Маргарет Уэйс - Архивы драконов
— „Земля расколется, появятся новые моря, а старые горы исчезнут. Погибнет бесчисленное множество живых существ. Еще больше останутся жить дальше, перенося темные и ужасные дни, которые заставят их пожалеть, что они не умерли…“ Так сказал маг в черной мантии… Но почему? Почему это случилось, Майкл? — отрывисто прошептала Николь. — Возможно, некоторые заслуживали смерти, особенно такие, как тот ужасный жирный жрец… Но сейчас погибли и виновные, и невинные… Как могли Боги, если они добрые, допустить такое?
— Не знаю, — беспомощно ответил Майкл. — Многое бы отдал за то, чтобы знать, — но не знаю…
— По крайней мере, я не одна, — мягко сказала Николь. — Ты со мной, и я рада этому… Ты знаешь, я понимаю, что, если бы ты ушел вместе с Богиней, я давно уже была бы мертва
Он не отвечал. Просто не мог. Слова растворялись в любви и тоске.
— Обними меня крепче, — прошептала девушка, сильнее приникая к жрецу.
Майкл сделал, как ему приказали, и, прижав светлую голову к груди, не удержался и поцеловал золото волос.
К его удивлению, Николь вернула поцелуй, их губы встретились и жадно слились…
— Николь, — прошептал целитель, когда снова смог дышать, — я не могу быть удостоенным такой чести… Ты дочь рыцаря из благородного семейства, а мой отец владел магазином в Кзак-Цароте, мать же была из равнинных кочевников. У меня нет ничего, чтоб дать…
— Я выйду за тебя замуж, Майкл.
— Николь, послушай меня!
— Майкл… — Девушка поцелуем заставила жреца замолчать. — Подумай сам, какое это теперь имеет значение?
Наверное, Паладайн услышал их брачные и смирил гнев, чтобы благословить союз, поскольку стены замка остались крепко и нерушимо стоять вокруг. Когда настало следующее утро, тяжелая печаль, смешанная с радостью, навалилась на них. Майкл склонился над алтарем и провел пальцем по глубокой трещине, что теперь змеилась на его поверхности.
— Мы узнаем, почему это случилось, Майкл, — твердо сказала Николь. — Будем искать, пока не найдем ответ. „В мире утративших веру ты единственный, кто предан… Поэтому тебя будут оскорблять, унижать и преследовать… Но я вижу того, кто тебя любит и рискнет всем, чтобы защитить…“ Это тоже слова черного мага, слова Рейстлина.
— Хорошо, — кивнул Майкл — в этот момент он согласился бы с любыми словами Николь. — Мы найдем ответ.
Глава 3
Холодные жестокие ветры обрушились на Кринн после Катаклизма, запасы продовольствия в замке быстро истощались. Поток, где Майкл ловил рыбу, навсегда исчез в пучине земли, холод убивал все, что еще могло расти. В окрестностях уцелел только их замок, но однажды появилась группа людей с юга, которые предложили еду в обмен на убежище.
Майкл согласился есть мясо, надеясь, что Богиня простит ему этот грех. Но охотники долго не гостили; передохнув и похоронив своих мертвых, они двинулись дальше, ища новые угодья для охоты. Целитель только сегодня утром видел, как они сушили мясо и ягоды перед дорогой. При мысли о том, что на юге остались леса и равнины, сердце целителя внезапно сжалось от тоски по родным местам.
— Кзак-Царот, — сказал он.
— Что? — не поняла Николь.
— Там был Храм Мишакаль, и там хранились священные Диски… Почему я подумал о них так поздно? — Он лихорадочно заметался по комнате.
— Какие диски? О чем ты говоришь?
— Диски Мишакаль, на которых написана вся мудрость Богов. Ты поняла, любимая? Именно на них мы найдем ответы!
— Если ответы вообще есть, — мрачно произнесла Николь. — Вчера я помогала хоронить ребенка. Совсем маленького. Что было ему до Короля-Жреца и его прислужников? Зачем Боги покарали такого кроху?
— Мы найдем Диски и найдем ответ.
— В Кзак-Цароте! — рассмеялась Николь. — Ты помнишь, что сказали нам беженцы про Кзак-Царот?
— Помню, — Майкл зашагал еще быстрее — рожденный там, он с трудом мог поверить вестям о полном разрушении города, — Но надо убедиться лично…
Николь подбежала к нему и быстро обняла:
— Прости, любимый, прости меня. Я не хотела тебя обидеть, просто забыла, что там твой дом. Завтра мы двинемся на юг, здесь меня ничто не держит.
На следующее утро Николь уже закрывала за собой тяжелую дверь, когда вдруг остановилась.
— Нет, — тряхнула женщина головой и пнула створку, — рыцарь сказал, что этот дом благословен. Пусть он станет защитой для всех, кто в ней нуждается. У меня есть чувство, что я никогда больше не увижу замок…
— Не говори так — это плохое предзнаменование, — предостерег Майкл.
— Это не предзнаменование, — спокойно и грустно улыбнулась Николь. — Наша дорога пролегает совсем в другую сторону.
Она погладила на прощанье холодный камень стен, и оба путника двинулись на юг…
Если бы они знали, как трудно и опасно будет их путешествие, то никогда не оставили бы замок. Они готовили себя к ужасным разрушениям, которые придется увидеть, но реальность оказалась во сто крат страшнее. А самым главным потрясением стало появление морских вод там, где их никогда не было.
Достигнув Каэргота, они уперлись в преграду — Сиррионское море теперь скрыло некогда солнечные холмы. Здесь им пришлось задержаться и работать, чтобы иметь возможность заплатить за переправу. Николь помогла справиться с бандой гоблинов, что шныряла недалеко у побережья, а Майкл показывал жителям целебные травы и съедобные коренья, чтобы те не питались одной только рыбой.
Наконец, уплатив команде зловеще выглядящих эрготианцев, чья родина теперь оказалась отделенной проливом на западе, Майкл и Николь на огромном плоту двинулись в путь и угодили в ловушку. Эрготианцы потребовали у них все ценности и еду в обмен на жизни. Николь, одетая как рыцарь, отказалась и просто-напросто избила мерзавцев, заслужив некоторое уважение. Усмиренная, команда продолжила переправу, хотя на Майкла в его синей рясе они поглядывали с откровенной насмешкой. Николь сказала, что „ее брат“ у смертного одра матери дал клятву быть верным прежним Богам…
Переправившись, через, как его теперь называли, Новое море, Майкл и Николь даже подружились с командой, и эрготианцы пообещали, что их плот всегда к услугам рыцаря и целителя, если те пожелают вернуться. Если бы путники знали, что случилось с Кзак-Царотом, то немедля приняли бы приглашение…
В прибрежных холмах Майкл и Николь немедленно заблудились, поскольку никакая карта больше не говорила правду, дороги не вели никуда или уводили в топи и глухомань. Бывшие плодородные земли высохли, а леса сгорели или погибли. Голод и болезни заставили выйти на разбой даже мирных в прошлом жителей. Многие скитались в поисках счастливой и тихой жизни, которая, по слухам, лежит где-то за соседним холмом. Никого не делает мягче и добрее крик голодных детей.
