Василий Кононюк - Жизнь взаймы
Поэтому когда прибыл покупатель с остальными монетами, он встретился с моей мрачной физиономией, стоящей возле одиноко висящего на наших жердях доспеха. Покупателем оказался невысокий, но крепко упитанный пан, в сопровождении своего, как их тут обзывают, жолнера. Жолнер отличался совершенно хамским выражением лица, впрочем, как и его хозяин. Чувствительный Богдан, до этого мучавший меня расспросами о прошлой ночи, в которой он, вместо того чтобы спать, как положено воспитанному ребенку, принимал активное участие, подал громкий сигнал тревоги намекая на будущие неприятности.
Первым делом я проверил свои ощущения, и констатировал, что мир вновь отгородился от меня дымкой сна, а два стоящих предо мной человека воспринимаются как куклы, в кукольном театре. Решил не поддаваться искаженному восприятию, и в самых изысканных выражениях ответил на их грубые окрики, что Сулим скоро вернется, а если они принесли требуемую сумму в сто сорок, серебряных, пражских грошей, то все формальности могут уладить со мной, поскольку являюсь законным владельцем данного доспеха. Жолнер пренебрежительно кинул мне издали кошель с монетами, который я не ловил, а отошел в сторону, и они упали на землю внутри огороженного жердями четырехугольника.
— Ты боярин скажи своему дурачку, чтоб камнями не бросался, вроде здоровый уже, женится пора, а с головой беда. Так ты принес монеты или нет? — Я заступил дорогу его прихвостню, пробующему добраться до доспеха, с удовольствием наблюдая как его рожа от злости покрывается красными пятнами.
— Ты что недоумок, камни от серебра отличить не можешь? Иди подыми и давай сюда доспех. — На его крик уже начал собираться народ, с интересом наблюдая за развитием ситуации.
— Камни от серебра, любой отличит. Камнями бросаются, а серебро из рук в руки передают. Так что не знаю боярин, кто из нас недоумок, по всякому выходит, что не я. А звать меня, боярин Белостоцкий, личный посланец киевского князя Владимира Ольгердовича, с грамотой к славному князю Витовту Кейструтовичу. Пока князь с охоты приедет, решил доспех, в бою добытый, продать. Так что боярин, либо ты просишь прощения за нанесенную мне обиду, либо я сегодня буду просить у князя дозволу (позволения) на поединок с тобой.
Блефовал я совершенно спокойно, раз князь на охоту не взял, значит, ты парень, никто, и звать тебя, никак. И судилища княжеские тебе не с руки. Так и оказалось.
— Прости боярин, обознался. Боярин Загульский у тебя прощения просит. Молод ты годами, думал, служишь тому боярину, с кем мы торг вели. Федор, поднимай серебро, сучий потрох! Все по твоей вине случилось! Получишь батогов!
Так, первый раунд был за мной, дальше дело техники. Федор поднял с земли кошель, буравя меня своими глазками и протянул его мне. Развязав кошель, начал хладнокровно пересчитывать монеты, перекладывая их в пустой мешочек, который я тут же привязал себе на пояс.
— Неужто не доверяешь мне боярин? Считаешь монеты, как лихвар (меняла) на рынке. — Толстый явно нервничал.
— Тебе бы не пересчитывал, боярин Загульский. Но монеты получил от твоего холопа. А к нему у меня веры нет, — совершенно спокойно отбрил Толстого.
Не подвела интуиция. Пересчитав монеты, молча протянул кошель боярину.
— Тут сто двадцать монет боярин. С тебя еще двадцать монет.
Толстый с размаху залепил своему жолнеру в рыло, а тот, вытирая кровь, с ненавистью буравил уже его своими глазками. Может, зарежет когда-то втихаря. Толстый оказался средневековым вариантом базарного кидалы. Находил приезжих купцов с выгодным товаром, торговался, давал задаток, а потом таким же макаром, как со мной, или похожим, пер на них буром. Любой купец предпочтет недобрать пару монет, чем с боярином заедаться. Тот может просто в рожу дать, и ничего ему за это не будет. Ну а потом продавал в провинции, с наваром. Начинающий бизнесмен, мля, может и подлец, но голова как-то работает, ведь додумался через холуя работать, чтоб в случае чего на него вину свалить. Вот и пригодилось. Забирая у Толстого двадцать монет, почти дружелюбно сказал.
— Не бери к сердцу, боярин, ишь, раскраснелся весь, как вареный рак, за холопами глаз да глаз нужен, а твой чисто тать лесной, за одну рожу повесить надо. Держи доспех. С татарина на поединке снял. Такой же широкий как ты был, только выше на голову. Еле завалил кабана. Мне в Киеве за него двести монет давали, нет, привез сюда, дурак, чтоб за сто девяносто продать. Носи здоров, боярин, только монеты холопам не доверяй, пустят по миру.
Господи! Неужели все обошлось без мордобоя и без трупов? Ведь могу, когда захочу. Трудно, однако, убить легче бы было. Эх, отвернулись бы все на минутку от нас, мне бы хватило… Мечты, мечты…
Бормоча под нос ругательства, и даря мне чувственные взгляды, чувства были разнообразные, теплоты не хватало, ну да Бог с ней, боярин забрал доспех, и быстро ретировался под откровенные смешки многочисленных зрителей.
Вот так и находятся заклятые друзья, любой, случайный контакт может открыть тебе такое богатство человеческих отношений, о котором ты не подозревал, несмотря на весь свой опыт. Появился еще один повод выращивать глаза на затылке.
Делать тут больше было нечего, пора перебираться к лошадям. Сказав соседям, что могут использовать наше сооружение для демонстрации своих изделий, перебрался вместе с новым оружием к лошадям, где уже собрались остальные члены нашей компании. Народ дружно начал сетовать, что меня надули, и такой знатный кинжал поменять на такое у…бище мог только полный лопух. Дикари, что с них возьмешь, любят яркие вещи, и не докажешь, что камушки убойной силы не добавляют. На все мои возражения и примеры, они только хмыкали и вспоминали, какой ладный кинжал у меня был, одни ножны дороже этого монстра стоили. Правда, на заклад, что с пятидесяти шагов любой доспех навылет пробью, никто не пошел.
Пока мы ругались, намного раньше придуманного мной срока появилась длинная кавалькада, от которой мы благоразумно спрятались в ближайший проулок. Пристроив, с трудом, свое приобретение к заводной лошади, отдал ее в опеку Дмитра. Он с Давидом, ведя в поводу заводных, начали переулками объезжать базарную площадь в направлении нужной нам дороги. Иван велел им не торопиться, смотреть по сторонам в оба, и пристать к какому-то каравану, пока мы не подтянемся. Два человека на пустой дороге соблазн для каждого. В эти времена бандит от боярина отличался слабо. Впрочем, если кто-то мне найдет такой период в истории, когда эти отличия были заметны невооруженным взглядом, это перевернет все мои представления о человечестве.
Выждав пятнадцать минут, как кавалькада скрылась за воротами замка, и вокруг все успокоилось, мы уверенно направили своих коней к воротам. Все прошло без сучка и задоринки. После короткого разговора с Иваном, старший по страже, засунув три переданных тубуса за пазуху, с озабоченным видом побежал вглубь двора, оставив кого-то вместо себя. Мы, развернув коней, и равномерно наращивая скорость по мере удаления от ворот, поскакали вдогонку Дмитру и Давиду. Подхватив их с конями возле каких-то возов, вместе с которыми они шагом продвигались в сторону Новогородка, и дав легкой рысью разогреться остальным коням, мы перешли на ходкую рысь. Так, не увеличивая темпа, мы и скакали по дороге.
