Дмитрий Морозов - Штрафбат магического мира
— Рикс! Спокойно, своих порубишь! Твои — те, что сзади. Ещё немного, мы уже почти на месте!
И в этот момент решил действовать маг. Он видел на нападавших защитные чары, оберегающие от чужого воздействия, но до последнего тянул, надеясь на охрану. И лишь когда кристаллу начала угрожать реальная опасность, не выдержал. Зачерпнув побольше голой силы, он сплёл гигантский феербол, способный проломить любую защиту. Позади отряда словно вспыхнуло маленькое солнце — яркое, полное переливающихся внутри его языков пламени и плюющееся огненными искрами, оно быстро надвигалось на растерявшийся отряд.
— Марек, молоты! — успел крикнуть Ируг, прежде чем…
Мир подёрнулся чёрно-белой дымкой и застыл. Свет огненного шара освещал белые лица штрафбатовцев, их противников, внезапно понявших, что ими решили пожертвовать, замершие клинки в руках приготовившегося к броску Марека. До вражеского кристалла осталось шагов пятьдесят, но, глядя на налитую силой фигуру, можно было не сомневаться — докинет! И пульсировал, просясь на свободу, небольшой амулет на груди у Ладара.
Преодолевая ставший плотным воздух, тот с трудом вытащил ракушку — жемчужина в центре её налилась красным и мигала. Времени оставалось в обрез. Развернувшись к шару, он торопливо ментальными струйками скользнул в центр феербола. Структура заклинания была слеплена наспех, творивший явно больше полагался на силу, чем на умение — куда ему было до ювелирной точности магических ловушек аристократов. Впрочем, никто и не ожидал, что на обезвреживание боевого заклинания у кого-то окажется больше времени, чем пара ударов сердца.
Узел. Второй. Оковы заклинания распались, и стихия огня получила свободу. Языки пламени устремились за пределы сферы, в которую были заточены, и встретились с тонкими ментальными нитями. Капля воды, нежная и слабая, способна разрушить гору, если получит необходимое для этого время. Ладар и сам не знал, сколько ему потребовалось, чтобы усмирить яростные порывы огненных лент и сплести их в новый, ничему не угрожающий узел. Лицо горело, словно он долго был на солнце, волосы на руках были опалены, пот градом лил по телу, разъедая воспалённую кожу, но сипал упрямо тянул и тянул нитями своего сознания частицы огненного ада, забываясь, пытался помогать себе руками и даже зубами. Как ни странно, это помогало.
— Ты опять вытворяешь нечто несусветное, перекраивая нити судеб по новой?
Ладар торопливо обернулся и встретился с тёмным взглядом, сверкающим из-под накинутого капюшона.
— Привет, Илис! Я собираюсь на свидание! И делаю соответствующий подарок своей девушке! Вот, держи! — Улыбнувшись, он протянул гибкой фигурке в тёмном плаще огромный огненный цветок, сплетённый из языков пламени.
Гибкая нежная рука, протянувшаяся навстречу цветку, помимо воли дрожала. Тонкие пальцы сомкнулись на огненном стебле — и чернота рванулась вверх, пожирая яростно бьющиеся пряди. Мгновение-другое — и огромный, в рост человека пылающий цветок замер, подёрнувшись белым пеплом. Девушка помедлила, дунула — и тот осыпался, оставив в её руке чёрную как ночь, живую розу.
— Сумасшедший! Ты хоть представляешь себе, сколько законов мироздания ты нарушил, сделав мне этот подарок?
— Основы мироздания нельзя нарушить, Илис. Если тебе кажется, что привычные тебе законы перестали действовать — это не означает конец света, просто вступили в действие иные законы, более высокие.
— Прекрати! Ты тратишь силы могущественного амулета на глупости! Скажи, что ты хочешь? Обратить страну своих врагов в пустыню? Проложить дорогу из смертей — от тебя до престола? Сделать тебя неуязвимым? Возможности смерти велики, не пренебрегай ими.
— Я… Я хочу тебя видеть рядом с собой. Всегда!
— Безумец! — Рука с розой поднялась и ударила парня, выкидывая в обычный мир. Огненный шар, по-прежнему огромный и яркий, налетел на застывшие фигуры людей — и рассыпался больно жалящими, но в общем, безобидными искрами.
— Марек! — И вначале один, а затем и второй метательный молот устремился к тревожно пульсирующему кристаллу. Бум! Бум! — защита дрогнула, однако выдержала. Что бы ни вложили маги в эти топоры — преодолеть защиту, наращиваемую сотней магов с начала войны, им оказалось не по зубам.
— Уходим! — Ветераны повернулись было, но вновь закричал Ируг:
— Нет! Задача не выполнена, прорываемся дальше! Помните о эмблемах! Марек, есть ещё оружие? — Кряжистая фигура согласно кивнула, доставая из-под щита, закинутого на спину, две небольшие секиры. — В сторону! Сам поведу!
И ёж смертников пошёл дальше. Опомнившиеся солдаты Ронхара навалились вновь, их становилось всё больше, но идти оставалось не так уж и много — пять десятков шагов, пять десятков ударов — копьями, мечами, секирами… Пять десятков трупов, навсегда застывших на ночной, холодной земле — и вот уже кристалл перед ними, пульсирует глубокими волнами цвета крови.
— Марек!
Но секиры лишь скользят по мощной защите, на глазах теряя острую кромку.
— Айяр! — Тонкий клинок ловко протыкает защитное поле — и рассыпается в пыль, не дойдя до камня лишь пол-локтя.
— Все вместе! — Десяток заточенных лезвий втыкается в начавшее гудеть защитное поле, оно искрит, пытаясь удержать боевое, залитое кровью оружие, полное какой-то непонятной ярости, и тут Ладар, размахнувшись, кидает тёмный клинок — как обычный метательный нож, ухватившись за рукоять. Тёмный бархат лезвия прижимается к пальцам, скользит и впитывается в бархатную пустоту тонкая струйка крови Хозяина… и привыкший не видеть препятствий клинок проникает сквозь все преграды, раскалывая каменное сосредоточение энергий.
— Ложись! — Люди падают ничком, стараясь вжаться поглубже в землю — а над ними проносится, уничтожая всё вокруг, тяжёлая волна отката. Тело гудит, словно над ним кто-то ударил в гигантский колокол, где-то бушует пламя и кричат люди, хочется так лежать и не шевелиться вечно, давая отдых потрясённому разуму, но взгляд встречает яростное пламя глаз Ируга.
— Бегом! Через пару минут они начнут приходить в себя, а нас сейчас хоть голыми руками бери. Браслеты рассыпались в пыль, любой офицер с парой амулетов нас раскатает в лепёшку, даже не поморщившись. Взяли по осколку кристалла, чтобы было чем отчитаться — и к реке!
Несколько торопливых шагов, и стальной камень пьедестала, на котором рос кристалл. Он обуглен и порист, однако звенит, заставляя усомниться в каменной основе. Обломки бывшей заградительной системы, подобно тлеющим углям, тускло светят в темноте. Подхватить на ощупь несколько острых граней и услышать вскрик Марека.
