Пирс Энтони - Золото дракона
Хелн сжала его вялую руку.
— Нет, Кел, нет. Это не то, что я хочу сказать! Я понимаю! Тебе ужасно тяжело, особенно потому, что приходится делать многое против своей воли и природы! Ты добрый мягкий человек, ненавидящий драки, и я вижу — это убивает тебя, как мучило бы меня на твоем месте. Хотела бы я облегчить твою душу.
— Я…
Но как обычно, в ее присутствии, слова не шли с языка.
— Кел, ты мне нравишься таким, какой есть, — серьезно продолжала Хелн. — Дело не в круглых ушах и уж конечно, не в Пророчестве. Ты мне понравился, когда я увидела тебя еще во время первого астрального путешествия: все дергали тебя, а ты не знал, что делать, только хотел спасти сестру. Ты вернул мне желание жить, потому что был похож на меня, но и без этого, думаю, понравился бы мне, особенно во время последнего астрального путешествия.
— Что?
— Келвин, я не сразу улетела. И слышала все что ты говорил.
О, нет! Щеки Келвина вспыхнули так, что лицо, казалось, вот-вот обуглится. Он попытался сбежать, но Хелн вцепилась в его руку.
— Знаешь, что я хочу ответить тебе? — тихо спросила она. Глаза казались огромными и совсем черными.
— Если бы я знал… прости… — пробормотал Келвин.
Но Хелн обняла его, прижалась изо всех сил.
— Кел, я думаю, что люблю тебя, — прошептала она и прижавшись еще теснее, подняла лицо, ожидая поцелуя.
Келвину показалось, что его собственная душа покинула тело и глядела сейчас сверху на обнимающихся молодых людей, пока тело утопало в облаке блаженства. Хелн дала ему то, что всегда было недосягаемой мечтой.
Наконец, она прервала поцелуй и взглянула ему в глаза.
— Теперь, если хочешь, можешь дать мне пощечину.
Застигнутый врасплох Келвин расхохотался. Хелн последовала его примеру. Оба беспомощно смеялись, схватившись друг за друга. Девушке почему-то стало так хорошо, как никогда в жизни.
— Только с одним условием…
— Мне все равно.
— Если мы стремимся быть вместе, я хочу, чтобы ты больше походил на героя, чем до сих пор.
Келвину стало не по себе.
— Мне все равно не нравится убивать!
— Верно. Пусть так и будет, но ты Круглоухий из Пророчества, а не Морвин Крамб… И должен поставить себя так, чтобы тебя уважали! Именно ты должен принимать самые важные решения.
— Но… он единственный, кто знает…
— Конечно, прислушивайся к нему, но не позволяй управлять собой.
— Ну… я… думаю…
— Решайся, герой, или я опять тебя поцелую.
— Я… только сомневаюсь, что…
Она снова поцеловала его. Когда губы их разомкнулись, в голове Келвина стоял блаженный туман.
— Попытаюсь! — кивнул он.
— Вот и умница! — улыбнулась Хелн.
* * *— Теперь мы нападем на бараки стражников, — заявил Морвин Крамб, показывая на карту. Все остальные согласно кивнули.
Келвин, сглотнув, подумал о поцелуе Хелн.
— Да! — воскликнул он. — То есть, нет!
И сам удивился. Но момент настал. Сейчас или никогда! Хелн права. Пора взрослеть.
Глаза шестерых мужчин, сидевших за столом в палатке, обратились на него. Морвин, казалось, забавлялся, взгляды остальных были либо удивленными, либо попросту недоверчивыми. Все знали, что Келвин — просто подставное лицо.
— Не понимаю, парнишка! — сказал наконец Пит Памвивер.
Он был здесь самым молодым и самым симпатичным из всех старейшин, которые боролись со стражниками еще до рождения Келвина.
Теперь Келвин должен был высказать свое мнение и идти до конца.
— Конечно, для вас я всего-навсего мальчишка, но кроме того, я еще и Круглоухий из Пророчества и считаю, что сам должен решать то, что делается моим именем.
Они не сводили с юноши глаз, ничем не показывая, принимают ли всерьез его слова. Келвин вновь начал было терять самообладание, но подумав о поцелуях Хелн, понял, что они были наградой, не наказанием, и захотел быть достойным такой награды.
— Чувствую, и знаю — мы не должны нападать на бараки.
— Куда же мы ударим? — спросил Морвин, отложив указку и несколько утратив снисходительный вид. Куда?
Келвин думал об этом раньше, и все решил, но теперь, казалось, все разом вылетело из головы. Усилием воли он взял себя в руки.
— Нужно возможно ближе подойти ко дворцу. Обойти бараки и штурмовать ворота.
— Это очень сложно. Придется перейти через Скалистые горы, — заметил Морвин.
— Мы сделаем это, — заверил Келвин. — Обойдем Хиннинг, вместо того, чтобы атаковать его, не говоря уже о Долдинге и Кенсисе. Пойдем прямо на Горшен.
— Не знаю, парень. Мне это кажется крайне неразумным.
— Может быть, — пожал плечами Келвин, исполненный неожиданного вдохновения, — именно так подумают и стратеги королевы, и устроят засады во всех этих местах. Мы не можем себе позволить рисковать.
Морвин немного подумав, кивнул:
— Возможно. Жаль, мы не узнаем наверняка.
— Жаль, — согласился Келвин, почувствовав себя гораздо увереннее. Он никогда не говорил о способностях Хелн, чтобы не подвергать опасности жизнь девушки, и было решено посылать ее в астральное путешествие только в самых крайних случаях. Морвин заявил, что не стоит впадать в слишком большую зависимость от возможностей Хелн, и Келвин целиком и полностью согласился с ним.
— Думаешь, нас будут ожидать в Хиннинге?
— Скорее всего!
— Ну что же, значит, стоит распространить слухи, что мы планируем штурм Хиннинга, а потом и остальных пунктов. А потом поступим, как ты предлагаешь. Это на случай, если среди нас есть шпион.
— Какие тут шпионы! — возразил Памвивер.
Но Келвин покачал головой. Он не всегда доверял тем, что следовал за ними повсюду, во время передвижений по лагерю. Может, Морвин хотел проверить, есть ли в лагере шпионы королевы, и вывести всех на чистую воду, прежде чем они узнают о Келвине. Во всяком случае, Келвину показалось, что Мор не особенно возражал против его попытки взять власть. Все же сомнения юноши насчет правильности его планов и способности вести армию в бой не улеглись.
17. Гнев королевы
Келвин оглянулся на строй Рыцарей, следовавших за ним, Джон, Крамбами и Памвивером. Они прошли уже около двух лиг и лошади начали уставать на крутых склонах. Здесь не было дорог, только протоптанные животными тропинки, усеянные галькой и булыжниками. Лишь воздух был истинным бальзамом для измученных воинов. Где-то ухали совы, среди камней то и дело мелькали пушистые бирверы.
— До Горшена очень далеко. К этому времени мы могли бы быть в Хиннинге.
«Да, — подумал Келвин, — еще час — и мы все могли бы погибнуть». Но ничего не ответил Морвину, потому что знал — его должны считать орудием Пророчества.
