Маргарита Блинова - Забавно быть студентом
Честно говоря, реакция подруги была настолько неожиданной и бурной, что я даже не сразу сообразила, что происходит.
Схватив лаборантку, испуганную внезапной вспышкой ведьмочки, за грудки, Наточка принялась активно трясти несопротивляющуюся жертву.
— Ты сейчас же уничтожишь все формулы! Все записи! Все — все — все, что даст хоть какой‑то намек на то, как сделать этот спрей!
Вскочив со своего места, Юлик попытался вызволить Марианну из рук озверевшей ведьмочки, но злая женщина по силе не уступает мужчине, тем более, такому хлипкому, как наш эльф.
— Линка, может, поможешь? — пыхтя от натуги, укоризненно глянул на меня приятель, но я, словно в ступоре, оставалась сидеть на своем месте.
Что будет, если спрей окситоцина поступит в массовое производство? Какая‑нибудь чахнущая от неразделенной любви дурочка купит пузырек и уведет из чужой семьи верного мужа. Ушлый престарелый барон, задавшийся целью занять престол, влюбит в себя молодую дочку короля, и, считай, полпути к власти уже пройдено. К тому же, наше любимое Светлое правительство сможет косвенно "подчинить" себе Темных.
"Рабство влюбленных…", — еле слышно сказал пораженный не меньше моего дракончик.
— Наточка, — тем временем увещевал подругу эльф. — Это величайшее в истории открытие, мы не можем его похоронить. Лина, ну хоть ты ей это скажи!
— Можем! — наконец обрела я способность говорить и встала со своего места. — И мы обязаны это сделать.
— Но… — в один голос начали Юлик с Марианной.
— Никаких "но"! — зло рявкнула подруга, пихнула профессора Ратана локтем в бок и хорошенько встряхнула лаборантку. — Все чертежи, заготовки, мхи, все в топку!
Марианна и Юлик взвыли от постигшей их несправедливости, но на нашей стороне были здравый смысл и… грубая сила.
Глава 9
Каждый раз, вступая в сражение, мы должны помнить, что есть только два типа битв. Битвы во имя защиты жизни и битвы во имя защиты чести, все остальное — деревенская потасовка
— Фу — ух, че‑то я умаялась…
Натка, валяющаяся без сил на своей кровати, только вяло махнула рукой. Дескать, отвянь, мне еще хуже!
А кто мог предположить, что два гения — растениелюба окажут такое бурное сопротивление?
Сначала мы долго воевали с Марианной, которая молчала, аки рыба, и не желала отдавать свое изобретение и наработки беспощадному пламени.
Но, как выяснилось чуть позже, упорство лаборантки — ничто по сравнению с Юликом, защищающим свою любимую Джульетту. Чего только мы не выслушали в свой адрес, к тому же хлипкий на первый взгляд парень умудрился зазвездить Натуське локтем в глаз.
Когда все улики открытия были уничтожены, а лаборантка дала магическую клятву больше никогда не воспроизводить спрей, мы вспомнили о бедных несчастных студентах, оставшихся под присмотром лиан.
Мелодично выругавшись на эльфийском, эльф прекратил лить слезы над останками Джульетты и рванул в коридор. Мы с Наткой бросились следом, но к аудитории пришли последними.
Около входа уже толпилась изрядная толпа студентов с других курсов, привлеченных отчаянными криками и мольбами о помощи, доносящимися из кабинета.
— Расступились! — зло рявкнул Юлик, все еще переживающий потерю "любимой", и зеваки тотчас отошли на пару метров назад.
Оставшееся время Ната активно дулась на эльфа и каждые десять минут поглядывала в зеркало, проверяя, не увеличился ли в размерах синяк на скуле. Я же бегала вместе с Юликом и осматривала пострадавших.
Дело обошлось "малой кровью": два сломанных носа, несколько сотен синяков и одна сломанная кость. Пустяки, с учетом того, как порой зверствовали другие преподы.
Смысла топать на оставшиеся полпары по магическим расчетам мы с Наткой так и не увидели, поэтому вернулись к себе в комнату, чтобы перекусить и зализать раны. Точнее, обложившись пудрой, тенями и кисточками над ранами химичила Натка. Я же, соорудив бутерброд из половинки батона, громко со смаком чавкала на всю комнату и постепенно приходила к мысли, что жизнь‑то налаживается!
— Ты бы так не налегала на углеводы, — строго глянула соседка, на секунду отвлекаясь от зеркала. — Скоро обед.
Я на миг призадумалась над ее словами…
"Раздумьями сыт не будешь", — заворчал желудок.
"Да тут не думать, тут хомячить надо!" — поддержал его здравый смысл.
"С нашим‑то темпом жизни не факт, что обед вообще сегодня будет", — мрачно предрек пессимизм.
Согласившись с разумными доводами внутренних голосов, я впилась зубами в бутер и заработала челюстями с удвоенной скоростью. Действительно, а фиг его знает, когда в следующий раз удастся набить пузо.
"Вот это пра — а-ально", — довольно буркнуло упомянутое и принялось переваривать.
— Видно? — с тревогой спросила Натка, заканчивая свои манипуляции.
Окинув зорким взглядом хорошенькое личико подружки, я облизнула перемазанные соусом губы и нахмурилась.
— Мне кажется, или синяк стал больше?
— Естественно! — хмыкнула Натка. — Или ты, балдося, всерьез считаешь, что я упущу такой замечательный шанс? Ну уж нет, красавица! Сегодня Рене будет прыгать, как цирковой пони, и жалеть свою маленькую капризную ведьмочку. Если повезет, может, даже смогу уговорить его не тащить меня на Темные земли, — мечтательно заулыбалась девушка.
— Порой я забываю, какая ты коварная женщина, — с притворной печалью вздохнула я.
— Гауф! — вклинился в беседу щенок и начал крутиться на месте, напоминая о незавершенном утром деле.
Оставив Натуську репетировать у зеркала "сказ о злом и подлом эльфе, учинившем расправу над самой распрекрасной ведьмочкой на свете", я подхватила поводок, намотала шарф повыше и выбежала на прогулку.
Отойдя с заснеженных дорожек в глубь парка, прислоняюсь к стволу невысокой березки и, отстраненно наблюдая за прыгающим по сугробам малышом, предаюсь раздумьям.
Я не сомневалась в том, что мы были правы, уничтожая изобретение Марианны и Юлика, и в тоже время было дико жаль проделанной ими работы.
Ну почему? Почему любой прорыв в магии или науке, любое открытие человек старается использовать в первую очередь, как оружие? Виновата ли в этом первая обезьяна, взявшая в руки палку, чтобы напасть на соплеменника, или это изначально заложено в человеческой природе?
"Это тебя снег так на философию пробил или обжимашки с березкой?" — ехидно засмеялся дракончик.
"Эй, пресмыкающееся! А ты, случаем, в спячку не впадаешь?" — с надеждой в голосе полюбопытствовал пессимизм.
"И не надейся", — фыркнула рептилия, переползая повыше.
