Керстин Гир - Третий дневник сновидений.
- Тебе хорошо говорить. А я в любом случае туда не выйду. - Грейсон выпрямил спину. - Ах, чёрт побери, как можно спать и при этом так уставать?
Мне это самой казалось странным. В реальности мы ведь все лежали в своих постелях и крепко спали, при этом могли выглядеть необычно, - я, например, сегодня повязала вокруг пояса цветастый галстук, на голове разные заколки, на запястьях два браслета и растрёпанная книжка под пижамой. Чего только не носит светская дама в своих ночных снах! (Лишь носки Сенатора Смерть я передала Генри - надеть их на себя было выше моих сил.)
- Ты в любой момент можешь проснуться, - сказал Грейсону Генри. - Надо лишь захотеть.
- Фокус в том, чтобы представить себе во всех подробностях, как ты просыпаешься. Интенсивно, насколько можешь. - Мне самой понадобилось время, чтобы научиться вставать. Проще всего было в собственном сне, в коридоре или в чужих снах это было гораздо трудней. А сложнее всего, когда ты напряжена. - Лучше всего закрыть глаза, а когда откроешь, оказаться в своей кровати. В своей комнате. Попытайся представить себе, что ты лежишь под одеялом, а через окно льётся лунный свет, или...
- Не получается! - Грейсон закрыл глаза и тотчас открыл их снова. - Только страшно, что, когда я не буду смотреть, вы исчезнете.
- Не исчезнем! - Генри ухмыльнулся. - Давай попробуй. Увидимся завтра в двенадцать на занятиях.
- Вот ведь чёрт! - Генри потёр рукой лоб. - Совсем забыл, что мы в понедельник пишем тест по химии.
- Сделаем. - Генри не покидало хорошее настроение. - Мы сконцентрируемся на ароматических углеводородах... У меня чувство, что на экзамене будет это.
Грейсон смотрел на него недоверчиво:
- Ты же не?..
- Нет, - сказал Генри. - Есть сны, которых даже я стараюсь избегать. В любом случае сны про мистера Форли. А теперь наконец просыпайся! Пока не проснулись мы.
Грейсон опять опустил веки:
- Что мне надо ещё сделать?
- Ты лежишь в своей постели, у тебя под головой подушка... - подсказывала я. - Ах, пока я не забыла, что значит Nichtenbier and Schellfischlogistik.
Генри вздохнул, а Грейсон сказал:
- Ха?
- Держи глаза закрытыми. Ты лежишь в постели, под одеялом... представь это ясно. Когда мы с Джаспером говорили про Эмили и цепочку, ты сказал: «Schellfischlogistik!» Я так и этак пыталась понять, что это такое, но не могла догадаться.
- Понятия не имею, - пробормотал Грейсон.
- Если речь идёт об Эмили, имелась в виду, наверно, сияющая дрянь, - подмигнул мне Генри.
- Да, точно. Сияющая дрянь. Что-то на тему вечности. Я тут ни при чём, - сказал Грейсон сердито. - Паршивую цепочку я вернул.
Это я знала.
Напольные часы миссис Ханикатт начали бить.
- Держать глаза закрытыми... глубокий вдох, выдох, Грейсон... - приказывала я, но сама коротко вдохнула, потому что неожиданно открылась не существовавшая прежде дверь в ковре, но подлым образом не на той стене, что в прошлый раз. И что ещё подлей: маленький губчатый Альфред на этот раз не прошёл через дверь медленно, а выпрыгнул, громко крича, со своей подушкой подмышкой, как чёртик из табакерки, как раз в момент, когда Грейсон в испуге открыл глаза.
А потом... потом Грейсон исчез.
Глава 12
- Теперь подействовало! - обрадованно сказал Генри.
- Да, пожалуй. Альфред... - прохрипела миссис Ханикатт.
- Бекки! - Альфред помахал подушкой. - Пробил твой последний час!
- Лучше бы нам проснуться, - предложила я Генри.
- Ни в коем случае! - Он схватил меня за руку. - Я так рад, что мы наконец одни! Тебе не казалось, что из-за сплошных проблем у нас не остаётся времени для себя?
- Да, но здесь мы опять не совсем одни...
- Пожалуйста, - простонала миссис Ханикатт, - не делай мне ничего, Альфред! Возьми себе всё, что хочешь.
Альфред засмеялся жестоким смехом серийного убийцы.
- Бекки, Бекки! Что мне помешает присвоить всю твою страховку?
Генри нервно посмотрел на стол и поднялся.
- Извините, пожалуйста, - сказал он, подходя к Альфреду. Мою руку он при этом не отпускал, так что я была вынуждена тянуться за ним. - У миссис Ханикатт нет сейчас времени на вас. Вы маленький человечек. Ей надо вязать. Надо закончить палантин.
Он ещё говорил, когда Альфред стал съёживаться, усаживаться, пока не стал величиной с мой мизинец - крошечный человечек с ещё более крошечной подушкой подмышкой. Рот его открывался и закрывался, но, что он говори л, не было слышно.
- Ox! - сказала я восхищённо.
- Где он, где он, Альфред? - шептала миссис Ханикатт. - Он пришёл задушить меня. Как задушил мою сестру. Коварно, когда она спала.
- Альфред придёт в другой раз. Когда будет более подходящий случай. - Генри наклонился, осторожно взял двумя пальцами крошечного Альфреда и поставил его на подоконник под стеклянный колокол, туда, где уже стоял крошечный горшок с цикламеном. И при этом не отпускал мою руку. - Он сможет пока изображать садового гнома. А вы - спокойно вязать ваш замечательный палантин и ничего не бояться, пока его не закончите. Всё хорошо.
Миссис Ханикатт, наклонив голову, рассматривала под стеклянным колоколом уменьшившегося Альфреда. (В таком виде он казался даже милым. И эта подушка!)
- Мне никто не верил, - сказала она печально. - Потому что он казался таким безобидным! И потому, что он на похоронах Мюриель так трогательно разрыдался.
- Вяжите, вяжите, миссис Ханикатт, - говорил Генри, одновременно заставив исчезнуть остававшуюся открытой ковровую дверь. - Потом у вас будут другие мысли.
- Тот, кому вязать не лень, беззаботен целый день! - прокричал попугай. Миссис Ханикатт кивнула и снова начала вязать.
- Мы с Мюриель ещё детьми любили вязать. - Спицы постукивали, и она улыбнулась. - Мюриель нравилось вязать такое, чтобы подходило кому угодно. «Украшало», как выражалась она. Нашим морским свинкам, туалетной бумаге, телефону, дверной ручке, Альфреду - никого и ничего не обошла. Однажды - ей было тогда уже тридцать пять - она связала пуловер для своего пылесоса.
- Замечательно! - прошептал Генри, осторожно подтаскивая меня к чайному столику. - Совершенно замечательно, миссис Ханикатт! Думайте только об этом прекрасном палантине, как красиво он будет выглядеть, когда вы его закончите.
- Прекрасно, - повторила миссис Ханикатт, воодушевленно постукивая спицами.
Альфреда она совершенно забыла. Он исчез вместе со своей подушкой под стеклянным колоколом.
- Неплохо, - прошептала я.
- Спасибо. На чём мы остановились? - Генри притянул меня к себе и неожиданно поцеловал в губы.
Поцелуй был достаточно долгим, чтобы мои колени успели обмякнуть, но слишком коротким, чтобы забыть о присутствии миссис Ханикатт.
