Марина Данилова - На старт, ведьмы!
– О, а вот и девчонки с прогулки пришли, – слишком уж приторно сказала подруга, на миг изменив взгляд на зверский и указав нам на стулья. – Вы кто? – почти неслышно спросила она у Дмитрия-второго.
– Дмитрий-второй, – последовал весьма лаконичный ответ.
– Вот я так сразу и подумала, – развела руками Оля. – Приперлись чего?
– Это я его для Аньки нашла! – пояснила я. – Он теперь ее жених!
По взгляду присутствующих стало понятно, что мое мнение не разделял тут никто, но был не тот момент, чтобы вступать со мной в дискуссии. Тем более что я была в пьяном угаре и могла ляпнуть что-нибудь и похуже.
– А это Надежда, – вернула подруга свой прежний медовый тон, кивнув на бабищу рядом с собой. – Надежда приехала устраивать Костика в университет.
– Костик это тот дистрофик, которого тащили по коридору? – пожелала уточнить я и снова икнула.
– Милочка, и как часто вы пьете? – скривилась тетка, которой не удавалось сохранить лицо, как Ольге.
– Как пьет Милочка, я не знаю, она живет в соседней квартире. А я Мариночка и пью, когда спаивают. Сегодня споили.
– Толк хоть был? – поинтересовалась Алена, водружая на стол кастрюлю с отварной картошкой.
– А как же, мужика нашли! – радостно заявила я и плюхнулась на коленки к Дмитрию-второму. Не потому что я решила умыкнуть его у Анютки, просто так получилось.
Тот подавил ухмылку и вернул меня на плечо Дмитрию-первому. Да, нежных чувств я у него не вызывала.
– Еще один проклятик? – заинтересовалась Оля.
– Сам кого хочешь проклянет, – пояснила я. – Пока не поняла как, но личность он туманная.
– Добро пожаловать в стаю! – расплылась уже в более искренней улыбке Оля. Она смекнула, что после завершения сегодняшнего вечера Алена будет «хвалить» меня, а не ее, и это явно подняло ей настроение.
В кухню ввалились остальные «захватчики», и в большом просторном помещении стало сразу тесно. Все уселись за стол и сделали вид, что хотят познакомиться.
– Мы тут надолго! – сразу объявил мужик, что встретил нас в коридоре. – У нас в Питере дела.
– Да ради бога. Квартира большая, всем места хватит, – отозвался Дмитрий-первый, разливая по стопкам то, что еще недавно было самогоном. – Кого тут только не было, все сбежали. Но пока можете пожить на кухне, заодно и завтраки готовить будете.
– Не, мы в комнату приехали, – взял быка за рога мужик, представившийся Анатолием.
Мы переглянулись. Ну и наивняк эти провинциалы! Вот хуже младенцев, честное слово! Алена довольно улыбнулась, и всем стало ясно, что Василия Петровича спокойная жизнь в ближайшее время вряд ли ждет.
Через полчаса за столом воцарилась весьма непринужденная атмосфера. Мы пили ядреный, но без единого градуса алкоголя самогон вновь прибывших, они хлестали настойки Алены, но пьянеть также не особо торопились. Мы уже знали, что их зовут Анатолий, Леонид, Надежда Ефимовна, Наталья Матвеевна и Костик, но запоминать не собирались. Не на век знакомимся, а лишь на совместный ужин. Были они все родом из деревеньки Веселые Бобры и приходились друг другу родственниками, хотя в степени своего родства постоянно путались. В одном они были точно уверены, что Василий Петрович им брат, сват, кум, просто хороший человек и односельчанин в прошлом. Сам кум и односельчанин на веселой попойке не присутствовал, трусливо запершись в своей комнате и предоставив нам самим разбираться между собой. Главной же причиной своего появления в этой питерской коммуналке вновь нагрянувшие называли то, что Костику надо бы поступать учиться, и вот они приехали. Да, сопровождать ребенка. А то мало ли что, город ведь полон всяких соблазнов и маньяков. Сам «детеныш», которому было далеко за двадцать, сидел молча, опрокидывал стопку за стопкой Алениной вишневки и закусывал картошкой в мундире. На Олин вопрос, на кого сей парень намерен учиться, тот лишь неопределенно пожал плечами и заявил, что мамане виднее. Ему, конечно, хотелось бы сразу на президента, но если возьмут в трактористы, так он тоже согласен. Мы жевали салаты, кивали и говорили, что мы не против, пусть живут, но исключительно в комнате односельчанина, все остальное занято.
– Ну так вы же скоро съедете, так и комнатка освободится, – немного захмелев, расхрабрился Анатолий.
Ага, как же! Пришлось растолковать наглому «оккупанту», что мы девушки молодые, причем намного моложе их Костика, и намерены тут остаться надолго. Да еще и личную жизнь надо устроить. Мы тоже в Питер не только посмотреть Эрмитаж приехали.
– Ну так вы, – мужчина кивнул на нас с Анюткой, – по своим мужикам разъедетесь, а вот эту беленькую, – он кивнул на Ольгу, – мы за Костика отдадим. И будут они жить в той комнате долго и счастливо.
Дмитрий-первый, глядя на изменившееся лицо Ольги, закашлялся и едва не рухнул лицом в свою тарелку. Дмитрий-второй с интересом наблюдал, как подруга состряпала проклятие и припечатала им мужчину, и показал ей большой палец. Проклятие вышло аккуратненьким и хотя хорошо просматриваемым, но неснимаемым. Похоже, Татьяна права, в нас бушевал один источник.
– Я не против, – отозвался на свою беду «жених» и получил тройной сглаз в область желудка и один в область печени. Да, есть жареную свининку он теперь долго не сможет. И соленые огурцы тоже. Ну уж куда сглаз попал.
– А кладовочка у вас, кстати, захламленная, – ни с того ни с сего сказала Наталья Матвеевна. – Шубы какие-то висят, подушки какие-то. Освободить бы надо, мы все же с вещами приехали.
Она поднялась и грузно прошлепала в коридор. Видимо, решила не откладывать дело в долгий ящик и сразу навести тут свои порядки. Алена, хотя и была здесь на хозяйских правах, все время сидела молча, с нескрываемым восторгом наблюдая за понаехавшими. Наверное, чего-то ждала. И ее ожидания оправдались.
Распахнув мощной рукой дверцы кладовки, женщина рванула на себя весьма старую шубу и кинула ее на пол. Чуть поднажав, она выудила оттуда подушку и также бросила ее. Затем в ее руках оказалось нечто белое и невытаскиваемое. Женщина рванула раз, рванула два и… оказалась нос к носу с Арсюшей, который спокойно спал себе в чулане и никого не трогал.
Как она орала! Ее односельчане просто оцепенели, впечатленные столь эффектным визгом. Сам Арсений Гавриилович сохранял свою невозмутимость даже в этой ситуации и с присущим ему ангельским спокойствием рассматривал нарушительницу его отдыха. Едва женщина закончила свой концерт, подавившись собственным фальцетом, он хладнокровно подобрал шубу и повесил ее на место. Затем сгреб в охапку подушку и вернулся в чулан.
– Сплю я тут, – беззлобно сказал он Наталье Матвеевне. – Стучать надо.
И закрыл за собой дверцы.
