Глен Кук - Белая роза
«Перепроверяем обмеры Боманца». Но этого Грай сказать парню не мог. И придумать убедительной лжи – тоже.
– Гуляем под дождем.
– Грай…
– Давай помолчим немного, а, Кожух? Пожалуйста.
– Ладно.
Хромая, Грай обошел все Курганье на почтительном расстоянии, так, чтобы это не бросалось в глаза. Инструментов он не использовал – тогда полковник Сироп прибежал бы сломя голову. Вместо этого он сверялся с заученной наизусть картой колдуна. Карта сияла в его мозгу, таинственные знаки теллекурре мерцали собственной дикой и опасной жизнью. Изучая остатки Курганья, Грай нашел едва ли треть отмеченного на карте. Остальное смели время и погода.
Обычно Грая нервы не беспокоили. Но теперь он боялся.
– Кожух, я хочу, чтобы ты оказал мне услугу, – сказал он к концу прогулки. – А может, и две.
– Сударь?
– Сударь? Ты же звал меня Граем?
– Ты так серьезно говоришь.
– Это и есть серьезно.
– Тогда говори!
– Ты умеешь держать язык за зубами?
– Если надо.
– Я хочу, чтобы ты дал мне клятву молчания.
– Не понимаю.
– Кожух, я хочу сказать тебе кое-что. На случай, если со мной что-то произойдет.
– Грай!
– Я уже немолод, Кожух. И изрядно болен. Я немало пережил. Это все сказывается. Я не ожидаю смерти так скоро. Но.., всякое бывает. Если что-то случится, я не хочу, чтобы моя тайна умерла со мной.
– Ладно, Грай.
– Если я предложу кое-что, ты сможешь оставить это при себе? Даже если и не должен был бы? Сможешь кое-что для меня сделать?
– Ты бы лучше сказал, о чем речь.
– Знаю, это нечестно. Но, кроме тебя, я могу довериться только полковнику Сиропу. А в его положении такие клятвы давать невозможно.
– Это незаконно?
– Да в общем-то нет.
– Так я и подумал.
– Лучше не думай, Кожух.
– Ну ладно. Даю слово.
– Хорошо. Спасибо. Я очень тебе признателен, не сомневайся. Итак, две вещи. Первое: если со мной что-то случится, подымись в комнату на втором этаже моего дома. Если я оставлю там пакет в промасленной коже, проследи, чтобы его отправили в Весло, кузнецу по прозванию Песок.
Кожух выглядел растерянным и сомневающимся.
– И второе. После того как сделаешь это, – только после того, – скажи полковнику, что немертвые пробуждаются.
Кожух замер.
– Кожух! – В голосе Грая проскользнула приказная нотка, которой юноша раньше не замечал.
– Да. Ладно.
– Вот и все.
– Грай…
– Пока никаких вопросов. Через несколько недель я, наверное, все объясню. Хорошо?
– Ну ладно.
– А пока ни слова. И запомни. Пакет – кузнецу Песку в Весле. Потом сообщение полковнику. И вот что еще. Если успею, я и полковнику письмо оставлю.
Кожух только кивнул.
Грай глубоко вздохнул. Двадцать лет прошло с той поры, как он накладывал простейшее предсказательное заклятие. Ничего подобного тому, что предстояло ему сейчас, он в жизни не делал. В те древние времена, когда он был другим человеком, мальчишкой, волшебство служило развлечением богатых юнцов, предпочитавших играть в волшебников, а не заниматься законным обучением.
Все готово. Необходимые колдовские инструменты разложены на столе – в комнате – на втором этаже – в доме, который построил Боманц. Казалось подобающим идти по стопам предшественника.
Грай потрогал пакет в промасленной коже – для Песка, запечатанное письмо – для Сиропа, помолился, чтобы рука юноши не коснулась их; но если его подозрения верны, то лучше пусть узнает враг, чем зло весь мир застанет врасплох.
Не оставалось ничего иного, кроме как приступать. Грай выпил полчашки холодного чая, уселся в кресло. Закрыл глаза, принялся повторять заклятие, которое выучил, еще когда был моложе Кожуха. Его способ отличался от методов Боманца, но был не менее эффективен.
Тело отказывалось расслабиться, упорно отвлекало его. Но наконец летаргия охватила Грая. Его как отцепило десять тысяч крючьев, сцеплявших его с плотью.
Часть его рассудка настаивала, что он поступает безумно, берясь за подобное дело, не имея искусства мастера. Но у него не было времени учиться, как учился Боманц. Все, что смог, он выучил за время отлучки из Древнего леса.
Свободный от плоти, но в то же время соединенный с нею невидимыми нитями, что притянут его обратно. Если ему повезет. Двигался он очень осторожно. Тщательно придерживался правила тел. Воспользовался лестницей, дверью, положенными Стражей настилами. Поддерживай иллюзию плоти, и тебе будет труднее позабыть о ней.
Мир выглядел по-иному. У каждого предмета появилась своя аура. Трудно становилось сосредоточиться на главной задаче.
Грай добрался до окраин Курганья. Вздрогнул под ударом звенящих древних заклятий, что еще связывали Властелина и нескольких его прислужников. Что за мощь! Он осторожно обошел границу, пока не обнаружил открытый Боманцем путь – еще не полностью затянувшийся. Он перешагнул через черту. Мгновенно обратили на него внимание все духи, добрые и злые, что были скованы в пределах Курганья. Их было куда больше, чем ожидал Грай. Больше, чем указывала карта. Эти фигурки пешек, окружавшие Великий курган… Это не статуи. Это люди, солдаты Белой Розы, оставленные духами-хранителями на границе между миром и тварью, готовой этот мир сожрать. Какой же волей обладали они! Какой преданностью своему Делу!
Тропа петляла, огибая прежние места успокоения Взятых, внешний круг и внутренний. Во внутреннем круге Грай различил истинные обличья нескольких чудовищ поменьше, из слуг Властелина. Тропа тянулась струйкой серебристого тумана. За спиной Грая туман густел, шаги его укрепляли путь.
Заклятия впереди были сильнее. И люди, легшие в землю вкруг Властелина. И за ними – великий страх. Тот дракон, на Боманцевой карте, свернувшийся вокруг гробницы в центре Великого кургана.
Духи кричали на него на теллекурре и ючителле, на языках, которых он не знал, и языках, смутно напоминавших нынешние. И все они проклинали его. А он не обращал внимания на них. Там, в пещере под величайшим из курганов, лежала тварь. И он должен выяснить, так ли беспокоен ее сон, как ему кажется.
Дракон. О да, во имя всех небывших богов, дракон настоящий. Настоящий, живой, во плоти, но он чувствовал и видел Грая. Серебристая тропа вела мимо гигантских челюстей, в разрыв между хвостом и головой. Дракон хлестнул его своей ощутимой волей. Но Грай не остановился.
Нет больше стражей. Только гробница. И чудовище, томящееся внутри. Худшее он пережил…
Древний дьявол, должно быть, спит. Разве не победила его Госпожа, когда он попытался бежать через Арчу? Разве не загнала его обратно?
