гаррет?
Я взглянул на нее. Нет, она отнюдь не безобразна.
– Не очень. – Не она первая. Я знавал нескольких столь же великолепных женщин, которые были менее уверены в своей привлекательности, чем любая дурнушка. – Только мертвец или совершенный чурбан может не заметить вашей красоты.
– Спасибо. – Дженнифер чуть-чуть оттаяла, на губах мелькнула улыбка. Она подвинулась поближе ко мне. – Ты добр. – Она помолчала. – Никто не замечает меня, не замечает, что я женщина.
Как объяснить, что дело не во внешности? Дело в душе. Она красавица, а душа у нее, как у паучихи «черная вдова». Никак не объяснишь. Придется присочинить, иначе не избежать взрыва, она просто возненавидит меня.
Даже стоя совсем близко к Дженнифер, я не ощущал ничего. Ее привлекательность не возбуждала.
Эге, все ли с тобой в порядке, старик?
– Ты не замечаешь меня.
– Очень даже замечаю. – Разве что слепой крот мог не заметить ее. – Но я несвободен. – Такое объяснение всегда сгодится.
– О! – В этом возгласе прозвучало уныние. Верно – уныние. В унынии прошла и проходит ее жизнь. Уныние – бездна, способная поглотить все на свете. – Как ее зовут?
– Тинни. Тинни Тейт.
– Она хорошенькая?
– Да.
Моя рыженькая под стать Дженнифер. Высший класс. Но у нас масса проблем, и одна из них – мы зашли в тупик. Это называется «не могу-жить-с-тобой-и-не могу-без-тебя». Мы недостаточно доверяем друг другу, чтобы рискнуть взвалить на себя какие-либо обязательства.
