Софья Ролдугина - Тонкий мир
Но не сейчас. Потом. Потом…
– Малыш? – осторожно легли прохладные ладони на мои вздрагивающие плечи. – Что тут случилось за жалкие четверть часа?
– Все… в порядке, – не выдержав, я повернулась, спрятав заплаканное лицо на груди у князя. – Только… не читай мои мысли… пожалуйста.
Максимилиан некоторое время не отвечал, мягко поглаживая меня по волосам и по спине.
– Не буду, – тихо произнес он наконец. – Просто если тебе опять станет грустно – вспомни, что возлюбленная Тантаэ была ведьмой. Обращенной им. И родители Теана и Шеа – такая же безумная пара. И еще вспомни вот это… – Максимилиан запрокинул мое лицо и осторожно поцеловал. Губы были солеными. – Я люблю тебя, – почти беззвучно прошептал он. – Вот и все.
С души словно камень свалился.
– Максимилиан… – я нервно рассмеялась, отстраняясь. Слез как ни бывало. – Тебе психологом надо работать. Чудеса творить будешь!
Северный князь усмехнулся.
– Не чудеса, а легкое эмпатическое воздействие. Тебе ведь лучше? – я кивнула, подумав про себя, что помогло мне не упомянутое «воздействие», а три простых слова. – Тогда возвращайся на кухню. Леди Элен беспокоится, да и юный некромант сам не свой… Я торт принес, – добавил он невпопад.
– Спасибо, – мои губы тронула улыбка.
И, конечно, благодарна я была отнюдь не за угощение к чаю.
В конце концов, все будет хорошо. Не может не быть…
Глава 7. Жуткий денек
Отправляясь в Кентал Савал, я обычно испытывала душевный подъем и теплое чувство, будто возвращаюсь домой. В каком-то смысле Дальние Пределы – это и есть мое родное гнездышко. В детстве мы с Хэлом проводили гораздо больше времени в гостях у целителя, чем в родном Зеленом. Стоило только услышать слова «Кентал Савал», как накатывала расслабленность и покой.
Сейчас же я чувствовала себя так, словно собираюсь на битву.
– Готова? – тихо спросил Максимилиан. Я кивнула.
Провожать нас вышла одна Элен. Хэл еще несколько часов назад отбыл в Академию. Он и так устроил себе внеплановые каникулы почти на неделю, а посреди учебного года студентов отпускают домой только по исключительно важным причинами и от силы на пару дней. Рэмерт, будучи деканом, как мог, прикрыл его прогулы. По документам мой брат вернулся к месту занятий еще позавчера и «заболел».
Уж не знаю, кто настучал в деканат, но прямо во время чаепития, когда я немного успокоилась после разговора с Элен, Мэйсон нервно сообщил по связи, что со дня на день начнется практика по боевым заклинаниям, и если Хэл не успеет сейчас хотя бы к третьей паре, то моего братишку сделают мишенью для тренировки. И его, Рэма, заодно.
Хелкар выслушал торопливый пересказ излияний Мэйсона, поухмылялся, медленно, со вкусом допил чай и телепортировался в свою комнатку в общежитии с таким многообещающим выражением лица, что мурашки по спине пробежали. Я мысленно посочувствовала неудачнику, заложившему моего злопамятного брата.
– Удачи, Найта, – обняла меня напоследок мама. Под внимательным взглядом Северного князя это вышло немного неловко. – Будь умницей, веди себя осмотрительно. И подумай хорошенько о моих словах. В конце концов, мир вертится не вокруг твоего…
– Леди, – очень нежно и ласково прервал ее Максимилиан. – Я понимаю, что вы меня недолюбливаете, но, может, хотя бы не будете отговаривать Найту в моем присутствии? Или мне отвернуться?
– Прошу прощения, – с достоинством отозвалась Элен. – Но мнения я не поменяю. Даже после десятка таких бесед, как сегодня.
– Поживем – увидим, – заверил ее князь.
– И не надейтесь чего-то доби…
– Мама, Ксиль! Перестаньте, пожалуйста, – я умоляюще посмотрела на спорщиков. – Дайте мне хотя бы полдня передышки. Сейчас прибудем в Дальние Пределы, там ведь то же самое начнется! Уж Лиссэ не упустит шанса наставить меня на путь истинный.
Элен смягчилась.
– Хорошо, Нэй. Не сердись.
– Не буду, – улыбнулась я. – До встречи!
– До встречи!
Зеркальная арка заколебалась, разливая голубоватое сияние. Я покрепче ухватила Ксиля за руку и шагнула в проем, по привычке зажмуриваясь.
В лицо пахнуло теплом. Джинсовая куртка сразу показалась неуместной.
– Мы у него дома? – отчего-то шепотом спросил Максимилиан.
Я огляделась. Зеркало с переходом висело в узком темном коридорчике, отделанном деревянными панелями. Справа спускалась вниз лестница. Слева путь преграждала плетеная из прутьев дверь. За ней, как тут же подсказали воспоминания, была одна из самых загроможденных комнат дома – библиотека. За меньшим из книжных шкафов там есть неприметная дверца, за которой начинаются разные хозяйственные помещения для хранения сухих ингредиентов: тех, что требуют солнечного света и наоборот – темноты, комнаты с окнами для проветривания и герметичные ящики для трав, быстро теряющих свои свойства под воздействием внешней среды…
– Это дом Дариэля, – подтвердила я, выныривая из воспоминаний. Боги, сколько здесь всего произошло! – Третий этаж. Спустимся по лестнице – попадем на второй, там гостевые спальни, комната Дариэля, гардеробная и кабинет. На первом этаже зал, кухня, кладовки и приемная для тех пациентов, кто приходит сам. На подвальном – лаборатории, хранилище для компонентов, изолятор – на случай, если придет кто-то с опасной болезнью, а еще ниже – несколько камер для нежити и подопытных образцов. Знаешь, когда-то я до дрожи боялась лабораторий, – вырвалось у меня признание. – Там иногда такая жуть сидела…
– А сейчас? – поинтересовался Ксиль, оглаживая пальцами одну из резных панелей в стене. Часть украшений для дома Дэйр делал сам, некоторые заказывал у мастера. Конкретно к этой, на которой колосья переплетались с кленовыми листьями, приложил руку целитель.
– Сейчас – нет, – пожала я плечами. – Дэйр разочаровался в регенерационных возможностях неживых существ и выходцев с тонкого плана. Нежить восстанавливается крайне медленно… Давай спускаться. Дариэль, наверное, на кухне, раз еще не поднялся проверить, кто это воспользовался зеркальным переходом.
– Дом пуст, – безмятежно отозвался князь. – Кажется, хозяин куда-то отлучился… А жаль. Запах здесь просто потрясающий.
– Да, травками пахнет, деревом… – согласилась я, но увидев, как приподнялись уголки губ Ксиля, осеклась. – Или ты другое имеешь в виду?
Максимилиан снисходительно потрепал меня по голове:
– Другое, малыш, другое. Не беспокойся, не наброшусь я на твоего целителя. Не настолько меня плохо воспитывали.
«А если что, все претензии к Тантаэ», – закончил он мысленно.
