Екатерина Шашкова - Цвет моих крыльев
Вместе с мечом.
А я осталась посреди дороги, чувствуя, как мимо меня проходит что-то важное. И это важное нужно обязательно догнать, поймать, ухватить за хвост… или за рукоять.
Да, точно! Меч – это ключ. Если не ко всему, то ко многому. Он мне нужен. А я нужна ему.
Я помнила, с какой готовностью клинок лег мне в руку там, в лесу. Он был частью меня, я чувствовала его от оголовья до самого острия. И если этот, его двойник, настолько же хорош… Значит, он должен быть моим! Любым способом!
Что же делать? Я лихорадочно оглядела двор в поисках подсказки. В самом деле, не красть же меч у всех из-под носа! А надо заполучить его до вечера, иначе победитель увезет приз с собой. Впрочем…
В тот момент идея показалась мне гениальной – надо просто выиграть турнир! Но уже через секунду я поняла, что затеваю глупость. Победить в Турнире Равных – задача не для студентки академии. С той же Вербой мне не сравниться… Но попробовать-то стоит!
Окружающая действительность все-таки подсунула мне инструкцию к действию в виде таблички «Запись участников». Что характерно – на той самой цветастой палатке, которую я заприметила еще с балкона. Положение осложнялось тем, что она находилась по ту сторону решетчатых ворот, отгораживающих замок от остального мира. Ну, правильно! С нашей-то стороны она кому нужна? У студентов таких денег нет. По крайней мере, не должно быть.
Я подбежала к решетке и прильнула к прутьям. Охрана меня не останавливала – ведь ничего противоправного я не делала и за территорию выходить не собиралась.
– Эй! Эй, люди! А запишите меня, пожалуйста! Я на турнир хочу!
– Ты сначала подрасти, малышка, – беззлобно хохотнули из палатки.
– У меня есть деньги! Честно!
Я потрясла свежеобретенным мешочком. Смех оборвался.
Участие в турнире стоило сто двадцать золотых. Целое состояние, и гораздо больше, чем я предполагала. Пришлось срочно разрывать все свои тайники и заначки (обе), и только тогда у меня в руках наконец-то оказалась нужная сумма. А затем и бумага, подтверждающая мое участие.
Прижимая к груди заветный листок, я отлепилась от решетки…
– Что ты здесь делаешь?
Упс! Хуже некстати подвернувшегося Хозяина может быть только некстати подвернувшийся и весьма раздраженный Хозяин – это я уже давно поняла.
– А вы? Узнали что-нибудь интересное про труп? – попыталась я перевести тему.
– Ровным счетом ничего. Все прибежали на вопль. Ты ведь тоже?
– Ага, – охотно кивнула я. Уф, кажется, пронесло.
– А когда ты увидела тело, тебе что-нибудь необычное не бросилось в глаза?
– Еще как бросилось! Вы видели, что она в кресле сидела?
– Ну да. И что? – непонимающе мотнул головой Муллен.
– Как это что? Кресло! У нее в комнате есть самое настоящее кресло! А у меня только какой-то кривоногий стул.
– Марго!
– Что? Я тоже имею право на кресло! В конце концов, я ваша племянница!
– А она – внучка Роледо. И что?
– У Роледо же не было никаких внуков. У него и детей-то, кажется, не было. Ну, по крайней мере тогда, когда его убили! – не поняла я.
– Убили Котво Роледо. А у него был младший брат, Персо, который и унаследовал все деньги старого хапуги. Так вот, Нинетта – внучка этого самого Персо. И единственная наследница, к слову сказать.
– Была, – добавила я.
– Была, – согласился Хозяин. – И все-таки мы отклонились от темы. Что ты здесь делаешь?
Я вздохнула. А ведь ничего не попишешь, придется признаваться. А то все равно ведь узнает.
– Я участвую в турнире.
– Что-что? – переспросил Муллен, тряхнув головой. – Каким образом? На какие деньги?
– Я участвую в турнире, – спокойно повторила я, наблюдая за тем, как лицо моего опекуна меняет выражение. – А все остальное не имеет значения.
– Как это не имеет? Еще как имеет! Ох, Марго, что же ты творишь, а?
Я пожала плечами. От чистого сердца, между прочим. Потому что сама еще не до конца поняла, что именно я хочу сделать. Просто мне нужна была победа.
– У тебя хоть меч нормальный есть?
– Э-э-э… – выдавила я из себя. Про оружие я вообще не подумала. Привыкла, что на показательные турниры его, как и доспехи, выдают из общей оружейной.
– Значит, нет, – верно истолковал Хозяин мое невразумительное мычание. – Ладно, эльфеныш. Пошли, что-нибудь придумаем. Не может же моя племянница опозориться, верно? И еще, Марго, пожалуйста, помой сапоги. А то они выглядят так, будто ты полночи гуляла по глухому лесу.
Я хмыкнула. Ну не объяснять же ему, что примерно этим я и занималась.
* * *Дождь кончился.
Тучи, правда, так до конца и не развеялись, но заметно посветлели и поредели, а кое-где сквозь разрывы виднелись мелкие предрассветные звезды. Ветер тоже утих. Решил, видно, что хорошего понемножку.
Любопытная белка выбралась из своего убежища и, чуть слышно шурша коготками по коре дерева, спустилась вниз. Потом добежала до распростертого на земле тела, запрыгнула на него, брезгливо отряхнула испачканные лапки и отправилась исследовать содержимое карманов Олеговой куртки.
Но тут зверюшку поджидало жестокое разочарование – все карманы оказались застегнутыми на молнии. Но белка энтузиазма не потеряла и переключилась на джинсы. В правом кармане она обнаружила две жареных семечки и с удовольствием ими перекусила. Левый же был удручающе пуст, должно быть, из-за немаленькой дырки. Набравшись смелости, белка протиснулась в прореху и побежала по ноге внутри штанины, при каждом шаге вонзая в кожу острые коготки.
На третьем беличьем шаге Олег вздрогнул, на четвертом – открыл глаза, а на шестом – вскочил и принялся вытряхивать из штанины ошалевшую от такого поворота событий зверюшку. При этом в руке он по-прежнему сжимал меч, которым, увлекшись изгнанием белки, чуть не пропорол себе ногу.
Коротко ругнувшись, парень отбросил мешающий клинок в сторону… и только тут до него начал доходить весь смысл произошедшего. Рука сама собой метнулась к груди, ощупала продырявленную насквозь куртку, пропитавшуюся кровью рубашку… Шрама не было, сердце работало ровно и уверенно, чего никак нельзя было сказать о голове. Мысли путались, перескакивали с места на место и упорно не желали понимать причины произошедшего.
Белка, воспользовавшись замешательством молодого мага, выскользнула из джинсов и рыжей молнией метнулась к своему дуплу. Она была очень зла – ведь нельзя же так издеваться над порядочными животными: сначала прикидываться трупом, а потом вытряхивать ее, голодную, из штанов.
А Олег, не обращая внимания на грязь и лужи, уселся прямо на землю (после того, как всю ночь на ней провалялся, жалеть одежду смысла не было) и прислонился спиной к толстому, поросшему мхом дубовому стволу. Он упорно пытался понять, что же случилось. Впрочем, пока что безрезультатно. Принимать же произошедшее как данность он не мог: все-таки сам был некромантом и уж о смерти-то, кажется, знал все. Теперь вот выяснилось, что не все!
