Влад Вегашин - Почерк зверя
На привал остановились в полумиле от дороги — это расстояние Рагдар и Киммерион по очереди несли командира на руках. Тот слабо стонал, но в себя не приходил — что, наверное, было к лучшему.
Костер разводить не стали. Алиссара и Ким обработали раны Веги, перевязали его. Рагдар вяло пошутил, что теперь и рубашка не нужна — даргел был обмотан бинтами от пояса и запястий до самой шеи. Быстро распределили дежурства и собирались было ложиться спать, но не тут-то было… Маленькая эльфа, всю бешеную скачку ухитрившаяся сладко проспать, внезапно проснулась и подала голос.
— Да что с ней такое? — устало спросил Ким, качая девочку на руках. Ребенку нравилось, но кричать она не переставала.
— Она, наверное, голодная… — проговорила Алиссара. — Проклятие, чем же нам ее кормить?
Рагдар, ни слова не говоря, взял кружку и направился к лошадям. Вернулся он спустя пятнадцать минут, неся примерно полкружки теплого молока.
— Кобылье, но ей и такое сейчас пойдет, — сказал он, протягивая емкость Янатари. Наткнулся на удивленный взгляд, пояснил: — Я еще раньше заметил, что одна из кобыл не так давно ожеребилась, так что пока молоко будет. Но этого мало для ребенка…
— Доживем до послезавтра — подумаем, чем еще ее кормить, — пробормотал Ким, засыпая. Его дежурство было следующим, и эльф хотел хоть немного отдохнуть.
Здесь было темно. Темно и очень тихо. Вега до рези в глазах вглядывался в окружающее пространство, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь — безрезультатно. Воздух был вязкий и влажный, и дышать было неприятно.
— Что за гадость, — пробормотал он.
Постояв на месте минут пять и убедившись, что ничего не происходит, следователь пошел вперед — все же лучше, чем ждать непонятно где непонятно чего.
Шел он долго… хотя наверняка сказать не мог, очень уж сбивалось здесь ощущение времени. Наконец туман начал рассеиваться. Шаг, еще один — и Вега внезапно вышел на горное плато, залитое лучами заходящего солнца.
Сидевший в нескольких шагах от него на камне серый эльф обернулся — даргел узнал Кирандрелла.
— Вега! Наконец-то! — глава магического отдела Тринадцатого департамента вскочил, шагнул к следователю, но тот благоразумно отступил назад, чувствуя, как прохладный и густой туман вновь касается затылка.
— Не надо резких движений, пожалуйста, — на всякий случай сказал он эльфу.
— Хорошо, хорошо, как скажешь… — Кирандрелл вернулся к своему камню.
— Это ты меня сюда вытащил?
— Ну… вообще-то я пытался прийти в твой сон. Но не уверен, что все получилось так, как должно было получиться… — Маг задумчиво огляделся. — В общем, главное, что я тебя все же нашел!
— Это я тебя нашел.
— Неважно!
— Что ты хотел? — оборвал Вега эльфа.
— Узнать, что там у тебя происходит. Александр уже три недели рвет и мечет и обещает сделать с тобой что-нибудь противоестественное, когда ты вернешься.
— Тогда я не вернусь, — даргел пожал плечами. — Логично?
— Нет-нет, ты все же возвращайся. Александр, конечно, в гневе страшен, но он отходчивый… Так что ничего страшного не случится.
— Ага, конечно… Это по его приказу ты меня разыскивал?
— Нет, — Кирандрелл тут же стал абсолютно серьезен. — Я тебя сам искал, Здравович не в курсе.
— И зачем?
— Я просто хотел узнать, как там моя сестра, — тихо признался он.
Следователь помолчал.
— Настолько в порядке, насколько это возможно, — наконец заговорил он. — Ненавидит Здравовича, злится на тебя, но полна решимости идти до конца.
— Она тебе все рассказала?
— Да.
Теперь настал черед эльфа молчать. Вега тоже не торопился что-либо рассказывать, и магу пришлось заговорить первым.
— Ты решил сам ей помочь? Без ссылок на Александра, которые для нее слишком… болезненны?
— Как ты догадался? — прозвучало почти без сарказма.
— Я не так плохо тебя знаю, как может показаться, — спокойно отозвался Кирандрелл. — У тебя благородное сердце, как бы ты ни казался выглядеть полным отморозком.
— Спасибо на добром слове. Ты расскажешь Александру о том, что говорил со мной?
— Нет. Я просто скажу, что мне удалось выяснить, что ты в порядке и Алиссара — тоже.
— Спасибо, — после короткого молчания сказал Вега.
— Тебе спасибо.
Даргел кивнул и, развернувшись, ушел в туман.
Идти уже порядком надоело. Чтобы хоть как-то развеяться, он начал насвистывать какую-то песенку. Окружающее пространство не менялось уже очень давно — все та же темнота, сырой густой туман и совершенно гладкая дорога — если это была дорога. Потому, когда под ногами откуда-то взялась коряга, Вега совершенно закономерно споткнулся об нее и полетел на землю… стоп, на землю?
Да, это была земля. Туман, темнота и каменная дорога рассеялись без следа. Даргел осторожно перевернулся на спину, потом сел и огляделся.
Сколько хватало зрения, вокруг расстилалась сырая, словно бы свежевспаханная земля. Ни холмов, ни гор, ни деревьев, ничего — только рыхлая, черная почва.
— Доброго времени суток, — раздался за спиной следователя спокойный, доброжелательный голос. Очень знакомый голос. Вега вскочил на ноги и резко обернулся.
Александер Валлентайн стоял в десяти шагах от него, задумчиво изучая набалдашник своей трости.
— Опять вы…
— И когда это я успел вам надоесть, господин де Вайл? — насмешливо поинтересовался Александер.
— Одного раза хватило, — огрызнулся даргел.
— Разве? Мне казалось, что господин Вернер все же погиб, хотя вы и знали, когда и как это произойдет, и вполне могли предотвратить этот… несчастный случай, — жесткий тон Валлентайна совсем не вязался с тем, как он говорил до этого.
— Вы хотите сказать, что все, что я тогда видел — произойдет в реальности?
— Я хочу сказать только то, что я говорю. Как это трактовать — дело ваше.
— Что вам от меня нужно?
— Нет, Вега, что вам от меня нужно? — Александер вдруг оказался совсем близко, его внимательные серые глаза, казалось, видели следователя насквозь.
Сперва он хотел естественным для себя образом огрызнуться и заявить, что в помощи не нуждается, а потом… потом перед внутренним взором Веги встало заплаканное личико маленькой эльфы, полные боли глаза Алиссары, перекошенное яростью лицо Рагдара, умоляющий взгляд Киммериона… И даргел, жестко придавив собственную неуемную гордость, чуть склонил голову.
— Помощь. Мои друзья в беде, я должен им помочь, а сам… не в лучшем состоянии.
Валлентайн изумленно вскинул бровь и вдруг улыбнулся — очень по-доброму.
