Наталья Самсонова - Игрейн. Леди с надеждой
— Приветствую, дамы. Как ваш спор, Роберта?
— Менестрель все еще жив, — охотно откликнулась немолодая ехидна. И в воздухе явственно повисло «к сожалению».
— Кто знает, может, мы станем свидетелями этого печального события, — во мне кипит веселая злость. Если мне суждено попасть на плаху, так могу я повеселиться напоследок?
— Смело. Сегодня возлюбленный мальчик королевы будет выступать для нас, — Роберта тонко усмехается. — Он, к слову, ровесник ее сына.
— Прекрасно, когда есть возможность продвигать юных и талантливых людей, — едва я договариваю, как Роберта заливается каркающим смехом. Еще две дамы прикрывают лица кружевными платками и, извинившись, отходят. Им проще нарушить королевскую гостевую рассадку, чем выслушивать возмутительные речи.
Увы, Роберта может себе позволить любые фразы, ее отец сильнейший маг из тех, что есть у короля, как и сын, который обещает стать сильнее отца. Сама леди слабая ведьма, потратившая свой дар на развитие острого слуха. Отчего ее популярность при дворе стремится к нулю, а количество сплетен с ее приходом увеличивается втрое.
— Да, смотрю, вы желаете упрочить свое положение? Наставление юным девам многим дурнушкам помогло найти себе мужей, — Роберта выгибает бровь, а я лишь усмехаюсь:
— Я всего лишь пытаюсь соответствовать стандартам.
— Ты соответствовала им раньше, помню эту тихую и скромную девочку. На балах пряталась от приставучих кавалеров в нишах, уходила всегда с отцом и матерью. А после, тебя как подменили, Игрейн. Смотри, как бы вся твоя благостность не слетела подобно шелухе. Праведнице легко впасть в искус греха, а вот отмыться от грязи почти невозможно.
— Я так сильно измазана?
— Пока нет, но кто знает, что ты вытворишь? Некоторые твои шутки шли по самой грани приличий, а законны были лишь благодаря поддержке королевы, — Роберта пристально смотрела мне в глаза. — Король милостив, но лучше бы он пощадил твоего отца, а не тебя.
— Блистательный ученый в чьем сердце жила лишь одна женщина, — согласно киваю я. — Да, пожалуй, я бы согласилась, распространись королевская милость и на отца, и на мать.
Гомон вновь стих, Ее Величество нетерпеливо сменила позу, и царственно кивнула менестрелю, вышедшему дабы усладить слух своей возлюбленной королевы. И я и Роберта переглянулись, едва только менестрель начал играть — бесподобная игра юноши претерпела изменения. Звук недотягивал, голос немного дрожал, едва ощутимо, почти незаметно. Складывалось впечатление, что юноша был болен.
— Простуда? — бросаю я первое пришедшее в голову слово.
— Из тех, что боевых магов в гроб укладывает, — задумчиво выдает Роберта. — Бледный, глаза горят лихорадочно, испарина на висках, он умирает. Определенно.
— Что будем делать?
— Наблюдать, — хмыкает Роберта, — ибо король наш милостив, да продлят Боги его годы. И все же жаль, что никто не захотел со мной поспорить.
Я отставила чашку в сторону и смотрела, как менестрель поет свою последнюю песню. Смотрела и понимала, сегодня, между мной и Атолгаром пропасть становится чуть меньше, теперь мы оба убийцы. Можно поднять шум, указать на нездоровье юноши и добиться чтобы вызвали Чумного Лекаря. Менестрель уйдет к Богам позднее, на дуэли с придворным бретером, а меня тихо удавят в коридоре. Или бросят в спину отравленный дротик, так, чтобы моя смерть произошла на территории Ковена. Это был бы забавный дар Атолгару, но что-то пока меня не тянет на такие роскошества.
Он не успел, ему оставалось допеть лишь половину куплета, когда из уголка его рта побежала кровь. Менестрель кулем осел на пол, худые руки скребли по холодному мрамору. Кто-то из юных фрейлин закричал и вылетел из зала, призывая целителя. Королева встала со своего кресла и присела перед упавшим на пол юношей на колени. Она сидела с ним рядом, не касаясь его, до самого прибытия лекарей. Придворный целитель констатировал смерть, а Чумной Лекарь протолкался сквозь толпу ко мне.
— Откуда вы здесь?
— Тиану позвал, — он кивнул на мертвого менестреля. — Он еще утром понял что происходит, но меня не пропустили на воротах. Не желаете ли принять мое гостеприимное предложение? Пока здесь не стало слишком жарко?
— Это за гранью приличий, — колебалась я не долго, леди Инира и оскорбленный Атолгар на одной чаше весов и загадочное логово Чумного на другой. — Ведите, друг мой.
Пока фрейлины обмахивали платками королеву, лекарь натирал ей виски и запястья ароматной водой, а придворный целитель констатировал, что юный менестрель скончался от чахотки. И двор поверил, посочувствовал и посетовал, что юное дарование так равнодушно относилось к своему здоровью и не посещало целителя от слова совсем.
Дворец покинуть нам не удалось, за мной прибыл Квинт. Он был немного бледен и крепко зол. Чумной успел лишь шепнуть, что его приглашение остается в силе. Милорд Терцис крепко ухватил меня под локоть и самым натуральным образом конвоировал на портальную башню.
— Объясните мне, старому вояке, что сегодня произошло в замке?
— Много чего, — аккуратно отцепляю пальцы бойца и укладываю ладонь ему на сгиб локтя. — Что тебя интересует?
— Атти рвет и мечет, устроил показательный разбор полетов, заглянул в каждую трещину крепости.
— Готовиться к приезду леди Иниры, — пожимаю плечами.
— Сильно сомневаюсь, ибо указанная леди уже в крепости и высочайшей аудиенции так и не дождалась. Маркиз изъясняется матом, и дор Харт с тренировочной площадки выпускать его отказывается.
— Мы прояснили некоторые моменты, — с тяжким вздохом признаю я. — Возможно, я была груба и прямолинейна, но первым начал маркиз.
Глава 8
Квинт умеет быть убедительным, не за счет своей физической и магической силы. Устроив тяжелую руку на моей талии милорд Терцис мягко и ненавязчиво сменил курс движения. Теперь мы шли к тренировочной площадке, и боец настойчиво просил поговорить с придурком.
— Ну дурак он у нас, Игрейн, что поделаешь, — сложив брови домиком вещал Квинт. — Сболтнул, не подумав, и бесится. Поговори с ним откровенно, не прячась за приличия и прочую муть.
Высокое заграждение тренировочной площадки искрило — щиты едва справлялись с магической энергией бушующей внутри. Проход узкий — удобством пожертвовали ради безопасности. Мало ли какое заклинание отлетит в сторону? Взрослые бойцы обменивались такими проклятьями, что от их энергии вся трава в округе жухла.
Тренировочные манекены были разбиты в щепу, да такую, что восстанавливающее заклинание уже не спасет. Атолгар сидел в тени, на бревне. Широко расставив ноги и опираясь локтями на колени, боец жевал травинку и сплевывал зеленую слюны на землю. Он выглядел не злым или расстроенным, а скорее задумчивым. Желание продолжить ссору, укусить побольнее значительно уменьшилось, но пропадать не спешило. Перед глазами еще стояла картина произошедшего в тронном зале. Под ложечкой сосало от осознания собственной низости.
