Морис Делез - Слуги паука 2. Пленники паука
Он обернулся, так и не заметив, когда рядом появились Конан и три женщины: жена, ее мать и дочь.
— Не нужно было убивать жреца,— произнес Конан. Их взгляды встретились, и что-то в глазах киммерийца удержало Тефилуса от ругани. Быть может, он увидел в них понимание и сочувствие?
— Не твое дело, — мрачно огрызнулся он и посмотрел на жену, ища у нее поддержки.
Что-то подсказывало ему, что он допустил ошибку и произошел перелом, что он мечом своим провел кровавую разделительную черту между тем, что было до сих пор, и тем, что ждет их в будущем. Мелия и Сиотвия мрачно смотрели на валявшийся в пыли труп, и тяжелые предчувствия рождались в их душах.
— Не нужно было убивать жреца,— повторил Конан.— Еще до захода солнца об этом узнают в храме Затха, а мы не готовы.
Тефилус бросил на него злобный взгляд и на этот раз ничего не ответил.
Все невольно смотрели на солнце, клонившееся к крышам домов, готовое вот-вот нырнуть за линию горизонта, край неба над которым зловеще окрасился алым предзакатным огнем.
— Нужно ждать гостей,— спокойно бросил Конан и скрылся в доме, а вместе с ним и Лисенок.
Киммериец был зол как никогда, и ему надо было дать выход душившей его злости, но он не хотел делать этого в присутствии Мелии и ее родственников. Глупость людская всегда злила его. Этот напыщенный придворный павлин, мнящий себе умнее всех, приехал из Аренджуна, чтобы спасти дочь, но действовал так, словно целью его было погубить ее!
Таскать Нергала за хвост — опасная игра, и если уж в тебе живет страсть к дурацким шуткам, будь готов увернуться от удара копытом в лоб! Сам Конан всегда придерживался этого правила, стараясь следовать первой его половине, памятуя о том, что даже осел, никогда не сунется на чужую территорию, не разведав предварительно путей к отступлению.
Одним словом, не умея плавать, не лезь в глубину. Этот вельможа с легкостью играл жизнью любимой дочери, жертвуя ею в угоду своей гордости и необузданному нраву, а в том, что Тефилус любил дочь, Конан не сомневался.
Киммериец ворвался на кухню, и толстая повариха, напуганная его свирепым видом, округлившимися глазами смотрела, как он огромными глотками вливает в себя запас пуантенского, приготовленный к господскому ужину.
— Что, вина больше нет? — удивленно спросил Конан, ставя на стол пустой жбан.
— С-сейчас принесут,— ответила она, заикаясь, переводя изумленный взгляд с молодого варвара на опустевший объемистый сосуд.
— Отец…
Мелия испуганно посмотрела на Тефилуса.
— Не бойся, дочка. Он просто хочет казаться умнее. Ему не нравится, что я здесь, и он перестал быть твоим главным защитником, от которого зависит все.
— И все-таки…— начала было Аниэла, но муж оборвал ее:
— Не о чем беспокоиться. Я сейчас же велю выпустить мастафов, и хотел бы я увидеть человека, которому удастся отойти от стены больше чем на два шага! Брун! — Он обернулся к сотнику.— Спускай собак с привязи!
— Да, господин.
* * *
Ночь близилась к концу. Скоро утренняя заря полыхнет над крышами домов и начнется новый день. Что он принесет им? Теперь, когда позиции сторон прояснились, казалось бы, Конан мог действовать с большей уверенностью, но он понимал, что далеко не все так просто.
Намерение жрецов Затха выкрасть Мелию теперь, после признания убитого Тефилусом жреца, стало непреложным фактом, но говорить о том, что ситуация упростилась, явно рано.
После покушения вчерашней ночью на него самого Конан понял, что затеяна крупная игра и противник их далеко не так прост, как о том думает Тефилус. Более того — он смертельно опасен. Он силен настолько, что может позволить себе разыграть дешевую балаганную пьесу, подослав к нему превращенного в девицу опытного воина. Как видно, противникам помимо девушки хочется получить удовольствие от самой игры, раз они пошли на нее. Насколько проще было бы нанять человека, который пырнул бы его ножом в спину и скрылся в толпе! Ан, нет…
Ну что ж, каждый развлекается, как может, и, если кому-то хочется повеселиться за чужой счет, он не может этого запретить! Киммериец никогда не отказывался от хорошей шутки, не собирается отказываться и теперь, но горе шутнику, когда ответ Конана достигнет цели!
Но все это утром. Сейчас он знает цель и силу противника. Это немало, но это не все. Он не знает средств, которыми располагает «шутник», да и своих средств в виде наличных денег у него маловато.
Ну что ж, Конан пожал плечами, не впервые ему приходится недостаток денег восполнять смекалкой. Что же касается врагов, в таком городе, как Шадизар, трудно что-то утаить надолго! Завтра он все узнает.
Занятый своими мыслями, Конан не сразу заметил странную тишину, повисшую снаружи. До сих пор мастафы беззлобно и нечасто перекликались, но теперь киммериец поймал себя на том, что уже какое-то время не слышит собачьей перебранки.
Он осторожно уложил на лавку прикорнувшего у него на плече Лисенка и прикрыл его медвежьей шкурой: несмотря на дневную жару, ночи все еще были прохладными.
Мальчишка сладко причмокнул во сне губами и уютно свернулся калачиком под толстым теплым мехом, и его шкодливая рожица даже во сне чему-то плутовато улыбалась.
Варвар направился к выходу так тихо, что ни одна половица не скрипнула у него под ногами.
В доме было два входа: парадный, через который ходили хозяева, и черный для прислуги. Парадная дверь была закрыта на засов — Конан сам проверил это, и попасть через нее в дом было невозможно. Заднюю же он специально запер лишь на крючок, который легко отпирался снаружи. Оставить ее просто открытой было бы опасно: слишком похоже на ловушку.
И все-таки Конан опасался, что ночные гости пожалуют через окна, а их даже на первом этаже было немало, не говоря уже о двух верхних. Он выругал себя за то, что не остался снаружи, устроившись на ночлег в пустующем флигеле позади дома, но тут же приказал себе успокоиться. Поступи он так, и риск оказаться не у дел был бы гораздо больше.
Он замер у двери, прислушался. Стояла мертвая тишина. Конан выругал себя еще раз. Ну что он, в самом деле, всполошился! Ведь все же продумано еще с вечера. Он сам проверил окна. Запоры их были вполне надежны и не внушали опасений, а если злоумышленник и попытается выдавить стекло, он непременно услышит.
Если же кто-то решит проникнуть через верхние этажи, то столкнется с теми же трудностями. Нужные двери внутри дома были оставлены приоткрытыми, и Конан не сомневался, что узнает о предполагаемом визите гостя еще до того, как тот сумеет пробраться в дом. Так что самым вероятным путем внутрь оставалась задняя дверь. Единственным, что смущало Конана в его умозаключениях, была излишне очевидная привлекательность такого шага.
