Бронзовый грифон - Русанов Владислав Адольфович

Пересекая огромное открытое пространство, мимо конной статуи Пятого императора Сасандры, оставляя по правую руку гранитную башню с установленной на ней клепсидрой, сыщик понял, что самые нехорошие предчувствия сбываются. Кучка зевак, толпящаяся около двухэтажного домика с островерхой черепичной крышей, места для сомнений не оставляла.

Решительно растолкав простолюдинов – лоточников, праздношатающихся слуг, соседей-лавочников, – Мастер подошел к невысокому, в две ступеньки, крыльцу. Сунул под нос загораживающему дорогу стражнику бляху с иногом. Служивый из магистрата подтянулся, расправил плечи – с тайным сыском не шутят. Продолжая держать бляху в ладони, сыщик вошел.

Первым, что ему бросилось в глаза, оказался труп старухи в чепце и задравшейся выше колен ночной рубашке. Темная лужа, расплывшаяся под ней, уже не блестела, а подернулась матовой корочкой. И лишь потом Мастер обратил внимание на невзрачного человечка, примостившегося на высоком табурете за прилавком. Обширная плешь, бледно-голубые, как бы выцветшие, глазки, пористый нос, нависающий над желтовато-серыми усами. Фра Форгейльм по кличке Смурый собственной персоной. Они хорошо знали друг друга. Сталкивались по нескольким запутанным делам. Смурый служил в уголовном сыске магистрата Аксамалы и отличался даже среди сыщиков цепкостью, ясным умом и способностью обнаруживать незаметные поверхностному взгляду улики. Мастер уважал его как несомненного профессионала, хотя и не любил за излишнее занудство и слепое подчинение букве закона. Фра Форгейльм платил той же монетой, считая весь тайный сыск сборищем зазнавшихся хлыщей, но выделяя Мастера за отвагу и здравомыслие.

– Мое почтение, – прошелестел Смурый, отрывая взгляд от листка бумаги, на котором он строчил отчет об убийстве. – Как всегда вовремя.

– И вам доброго здравия, – церемонно поклонился Мастер, продолжая исподволь изучать обстановку. – Ограбление?

– Да нет, – вздохнул Форгейльм. – Не похоже. Скорее по вашей части. Я тут как раз собрался отдельную бумагу выправить…

– Неужели? – деланно удивился контрразведчик. – Не поверю ни за что.

– Что по вашей части или что я бумагу хотел отправить? – прищурился магистратский сыщик.

– Не поверю, что не взяли ничего. У фра Корзьело денежки водились, как я слышал.

– Ну, уж это мне неведомо.

– Зато мне ведомо.

Мастер подошел к телу старухи, наклонился.

– Можете не трудиться. Ножом по горлу, – донеслось сзади пояснение Смурого.

– Ясно. Кем она приходилась табачнику?

– Экономка. При жизни ее звали фрита Дорьяна. Старушка почтенная, ни в чем никогда замешана не была.

– Значит, поплатилась за грешки хозяина? – Мастер внимательно оглядел сорванную со стены полку – многочисленные коробочки и пакетики с табаком рассыпались по полу, в воздухе витал горьковатый аромат дорогого трубочного зелья.

– Выходит, что так, – не стал спорить Смурый.

– А его тоже? – Контрразведчик чиркнул себя по горлу ногтем большого пальца.

– А вот и не угадали, господин сыщик, – загадочно улыбнулся Форгейльм.

– Да? – Мастер приподнял бровь. – А можно посмотреть?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Смурый. – Это наверху. Проводить?

– Спасибо, я как-нибудь сам…

Осторожно перешагнув кровавое пятно, Мастер взбежал по лестнице на второй этаж.

На лестничной площадке три распахнутые двери.

Дверь справа вела, скорее всего, в кабинет – в глубине виднелась конторка и заваленный книгами стол. Слева, должно быть, комната экономки. А вот прямо… Прямо, судя по кровати с балдахином и обилием подушек, спальня хозяина, фра Корзьело.

Так. А что там чернеет на ковре?

Мастер шагнул через порог и присвистнул.

Да… Денежки у табачника водились. Пожалуй, с избытком. Ковер, лежащий на полу, стоил самое меньшее сотню солидов. Ручная работа. Итуния. Позапрошлый век. Шерсть крашена с использованием колдовства – сейчас так не делают. Да… На одной торговле табаком, даже поставляя его напрямую в императорский дворец, столько не заработаешь. Значит, предположение о связях с Айшасой очень правдоподобно, очень.

И этот драгоценный ковер без всякого почтения к старине залит кровью. Правда, натекло меньше, чем из фриты Дорьяны. Труп лежит на спине, и торчащая в груди арбалетная стрела – болт – препятствует кровотечению.

Даже полуслепой писец, потерявший драгоценное зрение на кропотливой переписке пергаментов и бумаг имперской канцелярии, не спутал бы убитого с табачником Корзьело.

Предполагаемый айшасианский шпион был невысок, плотен и темнокож – по всей видимости, полукровка. Мертвец – стройный, выше среднего роста, на первый взгляд лет тридцати – тридцати пяти. Кроме того, вряд ли почтенный лавочник спал в собственном доме в сером суконном камзоле, кожаных штанах и сапогах с мягкими подошвами – в таких удобно карабкаться по карнизам и балконам.

Вывод очень прост. Перед ним наемный убийца. Скорее всего, тот самый, что прикончил экономку. А вот табачник оказался орешком покрепче. Неужели заряженный арбалет под кроватью держал? Возможно. Но не так просто, как на первый взгляд кажется. Это только те, кто оружия никогда в руки не брал, думают, что арбалет можно взвести, зарядить болтом и оставить на веки вечные. Как бы не так! Побыв слишком долго во взведенном состоянии, упругая пластина арбалета теряла боевые качества и могла попросту подвести при попытке выстрелить. Значит, нужно каждый вечер взводить и заряжать, а по утрам разряжать и давать пластине «отдохнуть». Работа кропотливая, заниматься ею станет лишь тот, кто серьезно опасается за свою жизнь. Например, богач, которого так и норовят ограбить, или ожидающий в любое время ареста государственный преступник.

Ладно. Трупом займется Форгейльм – это его прямая обязанность. Мастер оглядел спальную комнату.

Вроде бы ничего подозрительного…

Ан нет! Это что? Похоже, та самая сумка, с которой фра Корзьело посещал «Розу Аксамалы». Правда, большинство сумок похожи друг на друга, как две луковицы из одной связки, но что помешает проверить?

Сыщик уверенным движением распустил завязки, растянул горловину сумки.

Так и есть.

Вот она – плеть-шестихвостка.

Небольшое усилие, и полая рукоять раскрылась.

Пусто.

Ну конечно! Ведь невостребованное сообщение лежит у него, сыщика по кличке Мастер, в кармане.

– Я же говорил – по вашей части, – невыразительный голос Смурого прозвучал за спиной. – Кстати, вот этот – не наш человек. В гильдии наемных убийц человека с такими приметами не значится.

– А вы всех-всех знаете? – не удержался от подковырки контрразведчик.

– Ну, не всех, но… Как говорил тот барнец – всех яблок не съем, но понадкусываю изрядно.

– Ясно. Следов хозяина, конечно, никаких?

– Никаких. Чисто ушел. Я так прикидываю, перед рассветом к нему забрались. Точнее, не забрались, а внаглую вошли. Через дверь. Экономка сама нарвалась. Зачем убийце лишний свидетель? Кстати, убийца из гильдии, во-первых, пошел бы в маске, а во-вторых, постарался бы оглушить бабку. Они бесплатно убивать не любят – примета плохая.

– Да слышал я об этой примете, – кивнул Мастер. – А если ему за двоих заплатили?

– Все может быть. – Форгейльм развел руками. – Все знает только Триединый, а человеку остается предполагать и догадываться.

– Я, пожалуй, в кабинете пороюсь, – сказал контрразведчик. Не разрешения спросил, а поставил в известность.

– Само собой, – согласился Смурый. – Только, похоже, смысла нет. Я осматривал – ниша стенная, потайная, вскрыта. Без взлома. Сам Корзьело, видимо, и вскрывал.

– Деньги забрал?

– Скорее всего.

– А бумаги?

– Здесь только книги. Записи счетов, цены, списки поставщиков, заметки… Значит, другие бумаги или уничтожил, или не держал дома.

Мастер вздохнул. Форгейльм не дурак. Догадался, конечно же, что к обычному лавочнику наемного убийцу не пришлют. Наверняка ждал кого-нибудь из тайного сыска. И поискал, соответственно, с душой, как для себя. А может, и правда для себя искал? Кто знает, как далеко простираются честолюбивые замыслы сыщика? Или просто, любопытства для…