Гарт Никс - За стеной
— Пошли, — сказал Берт. — Мы должны встретить Джейка. За Роджером можно прийти позже.
— Но, — сказал Роуэн, — как он там будет…
— Мы оставим его ненадолго, — ответил Берт. — Ему нужно немного времени, чтобы он успел сообразить, как надо себя вести.
— Например? — беспокойно спросил Роуэн.
— Никаких примеров, — сказал Берт. — Я хочу, чтобы он во всем разобрался сам.
— Так что же? Все будет в порядке? — спросил Роуэн.
Берт пожал плечами. Затем он раскинул дрожащие руки, будто охватывая ими Роуэна, Гору, ночь и звезды.
— Никогда не знаешь, что принесет Новый год, даже если ты повидал их уже больше сотни, — сказал он. — Иногда видишь, что он приближается, и ничего не можешь с этим поделать. А иногда — можешь.
Он замолчал, глубоко вдохнул воздух, пахнущий эвкалиптом, обнял своего пра-пра-внука и добавил:
— Как раз сейчас, я полагаю, все настолько близко к тому, что должно быть, что именно так оно и произойдет.
«Несущий Молнию»
Шесть лет тому назад, в пасмурный день, спустя несколько недель после того, как мне исполнилось десять лет, я впервые встретил Несущего Молнию.
Именно тогда я изобрел это имя, хотя никогда его не произносил, и никто из людей так его не называл. Большинство горожан звали его «мистер» Джексон. Люди не понимали, почему они называют его «мистер»: он был похож на обычного бродягу. Хотя, конечно, он был не из тех бродяг, которых забирает полиция.
С самого первого мгновения я понял, что он — иной. Я выходил из школьных ворот, а он стоял рядом, склонившись к своему мотоциклу. Его мотоцикл выглядел как «Харли-Дэвидсон», только он был не «Харли-Дэвидсон». На нем не было никакой марки. Человек наклонился к мотоциклу, потому что был высоким, пожалуй, шести футов и трех или четырех дюймов высотой. Его мускулы теснились под черной майкой, а на предплечье были вытатуированы две синие молнии. Длинные волосы, что-то среднее между блондинистыми и рыжими, были подвязаны банданой в белый и красный горох.
Но главное, что я отметил, — это его аура. Большинство людей обладают тусклым, неопределенным мерцанием. Его же аура состояла сплошь из голубых искр, прыгающих так, будто они собирались убить кого-нибудь, как убивают преступника на электрическом стуле.
Сначала казалось, что у парня какие-то неприятности. Но потом он улыбнулся, и если вы не видели его ауры, то по этой улыбке каким-то образом становилось понятно, что у него все в порядке, что он байкер с золотым сердцем, что он бродяга, который разъезжает по округе, помогая старикам, или что-нибудь в этом духе.
Но я-то видел, как из его ауры и улыбки выпрыгивает часть его энергии, и эта энергия будто сотни сверкающих змеиных языков, тянется к скучным цветам ореолов окружающих его людей.
Он очаровывал людей. Я видел, как это происходит, видел эти языки, которые выскакивали и освещали серые будни даже старших ребят. И потом я увидел, как все электрические потоки собрались в один, чтобы ласкать одну, особенную ученицу — Кэрол, самую красивую девочку во всей школе.
Мне тогда было только десять лет, так что я по-настоящему не ощущал, что такое Кэрол. Конечно, мне было понятно, что она выглядит, как кинозвезда с иссиня-черными волосами и большими карими глазами, с грудью и талией, какие у нее и должны быть, и с ногами, которые она взяла взаймы у куклы Барби. Но я смотрел на все это чужими глазами. Я знал — все думают, что она здорово выглядит, но сам не понимал почему. Сейчас меня волнует даже мысль о том, какова она была, когда, например, играла в баскетбол в своей узкой маечке и в плиссированной юбке… По крайней мере, я помню, что с ней произошло…
В тот день она выглядела особенно хорошо. Оглядываясь в прошлое, я полагаю, что она уже догадывалась, что очень привлекательна для мужчин, и это придавало ей определенную самоуверенность. Она вела себя как кот, который знает, что всегда получит свою порцию сливок.
Когда улыбка Несущего Молнию протянулась к ней, ее глаза затуманились, и она, как лунатик, двинулась к нему, будто больше ничего на свете не существовало. Они немного поговорили, и потом она ушла. Но оглянулась назад — дважды — и электричество бродяги все летело, трещало, обвиваясь вокруг нее, будто это были пальцы, которые уже расстегивали большие белые пуговицы ее школьного платья.
Затем она завернула за угол, и я понял, что все кончилось. Остались только я и человек, склонившийся к своему мотоциклу. Проследив за мной, сине-голубые щупальца упрятались обратно, в светящуюся раковину вокруг мотоциклиста. Затем он, откинув голову назад, рассмеялся, и смех его послал сине-белую энергию в небо.
Его смех до ужаса напугал меня, я внезапно почувствовал себя кроликом, который сообразил, что смотрит прямо на горящие огни несущейся на него машины.
Как и множество кроликов, сообразил я это слишком поздно. Я с трудом поднял ногу, уже готовый убежать, когда бродяга вдруг вырос надо мной, и пальцы его впились в мои плечи, как корни старого дерева впиваются в землю. Он вонзился в мою плоть, будто смял гнилое яблоко.
Я начал кричать, но он так меня тряханул, что я тут же замолчал.
— Слушай, детка, — сказал он, и голос его был хриплым и ломким голосом, какой бывает после недавно выпитой бутылки виски. — Я не сделаю тебе больно. Ты ВИДИШЬ, ведь верно?
Я понимал, что он говорил не об обычном зрении. Я кивнул, и он ослабил хватку.
— Я скажу тебе кое-что, задаром, — сказал он очень серьезно. Он опустился на одно колено и стал смотреть прямо мне в глаза, правда, я опустил голову, так что только одну секунду этот яростный взгляд желтых глаз прожигал мой мозг.
— Наступит день, когда ты станешь таким, как я, — прошептал он, его голос маленькими молниями, ползком пробирался в мою голову. — Ты видел, как эта девушка смотрела на меня? Я этой ночью возьму ее. Я могу получить любую женщину, какую только захочу — или любого мужчину, если бы у меня была к этому склонность. И никто даже не тронет меня. Я делаю то, что мне хочется. И знаешь, почему? Потому что я родился с Властью. Эта Власть — выше всего, видимого и невидимого, эта Власть над людьми и над полями, Власть над ветром и водой. У тебя она тоже есть, парень, но ты пока еще не знаешь, на что она способна. Если ты не будешь за ней присматривать, то она может уйти от тебя. Ее нужно всегда содержать в действии. Ты должен ею пользоваться, парень. Это правда. Ты должен кормить Власть!
Потом он поцеловал меня, точно в лоб, и вокруг моего черепа вспыхнуло пламя, и я почувствовал, как мои загоревшиеся волосы запахли горячим железом, и я кричал, и кричал, и тогда мир стал кружиться, и кружиться, и я захотел выскочить, но оказалось, что я лежу, а вокруг все черным-черно.
