Елена Кулик - Судьба или выбор
— Мальчики едут на моей машине, а девочки на своей, чтоб никому потом не было обидно.
— А кому это будет обидно. — Мари расстроилась, намереваясь ехать в машине вместе со Стасом.
— Мне будет обидно, — Игорь с вызовом посмотрел на Мари. — Едем к Ирэн, а там решим, у кого будем ужинать, ОК?
— Хорошо, но я тебе этого не забуду, Игорь, понял. Сейчас всю дорогу буду говорить Ирэн, какой ты плохой, вот.
— Мари, успокойся уже, и не веди себя как обиженный ребенок, у которого забрали конфетку. — Ирэн раздражало и злило такое поведение Мари. Это что, ревность в ней вскипела?
Ирэн открыла дверцу машины и, не на кого не глядя, села за руль, пытаясь хоть как-то успокоиться и взять себя в руки. Неужели она до такой степени ревнивая? «И ревновать, еще не полюбив» — так, кажется, говорил Лопе де Вега в своей «Собаке на сене». Нет, не может быть, она не может до такого опуститься. Ревновать подругу к парню, которого сама увидела два дня назад. Она ведет себя как полная дура. Ирэн вцепилась в руль так, что побелели пальцы. Она справиться со своими чувствами и обо всем подумает ночью, когда останется одна. От грустных мыслей ее отвлек звук захлопывающихся дверей и сопение Мари.
— Нет, ну ты слышала этого Игоря. Это он специально, точно вам говорю.
— А ты что глаз положила на Стаса? — Ленка обернулась к Мари, которая всегда садилась на заднее сидение.
— Ленка, хоть ты и хваленый Шерлок Холмс, но когда голодная ты не только злая, но еще и глупая. Да Стас не сводит глаз с нашей Ирэн, так что нам тут ничего не светит.
От неожиданности Ирэн нажала на педаль тормоза резче, чем надо было, и машина, запищав тормозными колодками, резко остановилась на светофоре.
— Ты чего творишь?
— Желтый был.
— Мари, с чего ты взяла, что Стасу понравилась наша Ирэн, — девчонки разговаривали, не замечая того, что твориться с их подругой.
— Надо быть чуточку внимательной. Я же художник и замечаю выражения лица, глаз. Я хочу его нарисовать, потому и кручусь все время рядом. А он только и делает, что за Ирэн наблюдает. И, кстати, Ирэн, очень расстроился, когда вы с Игорем потерялись в арт-центре. О чем вы говорили?
Ирэн глубоко вздохнула, пытаясь восстановить дыхание и успокоить сердце, которое от счастья готово было взлететь, но боялось разбиться.
— Игорь сказал, что поторопился с предложением и забирает его назад.
— Ну не козел, а? Да как он мог? Сначала сказать, потом забрать. Что он себе думает..
— Ленка, успокойся. Значит все-таки моя версия правильная: ты нравишься Стасу, а они с Игорем друзья и значит, договорились о соперничестве. Ну, что подруга, они предоставили тебе шанс выбрать самой из них двоих. Молодцы, какие.
— Так поступают только трусы, если ты любишь человека, то добивайся его ответной любви и защищай ее, а не прыгай в кусты при первой же опасности. — Ленка откровенно возмущалась такому поведению Игоря и не понимала его.
В это время пока шел разговор между девочками, в Хаммере стояла тишина.
— А она не такая глупая, как всегда хочет казаться. Ведь раскусила нас сразу. Интересно, Ирэн ей поверит или нет? — Игорь посмотрел на Лешку и этот взгляд не обещал ему ничего хорошего.
— У меня нет твоего суперслуха, поэтому давай уже говори, что там происходит.
Пока Лешка пересказывал разговор девчонок, Стаурус сидел на заднем сидении, закрыв глаза. Могло показаться со стороны, что он спит, но он пытался настроиться на чувства Ирэн и определить ее состояние. Он переживал, что отказ Игоря и предположения Мари, только расстроят ее и насторожат. Он почувствовал ее сметение, страх и радость. Она ужасно боялась поверить и ошибиться.
Когда Ирэн подъехала к своему дому, Хаммер Игоря уже стоял у подъезда и ребята их ждали. Пока девчонки парковались и выбирались из машины, привезли пиццу и суши.
— Ну, что к Ирэн или Стасу?
— Давайте лучше к Ирэн. У Стаса только пара стаканов да тарелка, все равно к Ирэн за посудой бегать придется.
— Тогда ко мне и без разговоров. — Ирэн уже полностью взяла себя в руки, нельзя показывать никому свое состояние, а то проблем станет еще больше.
Поскольку все были голодны, то стол накрыли с крейсерской скоростью, и через пять минут уже все сидели на подушках на полу, возле низкого японского столика. Ели почему-то молча, даже утолив первый голод и немного расслабившись, разговор никак не налаживался, все время ощущалось в воздухе какое-то напряжение.
Ирэн говорила мало и слабо реагировала на шутки, Стас тоже большей частью отмалчивался и все время смотрел на Ирэн, которая по странному стечению обстоятельств опять сидела напротив него. Игорь с Лешкой со всех сил пытались разрядить обстановку, и им в этом нелегком деле помогала Мари, но Ленка все время язвила и приставала к Ирэн, которая не замечала ее грубых намеков и придирок. Ситуация складывалась взрывоопасная: кто-то из них скоро не выдержит такого накала страстей и беды не миновать. Когда же решили, что пришло время выпить кофе, Игорь первым вскочил со своего места и побежал на кухню.
Он не первый раз хозяйничал на кухне у Ирэн и поэтому хорошо знал, где и что лежит. Поставив турку с кофе на плиту, он подошел к окну, возвращаться в комнату ему не хотелось. Игорь стоял возле окна на кухне и смотрел на свое отражение в стекле. И что он там увидел? Молодого черноволосого парня, с большими карими глазами, длинными густыми ресницами, полными привлекательными губами и ямочками на щеках. Ведь он тоже очень симпатичный, общительный, веселый, может быть трогательным и нежным, умеет любить всей душой, тогда почему так не справедливо получилось, почему она выбрала не его. Теперь он точно знал, что Ирэн его не любит и никогда уже не полюбит, хотя он и не безразличен ей. Для нее он будет прошлым и только от него сейчас зависит, будет ли у них будущее, сможет ли он остаться для нее просто другом, хорошим, верным, но только другом. Когда так сильно любишь, то уже не заботишься о своих чувствах и желания, перестаешь думать о том, что нужно лично тебе. Есть только ее выбор, и это, к сожалению, не он и не с ним она мечтает прожить всю свою долгую жизнь. Он хочет, чтоб она была счастлива, искренне этого желает, но почему тогда ему так плохо и сердце обливается кровью, а внутри все сжимается так, что ему трудно дышать? Он должен смириться и просто отпустить ее, пожелать им любви и согласия. После таких решений на душе остается только пустота, которую уже ничем не заполнить, и боль, оставляющая шрамы, которые никогда не исчезнут. Он прислонился лбом к холодному стеклу, пытаясь хоть как-то остудить горячую голову. Больно, черт возьми, как же ему больно.
