Макс Фрай - Жили-были. Русские инородные сказки – 7
– Ну давай уже тут разбирайся быстрее и пойдем! Ну надоело уже!
И все как-то действительно стало происходить очень быстро и хорошо. А когда Элиза научила меня плести рыбок и чертиков из капельниц, я полюбила ее на всю жизнь.
Еще какое-то время я была на постельном режиме. Бабушка готовила мне диетические бульоны, мама часто приезжала меня навестить, я пила таблетки по каким-то схемам и спала днем.
Но Элиза сказала: «Хватит!» – и стала прятать таблетки под матрас, а потом тихонько выносить и топить в унитазе…
Дружили мы долго и крепко. Наверное, поэтому у меня как-то не складывалось дружить с кем-то еще. Только Элиза и книги, которые мы читали вместе.
На школьный новогодний утренник в третьем классе мне купили костюм Красной Шапочки. Но Элиза устроила истерику и сказала, что я никуда не пойду, а буду сидеть с ней дома и рисовать принцесс в альбоме. Пришлось взять ее с собой.
Это было большой ошибкой. Во-первых, потому, что она все время дергала меня за рукав, пока я читала стихи, и я забыла два куплета. Во-вторых, она толкнула меня на лестнице, и я разбила коленку и порвала колготки. А в-третьих, там был Витя Карский!
Витя Карский, красавчик из третьего «Г», стоял рядом со мной в спортзале, где по центру красовалась шестиметровая елка и рядом с ней приплясывал Дед Мороз со Снегуркой.
И когда заиграла музыка и все стали идти хороводом вокруг елки, Витя Карский взял меня за руку.
И тут Элиза больно ущипнула меня, я споткнулась и ударила Карского локтем в бок.
Он сказал: «Ты что, вообще?»
Я покраснела, а Элиза ущипнула меня еще раз. И я сказала: «Сам вообще!»
А он сказал: «Ну и подумаешь!» – и перешел в другое место круга и встал между Андрюхой и Светкой.
И тогда я потащила Элизу в коридор и сказала:
– Все, уходи домой! Ты мне испортила весь праздник!
Конечно, по возвращении я не застала никого, кроме бабушки.
Я половину ночи просидела на кровати, глядя в открытый шкаф. Я нарочито долго собиралась утром. Я попросила у бабушки котлет на ужин. Я целую неделю рисовала одних только принцесс. И целый месяц выращивала паутину в углу.
Когда сошел снег, я уже почти отвыкла зубрить программу телепередач и забыла, как делают чертиков из капельниц. Только долго еще останавливалась прежде, чем переступить лужу.
И до сих пор не люблю, когда помидорная кожица пристает к нёбу.
Все на свете кильки в томате смотрят на меня с укором.
И иногда мне очень хочется, чтобы пришла Элиза и сказала:
– Ну давай уже тут разбирайся быстрее! Ну надоело уже! Хватит!
Вот как сейчас.
Тринадцатый
В первый день Сашка просто просидел до обеда на скамейке в раздевалке.
Сначала он цеплялся за маму и плакал, и даже кричал и пинался. Потом пытался снова и снова надеть шапку и ботинки, словно от этого что-то зависело.
Захлебываясь слезами, он повторял: «Мамочка, мамочка, не хочу в детский сад! Не хочу, не хочу!»
Когда мама уже шла через двор, он просто смотрел в окно и плакал, и когда Анна Леонидовна взяла его за руку, вдруг весь обмяк и присел прямо на пол рядом с ней.
– Ну что ты, Сашенька? Пойдем, я познакомлю тебя с детками. У нас там много игрушек разных. И аквариум с рыбками.
– Можно я здесь посижу? – спросил жалобно.
– Ну ладно, посиди немножко, вот тут, на лавочке, – сказала Анна Леонидовна. – Только не долго. Мы сейчас завтракать будем.
В средней группе было 29 человек. Манную кашу не ели 12. Двенадцать – это очень много. Даже вермишель с молоком не ели только шестеро.
Непринципиальных нянечке удавалось покормить с ложки. Еремин уже стоял в углу, пытаясь рукавом стереть со штанов пролитую кашу. Люся тайком выплевывала пенку в чашку из-под киселя.
Анна Леонидовна уже дважды выходила в раздевалку, но новый мальчик наотрез отказывался заходить в группу.
– Ну пойдем, поешь манной кашки и вернешься сюда, если захочешь, – уговаривала Сашку воспитательница.
– Не хочу. Я не ем манную кашу. Я люблю пюре и омлет, – отвечал Сашка, глядя в пол.
«Тринадцатый», – подумала с досадой Анна Леонидовна.
Сперва Сашка чувствовал себя ужасно несчастным и хотел умереть прямо тут, на полу возле шкафчика, чтобы… чтобы все еще пожалели потом!.. чтобы знали!
Потом ему стало скучно плакать, и он затих, прислушиваясь к голосам за дверью. А потом уже было как-то стыдно заходить – столько упирался. К тому же все слышали, как он тут ревел и капризничал. Поэтому Сашка продолжал сидеть на лавочке, ковыряя пальцем петельку от пуговицы на рубашке.
Два раза выглядывал лопоухий мальчик и показывал Сашке язык. Один раз выходила девочка с двумя жидкими косичками. Она долго искала что-то в своем шкафчике, тихонько разглядывая Сашку из-за дверцы.
Потом все стали собираться гулять. Дети шумели, смеялись, толкались у лавочек. Сашка краснел и втягивал голову в плечи.
– А новый мальчик не идет с нами гулять? – спросила у Анны Леонидовны полная девочка Катя с большим бантом в хвосте. – Или он не будет в нашу группу ходить?
«С этой толстой дружить не буду!» – сразу же подумал Сашка.
– Да он язык проглотил! – воскликнул лопоухий мальчик и тут же продемонстрировал свой. Еще двое мальчишек показали языки, и несколько девочек захихикали.
«С этим ушастым тоже не буду дружить!» – подумал Сашка.
– Внимание! – Анна Леонидовна три раза хлопнула в ладоши, и все посмотрели на нее. – У нас в группе новый мальчик. Его зовут Саша Юрченко. Я хочу, чтобы вы его не обижали и всё тут ему показали. На прогулку он встанет в пару с Рябининой.
И обращаясь к Сашке:
– А почему ты не одеваешься? Ты не хочешь гулять?
Сашка очень хотел погулять. Ему надоело сидеть в раздевалке. Но он почему-то промолчал и снова опустил голову.
– Ну ничего. Побудешь сегодня в группе с нянечкой, освоишься, – сказала воспитательница и потрепала Сашку по голове. – А захочешь, приходи к нам на площадку.
Когда все ушли, он снова заплакал.
Детское горе такое страшное и сладкое одновременно… Когда уже плакать нечем и незачем, все еще хочется тихонько мычать и раскачивать его внутри себя, как качают языком молочный зуб, который вот-вот оторвется от десны.
– Меня зовут Лена Рябинина. – Девочка сняла шапку и села рядом с Сашкой на лавочку.
Сашка молчал.
– Ты хочешь домой, да? – участливо спросила девочка Лена.
Сашка опустил голову и прикусил губу, чтобы снова не разреветься.
– Я сперва тоже хотела. Я даже хотела заболеть и простыть, чтобы меня в сад не вели! Я для этого в сонный час ходила в туалет и пила там много воды холодной из крана.
– Надо было из холодильника, – подсказал Сашка, не поднимая головы.
