Александр Сухов - Танец на раскаленных углях
Камиль оказался человеком разумным и глупых вопросов больше не задавал, лишь посоветовал ветерану взять справку в канцелярии, удостоверяющую, что Брюс и все остальные являются офицерами.
– Со справкой вас с радостью примут в любом местном заведении, еще и обслужат со скидкой, – добавил лейтенант, глядя с большим уважением на фендрика-майора.
Офицер оставил за старшего одного из бойцов патруля и вежливо пригласил нашу группу следовать за собой.
ГЛАВА 9
Пока мы вели переговоры с лейтенантом Камилем, дневное светило окончательно утонуло в водах Срединного моря. На улицах вспыхнули фонари. Именно вспыхнули, поскольку никакого режима светомаскировки здесь, похоже, никто не собирался соблюдать.
Басма ничем не отличается от любого другого города Земли. Окраины застроены жилыми зданиями типовой планировки для небогатых граждан. Ближе к центру в собственных домах проживают зажиточные предприниматели. Казармы городского гарнизона находятся рядом с портом, расположенным на берегу небольшой бухты, недалеко от места, куда впадает река Коричневая. В центральной части города в зелени тропических садов купаются особняки местной элиты. Там же на мощенной серой брусчаткой Главной площади Басмы возвышается унылого вида трехэтажное строение штаба оккупационных войск. Как поведал проводник – площадь эта была не просто главной, но и единственной в городе.
Как и во всяком заштатном городишке, после захода солнца народ здесь рассаживается у экранов телевизоров или, утомленный дневной жарой, ложится пораньше спать, лишь редкие кучки молодых людей и вооруженные патрули слоняются взад-вперед по тихим улочкам Басмы.
За то время, пока мы добирались до штаба, мимо нас проскочило не более пяти автомобилей. Все они были армейского образца и с военными номерами Коалиции.
– И это называется война?! – недоуменно воскликнул Брюс. – Да вас при такой беспечности партизаны в два счета за жабры схватят, распотрошат и на сковородку бросят!
– Что вы, господин фендрик первого ранга, партизаны сюда приходят отовариваться в местных лавках, погулять от души в ресторане или спустить денежки в казино. Зачем им нападать на Басму? Да и воюют они лишь для блезиру, чтобы перед заморскими спонсорами отчитаться за потраченные суммы, – пояснил Камиль. – Теперь не те времена, что раньше. Здешнее золото никому не нужно, а жить хочется всем. Вот наши начальники и договорились с главарями местных бандитов поддерживать хотя бы видимость боевых действий. Мы им списанную технику на растерзание, они эту технику перед видеокамерой гранатами забросают, постреляют малость, с десяток прикинется жмуриками, свои же их обольют кетчупом с ног до головы, вроде как потери личного состава – классное кино получается! Обхохочешься!
– А чего же ты до нас докопался, чего гауптвахтой грозил, раз у вас здесь такая идиллия?! – Брюс даже покраснел от возмущения.
– Объясните, молодой человек, чего это вы ваньку валяли? – Матео недоуменно посмотрел на лейтенанта.
– Простите, господин профессор. Так мы от скуки развлекаемся. Вижу – незнакомые лица. Дай, думаю, покуражимся немного.
– Щас я тебе покуражусь, салага! – Физиономия компаньона еще больше побагровела, он набычился и двинул к Камилю со вполне определенными намерениями.
Чтобы предотвратить кровопролитие, мне пришлось встать на пути вспыльчивого гнома.
– Полно тебе, Брюс, сам всю жизнь провел в казарме, знаешь, каково тут ребятам от безделья маяться. Ну, пошутили. Ты же со страху богу душу не отдал? Вот и чудесно – каждый при своих.
– Ты не понимаешь, Коршун. Когда шучу я – это одно, но когда шутят надо мной – это уже совсем другое.
Все-таки ветеран начал потихоньку приходить в себя. Он остановился, зло посмотрел на лейтенанта, махнул в сердцах рукой и с обиженным выражением на лице поплелся в хвосте группы.
– Что за выгода у твоих командиров и партизан играть в войну? – я задал вопрос провожатому, успокаивающе похлопав его по плечу, мол, друг мой вспыльчив, горяч, но отходчив, и бояться его не стоит. – Чего ради сидеть в этой духовке, рискуя помереть от теплового удара или от тоски зеленой?
– Как же, всем прямая выгода: пастухам перепадает от щедрот нашего потенциального противника, нам платят тройные оклады за риск, и звезды на погоны здесь чаще падают, не говоря уже об орденах, медалях и прочих поощрениях. Вот я, например, год как окончил училище, а уже через месяц получу старлея. В метрополии пришлось бы ждать аж три года. Посижу здесь с десяток годков, дорасту до майора и прямиком в академию безо всяких экзаменов.
– Во-во… очковтиратели все вы здесь, – укоризненно пробормотал Брюс. – Тоже мне… вояки! Да ваши деды и отцы, что проливали кровь за этот клочок земли, со стыда сгорели бы, узнай, чем занимаются их потомки.
Пришлось мне в очередной раз встать на защиту лейтенанта:
– А чего ты хочешь? Парни не виноваты, что их политики такие упертые. Зачем убивать друг друга, если можно спокойно прийти к обоюдной выгоде? Сам чего говорил полчаса назад?! Почему отказался воевать у Змеиной?! Да эта война лучше всяких политических митингов и тусовок способствует сближению народов: сегодня они ходят в гости друг к другу, торгуют, договариваются о совместных мероприятиях – как лучше ввести в заблуждение своих заморских патронов, завтра переженятся, перекумятся. Глядишь, к тому моменту, когда наш лейтенант станет майором, здесь все само по себе и уладится.
Я представил, как через десять лет на Саландор прибывает сенатская комиссия Коалиции, а их встречает толпа восторженных женщин, каждая с выводком разновозрастных детишек, и громко рассмеялся.
– Чему радуешься, Коршун?! – Брюс все никак не мог успокоиться. – Армия на глазах превращается в кучу бесполезных дармоедов, а он веселится, как малое дитятко в цирке! Когда мы покидали повстанцев полвека назад, то отказались от положенных по контракту денег. Местные бездельники по три оклада не стесняются загребать, да еще и бирюльки всякие в придачу на грудь вешают! Тоже мне… герои!
– Тебе-то какое дело до этой армии? – подначил ветерана Его Величество. – Ты у нас фендрик первого ранга интернациональной гномьей бригады, и нечего заботиться о том, о чем тебе не положено заботиться по уставу! Насчет твоего отказа от денег – верится с трудом. Скажи уж лучше, что не успел хапнуть – пришлось бежать без оглядки?!
Брюс открыл было рот, чтобы дать достойный ответ «доктору геологии», но вовремя спохватился и в присутствии постороннего ничего не сказал. Он лишь громко засопел, что являлось свидетельством очередного приступа ипохондрии, вызванного всеобщим хроническим недопониманием его тонкой натуры…
