Казнь Мира. Книга первая (СИ) - Трефилова Майя

— Нет! — закричал Теврон и заткнул уши. — Это не мой сын!

— Я хочу умереть снова! Это не жизнь, а страдания и стыд. Верни меня к настоящему свету, демон!

— Я не демон!

Незримая опора начала проседать под Тевроном, и, казалось, он вот-вот коснётся верхушек зарослей. Но нет, вновь поднимался над залом. И Фео решился.

Он быстро набросил колдовские путы на Теврона, и тот, потеряв контроль, рухнул вниз. Хрустнули тонкие стебли и лепестки роз, а сердце Фео почти остановилось.

Секунды растянулись в вечность. Каждый её миг наполнился страхом, пока не раздался детский крик.

По воздуху Фео поднялся над зарослями и увидел младенца, барахтающегося в просторной мантии магикорца. Младенец попытался перевернуться, но не смог. «А если сможет? А если заденет новую лозу?»

Фео вспомнил истории о брошенных в зарослях детях. Нужно спешить, пока Теврон жив, пока есть шанс его спасти.

По невидимым ступеням Фео спускался к Осколку. Как же достать артефакт, лежавший под куполом из роз, не знал. Меж их спутанных стеблей едва могла пройти рука. Риск слишком велик.

«Где же Лу Тенгру?» — подумал Фео. Младенец вновь попытался перевернуться. Чуть большее усилие — и успех. Теврон почти носом упирается в заросли, только ручку протянет и…

Фео задрал рукав так высоко, как мог, и сверху потянулся за Осколком Прошлого. Медленно, аккуратно, не задевая ни одного шипа. Кончиками пальцев Фео коснулся артефакта и крикнул:

— Вихрь времён!

Вдруг опора исчезла, и Фео рухнул на хрустальный куст. Десятки осколков порезали лицо и руки, а тот, заветный, остался под ладонью.

Мощный вихрь поднял тело в воздух. Сначала вернулось зрение: Фео кружился в потоке золотых и серебряных огней, которые пели звонкую, радостную песню. Жаль, слов не разобрать. Фео взглянул на свои руки. Царапины и раны от последнего падения мгновенно затянулись, а кожа становилась более светлой, упругой, приятной. Лицо на ощупь стало прежним, юным, и Фео невольно заулыбался.

«А если возможно вернуть погибшего?» — едва проскользнула эта мысль, Фео увидел в потоке света фигуру отца. Его нельзя ни с кем спутать. На его лбу ярче всех огней сиял символ людей.

— Быть может, в череде бесконечных рождений мы встретимся вновь, но не сейчас, — сказал отец, и образ его начал распадаться.

— Я люблю тебя, папа, — Фео почувствовал, как глаза щиплет от слёз.

— Я тоже тебя люблю, Фео. И горжусь тобой. Ты победил, сражаясь за Живущих на Земле.

Поток огней ускорился, унося с собой свет Гиддеона. Фео же стал опускаться вниз, к Осколку, что мерцал на полу. Ещё подвижное время пыталось смыть волной боль утраты и все тревоги, но Фео не позволил. «Я должен пережить это сам».

Сквозь редеющий поток Фео увидел, как огни летят к младенцу Теврону, который барахтался в хрустальной пыли. Теперь уже безопасной.

Малыш тоже поднялся в воздух и, улыбаясь, закружился в своём потоке.

— Нет! — крикнул Фео и, схватив Осколок, бросился вперед. — Если он повзрослеет, его казнят! Время, дай ему второй шанс! Гронд Силин!

«Я не избавлю его от боли, — ответил кто-то, быть может, лишь голос в голове. — Он всё равно с ней столкнётся и повторит свои ошибки».

— Он вырастет другим человеком! Гронд Силин, Вихрь времён! Пожалуйста!

В пыль обратились заросли, туман рассеялся. Огни, ещё немного покружив над младенцем, угасли. Остался лишь фиолетово-голубой свет чар Лу Тенгру, стрелы-лучи которого застыли над головой.

Фео быстро всё понял и, схватив Теврона, бросился к окну. От высоты сдавило в груди. Телепортироваться с ребенком не получится. Нога опустилась на невидимую ступень. Фео начал медленный и осторожный спуск. Время вернуло не только молодость, но и колдовские силы.

Сзади раздался грохот, но Фео побоялся обернуться. И так знал, что произошло: звездопад Лу Тенгру разрушает Цитадель. Обломки не долетали до Фео, и он радовался, что успел отойти от башни достаточно далеко. Одновременно идти по воздуху и держать щит не смог бы.

Ветер усиливался, а с ним и страх Фео. Земля ещё далеко, и сорваться с такой высоты — верная гибель. Никакой щит не выдержит удара. Малыш сильнее прижался к Фео. Тоже боялся. Тепло и доверие младенца поддерживали дух Фео, он собрался и сосредоточился не только ради себя.

Серое небо налилось багрянцем. Сверкнула красная молния. Фео замер и едва не потерял контроль. Ужас сжал сердце, вновь почувствовавшее близость смерти.

Сагарис появился перед Фео алой слепящей вспышкой. Кожа лица демона оплавилась, обнажив череп, то же произошло с плечом, пробитым насквозь Осколком Прошлого. Ледяной ненавистью сияли глаза Сагариса, а уцелевшей рукой он крепко сжимал уже знакомый витой меч.

Фео осознал, что всё было зря.

Кто-то схватил его за талию и огромными прыжками по воздуху понесся прочь так быстро, что ветер засвистел в ушах.

Фео крепко прижал плачущего Теврона к себе, и едва повернул голову. Спасителем оказался Лу Тенгру.

— Оставь ребёнка! Тогда мы сможем телепортироваться!

— Нет!

Лу Тенгру резко опустился на землю. Фео тоже встал на ноги, хотя его ещё качало.

— Ты погубишь всё! — прошипел эльф.

— Мы вместе сразимся с Сагарисом, и никто больше не погибнет, — ответил Фео без неприязни, без осуждения. Усталость от пережитого выела все чувства, но слушаться Лу Тенгру он не собирался.

Сагариса видно не было. Тревога снедала обоих колдунов: Лу Тенгру стал всматриваться в пустые небеса. Всевидящим взором искал врага. Выражение лица эльфа сменилось с напряжённого на удивлённое. Не сказав ничего, Лу Тенгру просто исчез, оставив Фео посреди улицы.

Неизвестность угнетала. Ждать новостей на месте Фео не мог. И ему самому, и ребенку нужна помощь, отдых. Вера в то, что Лу Тенгру знает, что делает, немного успокаивала, и Фео побрел прочь из города, держась за эту мысль. Пару раз он всё же обернулся, чтобы с земли взглянуть на разрушенную звёздным светом Цитадель. Огромная груда камней осталась от величия магикорцев. Фео не жалел прекрасные башни. За все годы он не привязался к Цитадели, и не испытывал горечи от её падения. Только гибель людей болью жгла Фео.

Он увидел, как над ним пронеслись Сагарис и множество фигур в белых одеяниях. Фео хотел крикнуть заклинание, но сражающиеся вновь пропали из виду. Оставалось только идти вперёд. От опасных зарослей остались только кучки мерцающей пыли.

Издалека Фео заметил отряд, поднявший на высоких штандартах знамёна — серебряный круг, внутри которого вышито золотое древо. Радость подбодрила его, и он бросился к воинам, которые неожиданно выставили вперёд мечи и копья. Фео в недоумении остановился и крепче сжал Осколок.

— Кто такой? — грозно спросил капитан отряда в крылатом шлеме с золотым гребнем.

— Феонгост Квенъяр. Я человек и слуга государя, — Фео поднял над головой Осколок, чтобы уж точно не приняли за демона.

Воины опустили оружие.

— Проходи. На холме увидишь белый шатёр, в нём жди.

Фео не стал спрашивать, кого или чего ему нужно ждать, лишь взглянув на небо, сказал:

— Там Сагарис. Нужно помочь Лу Тенгру.

— Ему уже помогают, не переживай. Лучше сам поспеши.

Ноги гудели, руки немели. Малыш беспокоился и хныкал, а Фео продолжал идти.

Голова кружилась, но Фео, покачиваясь, дошёл до белого шатра, хорошо заметного на фоне остальных, красно-синих. Положив ребёнка на подушки, Фео провалился в забытье.

Когда он очнулся, в шатре было темно, лишь в углу мерцала светлячковая лампа. Рядом с ней сидела… Тут Фео подумал, что сошёл с ума, или вновь попал в Вихрь времёни, или умер. В любом случае, увиденное не могло быть правдой.

Митчитрия поглаживала ладонью мирно спящего малыша. Она заметила, что Фео проснулся, и взглянула на него. Даже во мраке на её лице были видны дорожки слёз.

— Я рада, что ты жив, — безрадостно сказала она.

Фео ничего не ответил, лишь, застыв на месте, смотрел на красавицу, которой ничем не мог помочь.