Владимир Лосев - Королева ночи
— Ничего ты уже не можешь, раз не сын командира стражи, то такой же бездомный как и я, а таким лучше в драки не вступать.
— Ты прав, — я вздохнул. Действительно не скоро я еще привыкну к тому, что теперь я сам вне закона. — Как это случилось?
— Все началось с того, что заболела моя мама, — Денис огляделся по сторонам, словно боясь, что нас кто-то может подслушать, но вокруг не было ни души. Горожане же разбежались по домам, и сейчас закрывали ставнями окна, припирали двери, набрасывали крепкие засовы. — Нам надо было что-то есть, пить, поэтому пришлось занимать понемногу то у одного, то у другого. А когда она умерла, то я оглянуться не успел, как набежали все, кто давали нам в долг, и привели чиновника, а тот, ни в чем не разбираясь, меня не слушая, передал дом им в полное владение.
Родственнички быстро продали нашу хибару, прежде чем я понял, что происходит. Да и не до того мне было, маму я любил, поэтому после ее смерти сразу почувствовал себя одиноким. А когда пришли стражи, показали мне какие-то бумаги и объявили, что этот дом мне больше не принадлежит, то как-то спокойно это принял. Мне сказали, что я должен немедленно его освободить, взять разрешили только то, что было на мне. А у двери кто-то сунул мне горсть меди — якобы это цена нашего дома после уплаты долгов…
— Да, дела. Жаль, что ничем тебе помочь не могу. Впрочем, кое-что смогу, но только завтра, а сейчас надо искать себе укрытие. У тебя есть какие-то предложения?
— Идем в ближайший трактир. Может, разрешат переночевать, не зверь же трактирщик на самом деле, чтобы людей нечисти отдавать?
— А деньги? — Я задумался. Предложение Дениса было неплохим, его только следовало хорошо обдумать, жаль времени на это не было. — Он хоть и не зверь, но за бесплатно ничего не делать не будет. Если не заплатим хотя бы за одно блюдо, нас с тобой тут же выбросят, даже если у дверей будет выть не одна стая оборотней. Таков закон.
— На одно блюдо у меня найдется, — Денис достал горсть медных монет. — Это все что мне отдали родичи за дом, в котором родился — они и выперли меня из него под вечер в надежде, что сожрут ночные твари.
— Да, дела… — я вздохнул. — Что ж, идем в трактир, раз у тебя есть монеты. Продолжим разговор там, а то нас действительно сожрут или выпьют, и мы не сможет отомстить нашим врагам.
— Если ты не сможешь, то я это сделаю, — Денис несмело улыбнулся. — Ты не поверишь, но за последнее время я стал сильнее…
Взвыли трубы, это стражи предупреждали торговый люд, что ворота в город закрываются. Багровый закат потух, словно лампа, которую задул прохладный вечерний ветерок. На серо-зеленом небе появилась первая яркая звезда.
Я схватил молочного брата за руку и потащил к ближайшему трактиру. Несмотря на то, что и у него все было так же плохо, как и у меня — настроение поднялось, похоже, что и у него тоже.
И действительно, а стоит ли горевать? Я не один в своих несчастьях, хорошего в этом мало, но есть и плюс — мы вместе, а вдвоем гораздо больше шансов выжить, да и веселее…
— Есть у меня смутное ощущение, что беда не просто так пришла к нам в одно и то же время, — произнес я, сворачивая в узкий проулок, по нему было ближе, стараясь идти так, чтобы не вступить в ручей нечистот бегущий посередине. — Похоже у богов появились какие-то мысли насчет нас. Надеюсь, что не губительные.
Идти до первого трактира следовало пару городских кварталов, потом нужно свернуть на соседнюю улицу, прошагать по ней сотню метров.
Довольно далеко, но ничего не сделаешь, городские власти не разрешают вплотную к стене ставить питейные заведения.
В этом был свой смысл, если бы трактиры стояли рядом с городской стеной, то у нас давно расцвела контрабанда. И действительно, зачем платить властям налог, если можно получать продукты, просто перебросив веревки через стены?
Такое уже у нас было раньше, тогда стражи днями и ночами патрулировали стены, но все равно не успевали поймать нарушителей. А может и не спешили, им часто доплачивали за неторопливость…
В животе заурчало. Я горько посмеялся над собой — еще мгновение назад прощался с жизнью, а теперь уже хотел есть, это было понятно, у меня со вчерашнего вечера маковой росинки во рту не было, слишком много произошло событий за последние сутки.
Дверь трактира заскрипела и захлопнулась за нами, внутри царила тишина, немногие горожане после последних событий рисковали где-то задержаться после захода солнца. Все спешили домой, закрывали двери и окна, и рано ложились спать.
За столиками сидели только постояльцы и ужинали — каждый трактир был еще и гостиницей, всегда имелись комнаты не только для дальних путников, но и для тех, кто хотел поразвлечься с женщинами. Правда, теперь стало меньше желающих, впрочем, как и женщин, после того, как оборотень разорвал двух проституток, возвращающихся домой ранним утром после работы.
Пустых столиков имелось предостаточно, трактирщик из-за стойки недовольно взглянул на нас, но когда Денис показал ему горсть медных монет, смягчился и отправил к нам служанку, решив, что в сегодняшние тяжелые и смутные времена даже медный грош и тот прибыль.
Похоже, он сразу смирился с тем, что мы останемся в трактире до восхода солнца. Его бы никто не понял, если бы выгнал нас на встречу смерти, прячущейся в темноте городских улиц. И в первую очередь такое обвинение ему выставили бы стражи, следствие проводилось у них быстро и решительно. Правда, они ему ничем пригрозить не могли, но чиновники обязательно бы содрали за погребение мертвецов приличный штраф — городская казна всегда нуждалась в деньгах.
На медный грош, который Денис решительно положил на стол, заказать можно было только суп из требухи и гнилой капусты. Еда была еще та — никто, правда, от такой еды не умер, но вкус у нее был омерзительным, как и запах. Раньше я никогда бы такое есть не стал, но голод не тетка. Да и желудок уже полдня бурчал, требуя пищи, поэтому я с тоской посмотрел на мутную жижу и взял в руки деревянную ложку.
Мы ели не спеша, давая опуститься вниз каждой капле, и разговаривали. Спешить нам было некуда, впереди нас ждала целая ночь.
Рассказ Дениса закончился быстро, как и мой. У меня были одни проблемы, у него немного другие, но все они сводились к одному и тому же — нас этот город не любил и хотел, чтобы мы исчезли с его улиц.
Конечно, можно было остаться и отомстить. Только возникал вопрос — кому?
Какими бы подлыми они не были, но люди, причинившие нам зло, приходились нам родней. Вряд ли стоит начинать свою жизнь с расправы над близкими, хоть они и достойны этого — к такому выводу мы пришли с Денисом после горестных размышлений.
