Дорога к озеру Коцит (СИ) - Каратаев Кирилл
Когда-то очень давно, ещё до начала Войн Основ, на этом месте вольготно расползался красивый и оживлённый город. Он являлся одним из главных центров Ада. Оставаясь далёким от политики, город стал столицей торговли, искусства и развлечений. В город ходили километровые караваны с любым мыслимым товаром. Лучшие художники, поэты, музыканты нашли здесь приют и признание. Сюда приезжали за красотой, азартом, наслаждением и город всегда был рад своим гостям. Он всегда давал им то, чего они хотели, к чему стремились.
А потом, в один прелестный, очарованный день, в город, яростно хохоча, ворвались Безумные Вихри огня. Их было много, очень много и они не слышали ни плача, ни проклятий. Три поистине безумных дня город был в их полной власти. Три дня всепожирающего огня, три дня непонимания и отчаяния, три дня пиршества смерти. А когда, наконец, вихри ушли, насытившись своей дикой пляской, на месте прекрасного города осталось лежать в костях и пепле то, что потом окрестили Некрополисом.
Почти все жители и гости города сгорели в жестоких объятиях вихрей, и смерть их не отличалось от любой другой. Но были и другие, те, кому Великое Пламя приготовило иную, едва ли лучшую долю. Теперь у них был новый облик, новый разум, новая мораль. Единственное, что у них осталось от прошлой жизни, это память. И если для одних она была последним убежищем, то для других раскалённой иглой в душу.
С того дня их тела стали пусты, полупрозрачны и частично трансформируемы, а также появилась изрядная склонность к регенерации. Движения их стали плавными, перетекающими, а голос напоминал тихий шелест травы и приходил, казалось, напрямую в разум, минуя слух. Их чувства и эмоции были сведены практически к нулю. Они больше не могли любить, ненавидеть, желать с той полнотой, которая присуща всем живым. Лишь тусклые отблески былых костров оставили им безжалостные вихри. Теперь их кипящий ранее разум стал холодной машиной для неспешных размышлений. В этих скупых на слова существ превратились самые сильные, самые талантливые, те, у кого жажда жизни была сильнее ярости огня. Но не предпочли бы они подаренную всем остальным смерть той насмешке, которую получили. Весёлые, влюблённые во всё что видели дьяволы превратились в жёстких (а часто жестоких) хладнокровных философов, смотрящих на мир, как на келью для раздумий.
Быть может, новоявленные мертвецы расползлись бы по всему Аду в поисках вряд ли ещё ждущей их надежды. И кто знает, какую бы цену пришлось заплатить за эти поиски живым? Но волей Великого Пламени, каждый из оставшихся жителей Некрополиса был прикован к месту смерти своих прошлых тела и разума незримой, но крепкой цепью, длина которой варьировалась от пары десятков до нескольких тысяч метров. Место гибели было, пожалуй, единственным ради чего в мертвецах просыпались чувства. Правда, разнообразием они не отличались. При приближении любого чужого разума к последней памяти о своих прошлых днях в мёртвых просыпалась бездумная, сжигающая ярость, которая тут же выплёскивалась на возможного агрессора. Часто в этих схватках обреталась уже вторая, более надёжная смерть.
Мертвые, несмотря на свой, казалось бы, уравнивающий статус, были всё же не идентичны друг другу. Кто-то всегда должен быть выше другого, и в Мёртвом городе это правило работало, как и везде. Среди обитателей Некрополиса образовалась каста, членов которой называли Мёртвые князья. Главное, чем отличались Мёртвые князья от своих просто мёртвых соседей, так это наличием хоть какого-то, пусть даже формального интереса к жизни. У них одних сохранились более-менее осознанные желания, которые они старались удовлетворить по мере сил своих. Дополнительно к чувствам Мёртвые князья могли похвастаться также наиболее длинными цепями, мощью граничащей с неуязвимостью, и телами, гораздо большими склонными к трансформе, нежели у остальных. Кроме того, местная аристократия являла собой единственных существ в Некрополисе, с которымиможно было создавать хоть какое-то подобие диалога.
Через несколько месяцев после падения города в пасти Вихрей огня, к нему стали подходить многочисленные шайки разбойников, авантюристов и просто жадных дьяволов, исключительно верящих в свою удачу. По бегущим быстрее ветра слухам, под пеплом и скорбью остались ждать своих героев тысячи сокровищ. И слухи эти были, в общем-то, небезосновательны, все знали о былом величии и богатстве города.
Но, реальность, однако, оказалась несколько грубее, чем планировалось даже не в слишком оптимистичных головах. Входя в Некрополис, алчущие богатств дьяволы невольно вступали на территории, за которые мёртвые готовы были убивать. И они убивали. К боям с новыми жителями погибшего в огне города искатели сокровищ явно не были готовы. В первый год так и не состоялось ни одной успешной экспедиции. Это немного охладило всеобщий азарт. Однако ещё долгие столетия всё новые и новые отряды устремлялись в Некрополис за богатством и славой. И среди них находились те, кто возвращался и возвращался с тем, за чем шёл. Их были единицы, единицы на сотни тех, кто оставался в Некрополисе навсегда, разбавляя своими костями древний серый пепел, но именно эти единицы дарили надежду остальным и этой надежды, как правило, увы, хватало для новых походов в город смерти.
Я тоже не смог обойти стороной это удивительное место, правда, вела меня не жажда сокровищ и приключений, но жажда знания. Я хотел научиться работать с Путями мёртвых.
Как выяснилось, их Пути отличались от обычных, также как и они сами. Главным образом потому, что тоже были подвержены возможности трансформы. И это сильно меняло весь принцип работы. Узнать мне это пришлось на собственном опыте, когда я сцепился с одним из мёртвых, войдя в зону его нешуточной тревоги. Когда, вместо того, чтобы швырнуть его на землю, удалось лишь чуть оттолкнуть мертвеца назад, будто я был не Хозяином Пути, а ласковым ветерком, мне пришлось испытать несколько шокирующих секунд. В те секунды спасли меня только общая слабость оппонента и то, что я не слишком близко подобрался к месту его смерти. Суть оказалась в том, чтобы одновременно работать не с одной точкой Пути, как было принято среди живых, а сразу со многими, обгоняя и предотвращая трансформацию. И чем больше точек за раз было использовано, тем лучше. В общем, оказалось, что убивать мёртвых крайне утомительное занятие.
Воодушевившись первой, пускай и непростой победой я решил продолжить свой поход за знаниями. Следующий мертвый, встретившийся на моей победоносной дороге, к моему же изумлению, не проявил ровно никакой агрессии. Он полулежал прямо на земле, лениво смотря в мою сторону, но вроде как сквозь меня. Я решил ответить ему дружелюбной взаимностью и попробовал установить контакт. К сожалению, моя искренняя инициатива не увенчалась пусть даже незначительным успехом. Флегматичный мертвец так и лежал в пыли, не отвечая на мои попытки уговорить его на беседу. В конце концов, я от злости просто толкнул его Путь изо всех сил. Мёртвый горожанин отлетел на положенное количество шагов и так и остался лежать лицом вверх. Когда я подошёл, то увидел лишь его по-прежнему пустой взгляд, без интереса устремленный вверх.
Продолжать беседу-монолог было бесперспективно, а заканчивать, вроде как начавшееся сражение, даже как-то неудобно и я повернул назад. Ночевать я планировал на живой земле. Может, это были и предрассудки, и всё же так мне было намного спокойней. Но на самом краю города меня ждал ещё один житель Некрополиса. Высокими, изящными и абсолютно бесшумными прыжками мне навстречу устремился Мёртвый князь.
Я посмотрел на его Путь и с предельной уверенностью первым решил не атаковать. От этого мёртвого я хотел только мира и желательно вечного. Сделав очередной эффектный прыжок, князь опустился в двух коротких шагах от меня. Он оказался в два раза выше и в полтора шире чуть опечалившегося Мастера Дорог. И в отличие от предыдущих встреченных мною обитателей, его глаза не были пусты, в них поблёскивал ленивый интерес, и объектом этого интереса был, как это не прискорбно, я.
