Дмитрий Петров - Силь
Миралисса осторожно присела на краешек стула, оказавшегося невероятно удобным, откусила кусочек пирога — и не заметила, как умяла целых пять штук, — до того хороша была выпечка! После этого она блаженно откинулась на спинку стула, оглядывая полупустой зал. Несмотря на отсутствие обилия слушателей, на небольшом возвышении в центре зала старался менестрель — в котором она с удивлением узнала паренька, спасшего Дона в бою около ворот. Не очень умело и не всегда попадая в такт, но очень старательно, торжественно и красиво — парень пел. Миралисса постепенно заслушалась, её глаза заблестели, и она уже не могла оторвать взгляд от бледного лица менестреля. Она почти увидела наяву те величественные фигуры героев, что ожили в балладе, словно они встали перед её глазами, великие фигуры героев седой древности были рядом с ней, обрели плоть и кровь.
За соседним столом сидели обычные работяги, но от них не доносилось обычных шуточек и смеха — в зале стояла тишина. Люди словно превратились в каменные изваяния и слушали песни с восторгом в горящих глазах. Менестрель перевел дух и запел о благородном воине, который дал обет верности своей даме, с тех пор ни одна прекрасная воительница, ни одна искусительная колдунья не могла даже пошатнуть его верность. А он любовь к своей даме пронес через битвы с Черным Властелином и его прислужниками. Он посетил сказочный Валинор — обитель Валаров на континенте Аман, и хоть ничто не увядало и не сохло в том краю, и листья были безупречны, и живущие не старели и не болели — не захотел там остаться, ибо его любовь находится в маленьком городке, где живет в обыкновенной хижине…
Невозможно не восхищаться, — мелькнула у Миралиссы мысль, — и невозможно менестрелю не верить! Потому ли, что такова волшебная власть песни, то ли в самом деле хотят верить в настоящую дружбу, верность, любовь и преданность, в то, что встречается так редко, потому так и ценится, потому так и жаждется… А во что веришь, то и случается.
Когда парень окончил песню, все присутствующие наградили его таким громом аплодисментов, что он смутился, покраснел и постарался поскорее улизнуть, не только не попытавшись собрать с присутствующих денег, но даже забыв на возвышении свою лютню. Только после этого Миралисса вернулась к действительности и прислушалась к диалогу своих спутников.
— Да не было его уже здесь! — гном стукнул кулаком по столу, едва не опрокинув бочонок с пивом. — Успел удрать. Но на улице я другого такого агитатора поймал, призывавшего к тому же самому — да ещё и теми же самыми словами.
— И? — заинтересованно поднял бровь Дон.
— Да не знал он ничего, заплатили ему — хорошо, между прочим, заплатили, — вот он и отрабатывал гонорар.
— И что ты с ним сделал? — спросила Миралисса.
— Я его отпустил, но он после этого как понёс какую-то чушь про магократию и непонятную «сведомость», побуждающую его ненавидеть всех, кроме орков… в общем, я не выдержал и дал ему пинка, чтобы он убрался поскорее с глаз моих.
— Ты его хоть не убил?
— Нет, он живёхонек, только вот сесть не сможет очень долго! — с самым невинным видом проговорил гном.
— Это, конечно, хорошо — но об их планах мы не узнали… — с сожалением протянул Дон.
— Ничего, у меня есть одна зацепка, — с хитрым блеском в глазах произнёс гном. — Я ему сказал, что если увижу ещё хоть одного призывающего куда-то там выйти, то я его… гм… В общем, плохо ему будет.
— И ты полагаешь… — начал было Дон.
— Я полагаю, что они постараются меня отыскать и устранить опасность с моей стороны. А для этого нужны мозги, а не набор дурацких лозунгов. Значит, хоть один умный в этой компании устраняющих да отыщется. Вот тогда-то я его и порасспрошу!
— Мы расспросим! — проговорили в один голос человек и эльфийка.
— Ну да, я так и сказал, — как ни в чём не бывало выдал гном. — Я их сначала ждал у ворот харчевни, но их всё не было, а потом зашёл сюда хлебнуть глоток-другой пивка…
— Бочонок-другой, — абсолютно с гномьей интонацией протянула Миралисса.
Дон не смог сдержать улыбку, а гном и не старался её сдерживать — наоборот, расхохотался в голос.
— Кстати, Грахель! — вдруг вспомнила Миралисса. — А твои спутники? Не подвергнутся ли они нападению вместо тебя? Ведь… для людей…
— Верно, для многих людей всякий, кто с бородой — это гном, — протянул Грахель. — Но ты не волнуйся — их здесь нет. Я их послал… за подмогой. Я их телепортировал в одну крепость, где располагается небольшой отряд гномов из клана Воинов…
— И этот небольшой отряд справится с армией орков? — в голосе Дона явственно прозвучало сомнение.
— Конечно, справится, — весь вид гнома выражал абсолютную уверенность. — Да они этих орков разгонят, как эльф с луком — куропаток! Ты не сталкивался с гномами из клана Воинов?
— Да вот как-то… не доводилось, — осторожно ответил Дон. — Видеть я их видел, а вот в деле — нет.
— О, ты много потерял! Это словами не описать, это надо видеть… или спеть об этом! Кстати, это идея! Заодно и внимание к себе привлеку!
Гном долил остатки пива из бочонка в кружку, покачал его, вытряхивая капли, заглянул внутрь… Убедившись, что там ничего не осталось, залпом выпил содержимое кружки и, пошатываясь, направился к возвышению в центре зала.
— Пойду ему проаккомпанирую, что ли? — поднялся со стула Дон и с улыбкой подмигнул эльфийке. — Не возражаешь?
— С удовольствием тебя послушаю, — в тон ему ответила Миралисса.
Посетители зашушукались и с интересом уставились на гнома, с трудом взобравшегося на возвышение. Он поднял лютню, оставленную пареньком, что-то бегло подкрутил в ней, ещё, ещё… Дон удивлённо хмыкнул и расчехлил свою лютню, став рядом с гномом. Грахель взял первый аккорд, второй третий… Полилась мелодия, не очень плавная, но задорная. Дон с удивлением посмотрел на его пальцы — с виду неуклюжие, но очень точно и ловко управляющиеся со струнами, и, уловив мотив, вплёлся в него своею лютней.
— Уважаемые посетители харчевни… э-э-э… Как называется это заведение? Впрочем, неважно! Уважаемые посетители! Даже проще — уважаемые! Сейчас для вас прозвучит песня, которая называется "Песнь гнома из клана Воинов". Попрошу учесть, что я к этому клану — не отношусь.
Гном заиграл громче — и запел. Мгновение спустя Дон подхватил песню, и исполняли они её вдвоём, хором, хотя голос гнома, оказавшийся, на удивление Миралиссы, довольно приятным — наверняка был слышен на всех прилегающих улицах.
Служение войне — завидней доли нет:
Доспехами скрипеть и всех рубать мечом!
Катана за спиной, под мышкой арбалет,
Кто в наши встал ряды, тому все нипочем!
Шагай, шагай вперед, отъявленный маньяк,
Сметая как таран все на своем пути —
Зачем тебе решать, кто друг тебе, кто враг?
Рази подряд всех тех, кто не успел уйти!
Железные бока, стальная голова,
Извилина одна, и ту оставил шлем…
Силен ты и могуч — зачем тебе слова?
Махнешь своим мечом — и никаких проблем.
Кто сильный, тот и прав — так истина гласит.
Победный гаркни клич и на врагов — вперед!
Мифрильная броня надежно защитит,
В обнимку с топором маньяк везде пройдет.
Топорщится, как ёж, победно борода,
В глазах твоих — огонь, и страшен твой оскал.
Увидевший хоть раз, запомнит навсегда,
Коль от руки уйдет, сжимающей кинжал.
Но вот, окончен бой, врагам пришел конец,
Ты всех их порубал, и отдохнуть присел:
Ты сам себе маньяк и сам себе певец —
Еще раз победил, и сам себя воспел.
Песня, прерываемая взрывами хохота, закончилась — и довольный гном принялся раскланиваться под гром аплодисментов. Вдруг он застыл во время очередного поклона — без видимой причины, и медленно, очень медленно принялся разгибаться, и на его лице застыла маска ледяного спокойствия, под которой Дон почувствовал — что-то необычное… Страх? Не может быть! Но тем не менее — так было.
