Змий (СИ) - "MikhailSkr"
Вот как раз в это самое время гоблинских набегов и был взят в осаду замок Хогвартс, когда там присутствовали только четыре основателя и не было детей. Там бы хватило и одного Годрика спалить их всех дотла, но Салазар не дал этого сделать. Он смог отловить парочку уродцев, совершив незаметную вылазку. Для него это было плевой задачкой и, изучив гоблинов, физиологию, состав крови и, выявив уязвимые места, он за три дня смог создать вирус, который мог передаваться воздушно-капельным путём, вот только жизнь вне организма гоблина у него была короткой, не больше пары часов на открытом воздухе, после чего вирус погибал. Но этого показалось мало уже Ровене и она привязала к этому вирусу проклятье, которое вытягивало ману из организма гоблина, тем самым ослабляя иммунитет и усиливая действие самого вируса, заставляя его быстрее размножаться в телах гоблинов.
На пятый день осады Слизерин выпустил своё совместное с Ровеной детище в лагере ксеносов, и уже через шесть часов появились первые летальные случаи в стане врага. Эпидемия быстро охватила всё стойбище уродцев и на шестой день половина из прибывших под стены замка гоблинов умерли страшной смертью, истекая кровью из всех отверстий. И именно в этот день к ним подошло подкрепление, но увидев ужасы творящееся в лагере их ранее прибывших для осады сородичей, они сломя головы побежали обратно в свои пещеры. Но сделали для своей расы этим только хуже, ведь большинство из них уже были заражены, и они вместе с собой принесли мор своему народу. Спустя неделю из всей расы гоблинов в живых осталось меньше трёх процентов от первоначального количества населения. Практически полностью выжил только клан Гринготт и немногие прибившиеся к ним выжившие, которым удалось избежать эпидемии, так как они находились в дальних разбойничьих походах. А сам клан Гринготт был изгоем, что его и спасло.
Уже намного позднее этих событий, когда слава основателей разлетелась по всему Альбиону и далеко за его пределы, гоблины сумели понять, кто был отцом мора, который поставил их расы на грань вымирания. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, ведь Салазар уже был прославленным зельеваром, алхимиком и химерологом, а также признанный миром Темным Лордом. И с того дня, как этим ксеносам стало известно имя палача их расы, что был повинен в смерти больше четырёхсот тысяч гоблинов, его именем стало нарицательным. Им стали пугать своих детей матери, а юношей, которые рвались на Землю людей полакомиться парной человеченкой, более взрослые сородичи.
До тех пор, пока в Англии были живы основатели, гоблины больше не покидали своих нор.
И как я вижу, судя по реакции короля этих маленьких уродцев, его мама рассказывала ему в детстве страшные сказки обо мне.
— Не трясись! — мои слова сопровождались ментальной пощёчиной, которая должна была привести в порядок его разум и немного абстрагироваться от чувства страха передо мной, — я пришёл к Вам, чтобы положить свои деньги в ваш банк. Естественно в рост. У вас будет доступ к моим активом для ваших проектов, но под десять процентов годовых. Ты меня понял? Отвечай!
— Дддааа, Ллооррд! — всё так же трясясь от страха, но уже вполне осмысленно ответил он мне, ну когда понял, что я пришёл не по их души, а всего лишь в качестве клиента. Ну а то, что я озвучил им немыслимые условия, так он был готов мне сам приплачивать, без всяких вложенных денег в их банк, лишь бы я оставил им их никчёмные жизни. Сейчас самые лучшие условия имеют вкладчики из древних родов магов, которые смогли принудить их к капитуляции в последней войне с этим народцем и получают они всего лишь пять процентов годовых. Число таких вкладчиков не велико, из памяти короля я узнал, что это всего лишь пятьдесят семей. Все остальные имеют три процента и то, если сумма вклада превышает десять тысяч золотых. Если сумма меньше, то ни о каких депозитных вкладах и речи не идёт. Маг может только снять ячейку в их банке и хранить там свои сбережения. Сама ячейка стоит пятьдесят золотых монет, и каждый год требуется абонентская плата в десять золотых.
Я сделал вклад в девяносто тонн золота, десять оставил в кубышке на своём острове, куда никто кроме меня и Марии с Конеко доступа не имеет. Да, я наконец-таки дождался изобретения чар аппарации, а уже имея полную информацию по этим пространственным чарам, смог разработать порт-ключи, до которых современная магическая наука пока ещё не дошла. Два единственных созданных мною порт-ключа я привязал кровью к Марии с Конеко, чтобы они могли перемещаться на остров в бунгало и отдыхать на море, правда мой личный домик в центре острова для них закрыт, там то и лежат оставшиеся десять тонн моего золотого запаса.
Ну вот и всё! Деньги в банк я положил, и никаких тревог я по этому поводу не испытывал. Гоблины моё золото будут оберегать пуще собственных жизней, ведь помимо кабального магического договора, который мы заключили с главой клана Гринготт, который представлял всю свою расу, они до испражнения кишечником боялись меня прогневать. Вот что делает многовековой и правильный пиар. Одно моё имя стало лучшим гарантом честных сделок, нежели правильно составленный магический контракт.
И теперь золотой ключик от сейфа, инкрустированный рубинами с гордой циферкой «1» на нём, лежал у меня в пространственном кармане.
Можно отправляться обратно на континент, ведь я так и не побывал ещё на своей исторической родине из моей жизни в прошлом мире.
Глава 9: Ты ли это, герой из моего детства?!
В Англии, после того, как я решил вопрос с гоблинами, меня больше ничего не держало и мой путь лежал обратно на континент.
Я то и посетил Гринготтс в первую очередь не ради открытия счёта, а для того, чтобы узнать, как поведёт себя мой новый духовный артефакт, окажись со мной рядом ксеносы, любящие полакомиться человеченкой. И мною было выяснено, что хоть цепь и реагировала на ксеносов, но не давила на меня и скорее всего это было связано с договором о ненападении на людей, подписанного между человеческими магами и расой гоблинов. Не будь этого договора, что удерживает их внутренние порывы накинуться на любого, кто не принадлежит их расе, то цепь бы давила на меня, принуждая к их истреблению. Но так как я сам был не против подобного действия, я и решился проверить свою цепь на них. В общем, пока они сидят в своих подземельях и соблюдают договор, они будут жить.
Мой же дальнейший путь лежал в Молдавское княжество, а если точнее, то в Приднестровье.
Когда Ватикан пять лет назад начал наконец-таки пользоваться моими артефактами-библиотеками, то церковники первым делом стали загружать в первый из используемых ими артефактов свои исторические хроники и архивы, которые я периодически почитывал. В прошлой жизни я был заядлым читателем развлекательной и художественной литературы, но мог с удовольствием почитать и исторические, документальные труды. Так что архивы церкви заменяли мне всё то, чего я пока лишён в этом времени. И три года назад я натолкнулся в архивах Ватикана на дневник монаха-францисканца, которого нелёгкая занесла в Молдавию.
В своём странствии он остановился в одной непримечательной деревеньке, где за день до этого пропал пацанёнок и который вернулся домой как раз к тому моменту, когда монаха разместили на постой в семье старосты деревни. Оказалось, что малой наслушался от более старших товарищей страшилок о чёрном кургане, в который в каждую грозу били молнии и на котором ничего не росло, вот ему и стало любопытно глянуть на него. Дети в любую эпоху одинаковы. Когда вечером родители хватились мальчика, он уже был далеко от деревни, а на следующий день, когда собирались организовывать поиски, он сам вернулся домой.
Рано утром он после побудки, взяв с собой ломать хлеба и пару яблок, отправился в сторону кургана. Он был в четырех часах ходьбы от деревни, но мальчику потребовалось вдвое больше времени, нежели взрослому человеку, чтобы добраться до места. Как потом рассказывал мальчик, он не мог толком объяснить, что его к этому подтолкнуло, но он забрался на самую вершину кургана, откуда провалился вовнутрь него и опять без подробностей. Помнит как стоял на вершине, а затем хоп, и следующее его воспоминание уже начинается внутри склепа. С его слов, он оказался в темном помещение, стены которого были выложены камнем и по периметру всей стены сидели мумифицированные воины в неведомых доспехах, которых он тогда до жути испугался. А в самом центре был высокий алтарь на котором лежало тело, прибитое к нему множеством мечей. Причём тело на алтаре не выглядело древним, а словно его только сегодня упокоили. А дальше малец ничего не помнил, ни как выбрался из Кургана, ни того, как добрался до деревни.
