Юлия Бажова - Сети
Ко времени, когда он добрел до крайних хижин поселка – хотелось бы верить, никем не замеченный, – Хара и дозорные поменялись местами. Ребята отдалились на порядочное расстояние, но Дар у обоих сильный. Если часть их внимания по-прежнему сосредоточена на вратах, отзвук они почувствуют. Это может вызвать… недоумение.
«Не ускоряй шаг. Не делай резких движений. Просто иди. В любом случае объясняться будешь потом».
Худощавая плоская фигура целительницы темнела на холме, на фоне костра.
– Эй! Шевели ногами!
Недовольный окрик заставил Моргана двигаться быстрее.
– Чем заняты наши доблестные часовые? – полюбопытствовал он, выбравшись на утоптанную тысячами ног и конских копыт ровную площадку.
– Ловят случайно упущенную лодку. – Хара подтолкнула его в спину. – Шагай, шагай! Ползешь как слизняк. И как же ты собираешься объясняться с дозорными на той стороне, хотела бы я знать.
Вот зловредная тетка. Не может напоследок не подковырнуть. Поганый язык – характерная черта всех его родичей. Морган не собирался объясняться с охраной вообще. Сторожевые лагеря разбивают не у самых врат, а чуть поодаль, из соображений безопасности, обычно в лесу, чтобы не пугать дикарей, и реагируют только на нечисть. Вынырнув из врат, он спокойно двинется в противоположном лагерю направлении, а вернется уже один, вместо девушки с ним будет информация о ее бывшем дружке. Кстати…
– Хара, – Морган оглянулся через плечо, – на ней были чьи-нибудь отпечатки?
– Полно. И все твои.
Морган пропустил колкость мимо ушей.
– Я имел в виду давние, которых мой Дар не улавливает.
Они остановились перед входом в пещеру. Хара привалилась к каменному своду, скрестив руки на груди. На ее лице заиграла едкая полуулыбочка.
– В последние два месяца она ни с кем не спала. А до того… – Она пожала плечами. – Кто ж тебе скажет, кроме нее самой?
«Чтоб тебя!..»
Не то чтобы Моргана данный вопрос не интересовал совсем. На краткий миг он даже ощутил радость, которую тут же смыла настораживающая мысль: зачем тогда этот подонок держал девчонку при себе?
– Прекрати. Я знаю ее всего несколько часов.
– Несколько часов… Что же будет через несколько дней, – пробормотала Хара. – Все! Чтоб я ее больше не видела. Девчонка должна исчезнуть. Не знаю, как ты поступишь, Морган, но если к ней прикоснется целитель или кто-нибудь… – По ее Манне пробежала едва заметная рябь тревоги.
– Что тогда? – Морган застыл, с интересом наклонив голову.
Хара сделала глубокий вдох, но просто выдохнула воздух. В устремленных на него темных провалах глаз бились огоньки костра.
– Надеюсь, ты решишь эту проблему с минимумом неудобств для всех. Напоишь ее, как только проснется.
Морган принял из ее рук кожаную фляжку, небрежно встряхнул.
– Это поможет мне свести к минимуму неудобства?
Хара покачала головой, неодобрительно поджав губы.
– Дурак. – И быстрым шагом направилась к костру дожидаться дозорных, которых ей временно придется замещать.
Глухая тьма пещеры приняла Моргана как в мешок. Место назначения… монастырь? Девушку нужно передать в руки ее близким, кем бы они ни были. К его услугам любые из шестнадцати врат. Север и северо-запад Морган отмел – там его знают. Но она едва ли с севера родом, на севере девушки поядренее и костью пошире. И не с юга. У южан говор другой и смуглая кожа. Где-то посередине… Пускай будет запад, Гиадалия.
Тело сотрясали волны дрожи, исходящие из солнечного сплетения. Каменную поверхность под ногами сменил мягкий мох. Морган открыл глаза. Он всегда закрывал их, проходя врата, чтобы избежать тошнотворного головокружения. Вокруг царила влажная предрассветная прохлада. Деревья, словно зачарованные, застыли в серебристой дымке. Над полем, расколотым надвое грязной, покрытой лужами и следами копыт извилистой колеей, лежали полосы тумана. Правее, на пологом холме темнели крыши деревни. С тех пор как Морган в последний раз был в этих местах лет десять назад, деревня разрослась вширь: бывшая некогда на окраине черточка храма теперь белела посередине. Здесь же, в каменном круге, которым кто-то от безделья обозначил врата, Морган закутал девушку в спальный мешок. Мысленно извинившись перед ней, уложил поперек седла и, озираясь по сторонам, пошел через поле.
Где же пресловутая охрана? На вызванное им возмущение пространства до сих пор никто не откликнулся. Морган из любопытства снял защитную сеть. Дозорные нашлись ярдах в ста, в уютном овражке. Пользуясь предрассветным затишьем, двое парней в компании единственной дамы замещали свои обязанности более приятным и энергичным занятием.
«Ай, какие же вы молодцы, ребята! И куда смотрят ваши командиры?»
Дар одного из парней, запоздало среагировав на появление незнакомца, в панике метнулся к Моргану. Паниковать было из-за чего. Так ведут себя Асуры: в одиночку выскальзывают в сумерках из врат, чтобы напасть на спящий лагерь. Прежде чем снова закрыться, Морган позволил убедиться, что он свой, послав безмолвное «привет». На том интерес к нему иссяк.
«А если бы вместо меня был Асур-невидимка?»
Он повел плечами, прогоняя дрожь. Безмятежный покой раннего утра вдруг стал зловещим.
Покинув хорошо просматривающееся пространство, Морган остановился, чтобы сесть на лошадь. Он уже вставил ногу в стремя, когда взгляд поймал движение впереди, за деревьями. Лысеющий коренастый мужчина собирал на опушке травы, складывая их в холщовый мешочек. Проклятье! Еще один. Так увлекся троицей в овраге, что прошляпил его. Сворачивать поздно. Дозорный выпрямился и приветливо помахал рукой. Что ж, лучшая защита – нападение. Морган решительно двинулся навстречу.
– Тишь да гладь у вас, смотрю. Давно не трясло?
Мужчина сделал неопределенный жест в направлении оврага.
– Это моя дочь, – пояснил он отчасти виновато, отчасти с гордостью. – Детям иногда полезно размяться. – Теребя в руках мешочек, он обнажил зубы в широкой обезоруживающей улыбке.
– Конечно. – Морган вернул ему улыбку. – Чем бросаться друг на друга с ножами.
Оба мгновение помолчали. Мужчина со смешком кивнул на перекинутый через седло сверток:
– Удобный способ перевозки.
– Весьма, – подтвердил Морган.
Руки обоих одновременно протянулись, чтобы сжать кисти другого. Выражение облегчения на лице мужчины граничило с триумфом. А потом каждый пошел своей дорогой, изгладив из памяти, один – непозволительное легкомыслие охраны, другой – одиночку со странным грузом, отправившегося в неизвестном направлении с неведомой целью.
