Юлия Славачевская - Богатые тоже скачут, или Где спит совесть
— Тетя Теодора! — Никос нахмурился, когда я поддержала миф о своей невоспитанности и подняла скатерть. — По-моему, вам нужно лучше следить за своей хорошо воспитанной девочкой и наконец объяснить ей разницу между ручкой скоростей и мужскими гениталиями!
«Носорога» хватил удар, но дама пришла в себя и, схватившись за брошь (думаю, она специально ее носила, чтобы не путаться — это уже грудь или еще подбородок?), заорала:
— Ноги моей в этом доме больше не будет! Пошли, Бакчос!
— Теодора это проделывает триста восемьдесят дней в году, — наклонился ко мне Костас.
Подсчеты как-то не сходились, но тут меня осенило:
— А-а-а! Так иногда и по два раза в день? Как бы вернулась, чтобы удостовериться, что поняли глубину угрозы? Круто!
— Шлюха! — завизжала Теодора.
— Заткнись! — потемнел лицом Никос и вскочил. — Вон из моего дома!
— Щенок! — вскочил «макак», дозапихав в себя десерт, а в карман столовое серебро. — Ты пожалеешь об этом!
— Да-да! — снова нагнулся ко мне Костас. — Теперь на столе будет что-то оставаться!
— Нет, — помрачнела я. — Не будет.
Но тетя Теодора не могла уйти, не поставив последнюю точку! Ее она решила поставить серебряным бокалом и метнула оный в нашу сторону. Костас принял удар на себя и украсился красивыми кругами под глазами.
— Джеймс Бонд, — констатировала я, пока ему прикладывали лед. — От Теодоры — с любовью!
— Оу-у-у! — простонал несчастный, но больше для проформы и для молоденьких девушек, вившихся вокруг стайками.
— Я же сказала — дам в глаз! Просто меня опередили, — сказала я и пошла искать Никоса.
Мне предстоял еще один раунд убеждения его, как он не прав и как на мне не надо жениться!
Всеми доступными и недоступными способами пыталась я избежать нашего бракосочетания, потому что в моей семье с таким не шутят, а мы ну никак не сочетались! Абсолютно! Даже браком!
Мной было испробовано следующее…
Стриптиз на столе в ресторане — сняли со стола и одели.
Алкогольное опьянение — поставили под холодный душ и раздели.
Приставание к другим мужчинам с сексуальными целями — дали мужчинам по мордасам, а мне вынесли последнее греческое предупреждение.
Грубое обращение с родственниками — родственники сделали вид, что не понимают по-английски, и так же по-английски ушли.
Приготовление завтрака… Кухню успели вовремя спасти, а меня эвакуировать на третий этаж.
Больше я ничего не успела, завтра была свадьба…
ГЛАВА 15
Народная примета: не сиди на крыше, а то Георгиос йоргеет!
— Цып-цып-цып! — сманивали меня вниз с крыши дома все, кому не посчастливилось пригласиться к Никосу на свадьбу.
Я лично никого не приглашала, а на крышу — тем более! И я это показала, в надцатый раз двинув ногой по лестнице и уронив сие приспособление вместе с тем приспособлением, которое на нее лезло!
Выслушав уже не просто проклятия, а заикания матом, я снова устроилась на коньке и принялась раздумывать на тему, как свить гнездо и можно ли условно считать это гнездо шалашом. Твердо решила: не считать! — и даже не рассматривать такую возможность, ведь рай с милым в шалаше, а для меня шалаш с «милым» Никосом уже приближался к эквиваленту третьего круга ада.
— Слезай, шалава! — Это во дворе нарисовался Йоргос и взял все в свои двупалые руки. Почему двупалые? Да потому, что остальные пальцы я ему сломаю, когда слезу. Оставлю только два, в носу поковырять, — не совсем же садистка.
— От шалавы слышу! — парировала я. — Не слезу!
— Тогда я залезу и надеру тебе уши! — окончательно вышел из себя Георгиос… и забыл войти обратно. Ага. Так и полез в выходном пиджаке. Бормотал: — А производила впечатление такой обиженной, такой замученной…
— Это маскировка! — Я с членовредительскими намерениями подобралась к тому месту, куда эсбэшник приставил лестницу.
Георгиос просек и передвинул, не переставая перечислять мои грехи:
— Скромница, хрупкая такая… Думал, дунешь — упадет. Ага! Тебя цунами не смоет!
Мы ползали с ним — он с лестницей внизу, я бдила сверху, и никак не могли встретиться два одиночества.
Наконец-то кому-то пришла в голову светлая мысль — вызвать подъемный кран с площадкой. Представляете выражения физиономий мужиков, которые приехали! Им сказали: мол, нужно кошку снять. Потому как диспетчер никак не могла понять: какая, греческий блин, невеста и сколько нужно за нее брать денег?!
— Что она там делает? — ткнул в меня пальцем ошалевший работяга.
— Нервничает, — заломила руки кирия[17] (или, как тут говорят сокращенно, ка) Димитра. — Не могли бы вы поскорее ее снять? Мы в церковь опаздываем.
Я показала тридцать два зуба и ноги в трусах. Работяги застыли и начали что-то подозревать.
— А она точно нервничает? — возник следующий вопрос.
— Не видите?! — взвизгнула какая-то краснолицая тетечка в малиновой парче. — Какая нормальная невеста будет сидеть на крыше за полчаса до венчания в церкви!
Я потянулась и поправила грудь.
Работяги забыли, как давить на кнопку, и уставились, будто кролики на удава.
— Слезай сама, пакость белобрысая! — орал Йоргос, сливаясь по цвету с тетечкиным платьем.
— За белобрысую — ответишь! — горланила я в ответ. Мстительно: — Буду тебе целый день отравлять жизнь!
— Ты меня уже навсегда отравила, пакость ногастая! — изменил показания Георгиос.
— Могу добавить! — мявкнула я, не забывая соблазнительно изгибаться.
Вся мужская половина шокированных гостей перешла от шока к приливам и собралась предложить мне пожениться прямо здесь и непременно сейчас… Пока Никос в церкви цветочки нюхает. Ага. А то потом очухается и ка-ак надает больно!.. Если от них что-то еще останется после того, как я слезу.
Кто, кто так предложения делает? «Я б тебя съел с косточкой, мой персик!» А ты пробовал? Когда выковыряешь косточку — приходи!
Один вообще загнул: «Эх, я бы ее так пои… полюбил!» Ты себя в зеркале видел, сморчок с ушами? У тебя ж от тех ушей давно не голова, а пропеллер!
Ладно. Утро перестало быть томным. Развлекаться надоело, и я милостиво соизволила выказать желание слезть вниз и нацепить на себя савандебное платье.
Потому что если сейчас кто-то дозвонится до Никоса и этот обиженный в лучших чувствах жених примчится сюда раненым бизоном… от дома останется только котлован! Никос все зубами разберет и переработает, чтобы меня достать. Национальная гордость! Лучше зубы потерять, чем жену. Приятно… В Америке, например, — зубы гораздо дороже…
