Маргарет Уэйс - Испытание близнецов
— Безумие! — прошептал он наконец, с такой силой стискивая пальцами подлокотники, что резное кресло жалобно скрипнуло. — Мы же едва справились с ней в Нераке, едва загнали обратно, а он хочет снова выманить Королеву из ее владений?
— Если только ему не помешать, — кивнул темный эльф. — А это, как я уже говорил, моя задача.
— Что же тогда делать нам? — требовательно осведомился полуэльф, подаваясь вперед. — Для чего ты собрал нас здесь? Нам что — сидеть и смотреть, как Такхизис…
— Терпение, Танис! — перебил его Элистан. — Ты встревожен, ты боишься, и мы все разделяем твои чувства, однако…
«Все, за исключением этого писателя с каменным ликом древнего идола», — с горечью подумал Танис об Астинусе.
— …Однако с помощью поспешных действий и угроз мы ничего не сможем добиться. — Элистан перевел взгляд на темного эльфа, и его голос зазвучал мягче. — К тому же, насколько я понимаю, мы еще не знаем самого худшего. Я прав?
— Да, Посвященный, — ответил Даламар, и Танис с удивлением увидел в его раскосых глазах отблеск каких-то эмоций. — Недавно я получил известия о том, что Повелительница Драконов Китиара планирует нападение на Палантас.
Полуэльф откинулся на спинку кресла и подумал не без злорадства: «Говорил же я тебе, Амозус, предупреждал я тебя, Портиос…Вы все стремились спрятаться обратно в свои уютные гнездышки и считать, что войны никогда не было…»
Следующая его мысль была совсем иной, отрезвляюще-холодной и весьма неприятной. Он вспомнил объятый пламенем пожаров Тарсис, орды драконидов, штурмующих Утеху, и всюду страдания, боль, смерть…
Элистан что-то говорил, но Танис его не слышал. Закрыв глаза, он пытался размышлять. Что-то такое Даламар говорил о Китиаре, что-то важное, а он прослушал. Между тем эти слова не исчезли, они отложились в глубине подсознания, и их надо было оттуда извлечь. Он задумался о прошлом и почти пропустил их мимо ушей…
— Погодите! — Танис внезапно выпрямился. — Даламар сказал, что Китиара возненавидела Рейстлина и теперь она так же боится возвращения Владычицы в наш мир, как и все мы. Именно поэтому она приказала Соту убить Крисанию. Если все это правда, тогда почему она решила атаковать Палантас? Зачем ей это? Она накапливает силы в Оплоте. Там собрались злые драконы, и у нас есть сведения, что уцелевшие после войны дракониды тоже примкнули к ее армии. Но ведь Оплот так далеко от Палантаса, к тому же между ним и этим городом — территория, которую контролируют Соламнийские Рыцари. Как только злые драконы поднимутся в воздух, светлые драконы снова станут сражаться на нашей стороне. Почему же Китиара решилась рискнуть всем, что приобрела с таким трудом? И для чего…
— Ты, я вижу, неплохо знаешь госпожу Китиару, полуэльф? — перебил его Даламар.
Танис поперхнулся и пробормотал что-то маловразумительное.
— Как-как? — переспросил темный эльф.
— Да, проклятье, я знаю ее! — отрезал Танис и, перехватив предостерегающий взгляд старого жреца, откинулся в кресле. Щеки его пылали.
— В таком случае, ты совершенно прав. — Даламар говорил ровным голосом, но в его узких эльфийских глазах Танис заметил странное удовлетворение. — Когда Китиара впервые узнала о планах Рейстлина, она очень испугалась. Не за него, разумеется. Больше всего она опасалась, что гнев Владычицы Тьмы падет на нее.
Однако, — темный эльф передернул плечами, — это продолжалось недолго, всего лишь до тех пор, пока Китиара не сообразила, что у ее сводного братца есть шансы на победу. Она всегда стремилась сражаться на стороне победителя. Именно поэтому Повелительница Драконов планирует захватить Палантас и первой приветствовать мага, вышедшего из Врат. Кит предложит Рейстлину свои войска
— это несомненно. Если он окажется к этому времени достаточно силен — а это будет именно так, можете мне поверить, — он без труда сумеет заставить сторонников тьмы служить себе, а не их Королеве.
— Заставить Китиару? — Теперь настал черед Таниса довольно усмехнуться.
Даламар ответил ему легкой улыбкой:
— О да, полуэльф. Я знаю Китиару так же хорошо, как и ты.
Однако его сарказм, прозвучавший в первой половине фразы, быстро исчез, и закончил эльф с горечью, почти мрачно.
Танис неожиданно для себя кивнул магу с сочувствием.
— Значит, она предала и тебя тоже, — негромко подвел он итог. — Она обещала тебе свою поддержку, клялась быть рядом с тобой в трудные минуты и сражаться на твоей стороне, когда вернется Рейстлин…
Даламар грациозно поднялся на ноги и прошелся перед остывающим очагом, шелестя длинной накидкой.
— Я никогда не доверял ей полностью, — глухо сказал он, повернувшись ко всем спиной и неотрывно глядя не едва тлеющие угли. — Я знал, на какое коварство она способна, и был готов ко всему. Известие о готовящемся штурме Палантаса не было для меня неожиданностью.
Говоря это, он взялся рукой за каминную полку, и Танис увидел, как побелели костяшки его пальцев.
— Кто сообщил тебе об этом? — неожиданно спросил Астинус, и Танис вздрогнул. Он почти забыл о присутствии хрониста.
— Уж конечно, не Такхизис. Ей-то на это глубоко наплевать. — Даламар на долю секунды замялся. Очевидно, мысли его были слишком далеко от покоев Элистана. Вздохнув, он поднял голову. — Мне рассказал об этом Сот, Рыцарь Смерти.
— Сот?! — Танис неожиданно почувствовал, что вновь теряет твердую почву под ногами. Что же это, о небо? Маги шпионят за магами, жрецы Светоносного бога действуют рука об руку со злыми колдунами, темные силы доверяют свои секреты светлым и вместе противостоят мраку, а свет соединяется с тьмой…
— Сот поклялся Китиаре в верности! — растерянно заметил Танис. — С чего это ему вздумалось предать ее?
Даламар повернулся и заглянул рыцарю прямо в глаза. На краткое мгновение между ними образовалась крепкая душевная связь; словно мост, выкованный знанием одного и того же предмета по имени Китиара Ут Матар и опирающийся на общие несчастье, страдание и страсть. Китиара соединила сердца мага и эльфа-полукровки, и Танис, поняв это, задрожал. Даламар кивнул:
— Она нужна ему…мертвой.
Глава 4
Маленький мальчик медленно шел по улицам Утехи. Он не был хорошеньким, миловидным мальчуганом, и сам это понимал — как знал о себе многое другое, такое, чего обычно детям знать не дано. Зато благодаря тому, что он не обладал смазливым личиком и общительным характером — равно как и тому, что он знал о себе слишком много, — этот мальчик проводил довольно много времени наедине с самим собой.
Впрочем, сегодня он шел по улицам не один. С ним был Карамон — его брат-близнец. Поднимая босыми ногами пыль и глядя, как она клубами тянется вдоль улицы, Рейстлин ухмылялся своим мыслям, а думал он о том, что вместе с Карамоном чувствует себя еще более одиноко, чем без него. Объяснялось это довольно просто. Все, мимо кого бы они ни проходили, приветствовали обаятельного и милого братишку Рейстлина, и никто ни слова не сказал ему самому. Все мальчишки звали Карамона поиграть, но никто не приглашал в игру Рейстлина. Даже девчонки — и те искоса оглядывались на рослого не по годам паренька, смотрели по особенному, как умеют только они. Рейстлина девочки никогда не замечали.
