Андрей Астахов - Воин из-за круга
– Да нет же! – Ди Марон внезапно увидел то, что искренне хотел увидеть. – Вот и она, мельница.
Заяц не смог сдержать возгласа, в котором смешались торжество и алчность. Впереди, у самого берега, возвышалась четырехугольная каменная постройка в два этажа, окруженная повалившимся частоколом из источенных временем бревен. Дальний угол мельницы рассыпался грудой кирпича, окна были лишены ставен и напоминали черные дыры, но сооружение еще казалось крепким и добротным. У самого берега, из зарослей очерета, торчал верхний край большого водяного колеса.
– Помнишь, что я тебе сказал? – напомнил менестрель. – Зажги фонарь. Дед сказал, когда подойдешь к мельнице, обязательно нужно зажечь факел или фонарь.
– Сам знаю, – огрызнулся каторжник. – Топай вперед.
– Не сомневайся, золото там есть, – усмехнулся ди Марон. – Хватит и на шлюх, и на услуги лекаря, который будет лечить у тебя дурные болезни.
– Вперед, забери тебя холера!
Ди Марон вошел в ворота мельницы и замер в ужасе. То, что он увидел, могло бы напугать и более храброго человека. Под стеной мельницы лежали в ряд восемь человеческих скелетов. Кости были выбелены стихиями и временем до режущей взгляд белизны. Даже Заяц, увидев это зрелище, сделал знак, отвращающий злых духов.
– Трое мужчин, две женщины и трое детей, – пробормотал ди Марон, разглядывая останки. – Верно, их здесь кто-то прикончил. До сохранит нас Око Света от порождений Ночи!
– Хватит глазеть на эти моклаки! – Килле высек огонь и разжег фонарь. – Где клад?
– Вон там, где колодец. Надо разобрать кладку на восточной стороне. Только сначала свет. Надо создать круг света.
– Держи фонарь! Сейчас что-нибудь придумаем.
Ди Марон усмехнулся, наблюдая за Килле. Видимо, каторжнику очень хотелось разбогатеть, потому что меньше чем за пять минут Заяц устроил вокруг колодца не одну, не две, а целый десяток куч хвороста и досок, а потом по очереди запалил их от фонаря. Огонь вскоре разгорелся, и ди Марон внезапно понял, почему в руинах мельницы должен постоянно гореть свет. За линией костров закачались во тьме какие-то длинные черные тени, и на границе света и тьмы возникли размытые человекоподобные фигуры, окружившие колодец и стоявших возле него людей.
– Это что еще за хари, прокляни меня Единый! – воскликнул Килле.
– Это призраки, – шепнул ди Марон, и холод потек у него по спине.
– Плевать на них! Что надо делать, чтобы достать денежки?
– Разобрать кладку.
– Тогда чего стоишь? Шевелись, мать твою!
Ди Марон шагнул к колодцу. Он лихорадочно соображал, как определить в потемках, с какой стороны ему разбирать кладку – ди Брай говорил сыновьям трактирщика, что следует разобрать каменную облицовку колодца с восточной стороны. Только где она, эта восточная сторона? Всё четыре стороны колодца были одинаковыми, никаких знаков на них не было. Ди Марон наугад начал вытаскивать камни из кладки, стремясь обнаружить за ними пустоту. Но за камнями оказалась лишь сплошная стена из кирпича.
– Ну что? – Килле увидел, что получилось у поэта, выругался. – Дай мне!
– С восточной стороны, – напомнил ди Марон.
– Да хоть со всех четырех сторон, да хоть в заднице! Я найду этот клад, или пусть демоны разорвут в клочья мою душу!
Ди Марон с беспокойством в душе наблюдал, как Килле, сквернословя и рассыпая проклятия, разбирает каменную кладку. А потом каторжник издал торжествующий крик.
– Есть! – завопил он. – Ну-ка, посвети мне!
В каменной кладке открылась объемистая ниша. Ди Марон заметил, что тени за кругом света пришли в движение; если раньше они безучастно наблюдали за кладоискателями, то теперь начали собираться в группы и двигаться вдоль круга света, будто пытались найти в нем слабое место.
– Они нас окружают, – прошептал ди Марон.
– Вот он, клад твоего старика! – замирающим голосом сказал Заяц, вытащив из ниши большой и тяжелый кожаный мешок. – Берем и мотаем отсюда!
– Постой! Я забыл сказать. Дед говорил, надо взять только сто дракианов. Остальные деньги следует оставить на месте. Так что все не бери.
– Да ты и впрямь рехнулся, чтоб мне сдохнуть! – Килле толкнул поэта в грудь так, что ди Марон упал. – Я не затем перся сюда, в эту дыру, чтобы оставлять денежки без хозяина! Плевать я хотел на россказни деда!
– Послушай, Килле, я предупредил!
– Заткнись! – Заяц засунул мешок с деньгами в карман своего камзола. – Валим!
В следующий миг он издал какой-то странный звук. Издал его потому, что его рука будто приросла к краю колодца. Если бы не ночь, ди Марон мог бы увидеть, какая бледность покрыла лицо каторжника.
– Проклятье! – воскликнул Заяц. – Что это?
– Килле, что с тобой?
– Моя рука! О дьявол, я не могу оторвать ее! Какого хрена ты стоишь? Помоги мне!
– Килле, я… – Ди Марон беспомощно озирался по сторонам, потому что тени шагнули в круг света. Когда они прошли рядом с ним, поэт ощутил исходящий от них потусторонний холод. Тени обступили ушастого Килле, и секунду спустя ди Марон услышал его пронзительный крик, а следом – какой-то заунывный и вместе с тем торжествующий вой. Жуткие звуки раздавались несколько секунд, потом все стихло. Поэт осмелился осмотреться. Костры продолжали гореть, теней у границы круга не было. Но вот Килле исчез. Зато у колодца остались клочья разодранной одежды, а на самом колодце – кожаный мешок с деньгами.
Ди Марон протянул руку и дотронулся до мешка. Это не был морок – пальцы ощутили мягкую шероховатость сыромятной кожи. Собравшись с духом, поэт взял мешок, высыпал его содержимое на землю. Золотые монеты были самыми настоящими. Ровно двести дракианов – целое состояние. Ди Марон отсчитал половину, остальное ссыпал в мешок и вернул в нишу, заложив ее камнями. Теперь у него были деньги. А главное, он был свободен. Теперь он мог идти куда захочет. Но ди Марон вначале сделал то, чего не делал уже много лет. Опустившись на колени, он прочитал импровизированную молитву. Сложенную тут же, у колодца заброшенной мельницы.
– Ты вывел меня из тюремной ямы, спас меня от порождений ночи, – шептал поэт, – спас от тех, кто искал моей смерти. Помоги же мне теперь выполнить то, что я должен выполнить. Помоги мне отомстить за отца. Теперь моя жизнь принадлежит Тебе. Я помню имя демона. Помоги мне найти тех, кому я должен его сказать. Может быть, тогда я докажу самому себе, что повзрослел. Но не раньше. Дай мне сил пройти мой путь, и я не обману Твоих ожиданий.
Костры гасли и рассыпались золой. Поэт встал с колен и зашагал прочь от мельницы. Ужас от всего пережитого еще не оставил его, но зато появилась надежда. Пока ди Марон мечтал лишь об одном – выспаться. А потом Единый подскажет ему, какой путь выбрать. В том, что высшие силы на его стороне, Уэр ди Марон больше не сомневался.
