Олаф Локнит - Корона Аквилонии
Невысокий Паллантид смущенно забрал свиток, но пергамент тотчас отобрал вездесущий Конан. Варвар без пиетета развернул, оценил золотой срез и ярко-красную печать короля (хранимую в Латеране абсолютно точную копию настоящей), прочитал и восхитился пышнейшим титулованием, занимавшем большую часть листа.
– И все это - я? - Конан озадаченно почесал подбородок. - Гленнор, между прочим,как подписывать? Киммерийскими рунами или аквилонскими буквами?
– Ты собираешься становиться королем Киммерии или Аквилонии? - Просперо легонько подтолкнул будущего монарха локтем в бок, а я в который раз подумал, не сделали ли мы трагической ошибки, выбрав именно Конана? Хотя, если вспомнить историю, то можно привести не одну дюжину примеров того, как на иных престолах сиживали самые экзотические личности. Думаю, история вытерпит и киммерийца: этот хоть писать умеет, в отличие от пра-прадеда Нумедидеса, Йогена Второго, который за всю жизнь не удосужился разучить ни единой буквы. И ничего, царствовал вполне успешно, две войны выиграл.
Конан незамедлительно потребовал перо и тщательно вывел свое имя под строкой, каллиграфически изображенной умелым писцом Латераны: "Конан I Аквилонский, из Канахов".
– С ума сойти, - тихо сказал он, возвращая пергамент молчаливому Паллантиду. - Подумать страшно. Вот теперь-то я и стал настоящим королем - подписал первый указ.
– Но далеко не последний, - сказал я. - Сегодня тебе привезут целую кипу бумаг, придется извести уйму чернил. С рассветом десятого дня этой луны они вступят в силу. Новые назначения, приказ по войску, аресты наших противников…
– Сколько смертных приговоров? - вдруг подался вперед Конан и нахмурился.
– Пока - двадцать девять. Ты возражаешь?
– Так мало? - киммериец, казалось, удивился. - Всего три десятка?
– Потом будет значительно больше, - бесстрастно сказал я. - Но, так или иначе, по сравнению с некоторыми предшественниками ты будешь казаться образцом милосердия. Мы уничтожаем только самых преданных слуг Нумедидеса и его фаворитов. Чтобы в будущем не возникало… неприятных сюрпризов. Троцеро одобрил каждое решение.
– Если так, тогда понятно, - неопределенно протянул Конан.
Меня внезапно отвлек телохранитель, появившийся в дверях. Лицо обеспокоенное.
– Что такое? - напрягся я в предчувствии плохих новостей.
– Сообщение из Латераны, ваша милость. Привезли герцога Публио Форсеза.
– Отлично! - я встал, и обратился ко всем:
– Месьоры, я откланиваюсь. Дела зовут. Сегодня, так и быть, отдыхайте. Во все детали вас посвятит граф Кертис. Но чтобы к завтрашнему дню все имели чистую голову и могли держать в руках оружие. Просперо, твой дядюшка подъедет к вечеру.
Шагая к выходу из дома, я подумал о том, что на сегодняшний день назначено еще целых семь важных встреч, в том числе и с Великим Жрецом храма Диска Возрожденного Солнца. Нам необходима поддержка жреческого сословия, имеющего огромное влияние на умы простецов.
– Куда? - коротко спросил меня ликтор, державший стремя, пока я садился в седло.
– В Латерану. Публио нам сейчас необходим даже больше, чем король.
* * *
– Это возмутительно! Меня отрывают от важных дел, засовывают в душную карету, не позволяя выйти из нее даже ночью и везут к демонам на рога, не объясняя причин столь отвратительного произвола! Чем меня кормили по дороге, даже упоминать не стану, это просто неприлично! Гленнор, ты меня слышишь?! Воз-мути-тель-но! Доколе?…
Публио скандалил умело, величественно, вкладывая душу. Его светлость потрясал тростью, воздевал очи горе, призывал в свидетели богов и оплакивал свою несчастную судьбу. Я, давая Публио выговориться, слушал и вылавливал из его малоосмысленных речений рациональные зерна. Оказывается, Камбон в своем рвении и впрямь перестарался - как только в Танасул прибыл мой гонец, со строжайшим приказом переправить Публио в Тарантию, старика мигом посадили в повозку, не позволив даже переодеться и собрать необходимые вещи, а потом безостановочно гнали лошадей вплоть до самой столицы.
– … Я не желаю участвовать в ваших сомнительных авантюрах! - воодушевленно голосил пожилой герцог, не давая вставить мне и словечка. - Я всегда был и остаюсь добрым аквилонским подданным, которого злостно оклеветали враги и недоброжелатели! Однажды я уже имел несчастье близко познакомиться с вашим так называемым департаментом по охранению один Сет знает чего! С меня довольно! Я буду жаловаться королю!
Причина воплей Публио была мне понятна и ясна: в кои-то веки можно безнаказанно и в свое удовольствие поорать на главу Латераны, другого случая может и не подвернуться! Вот он и пользуется редкой возможностью, отлично понимая, что нужен не я ему, а он мне.
Ладно, потерпим, пускай кричит. От пустых сотрясений воздуха еще никто никогда не умирал.
Раскрасневшийся Публио сделал передышку и принялся вытирать лоб засаленной тряпкой, которая некогда была шелковым кружевным платочком. Надо скорее перехватывать инициативу в свои руки!
– Вот указ о твоем полном помиловании и оправдании перед Высоким Судом Короны, - я выложил перед Публио первый пергамент. - Это - указ о назначении канцлером королевства. А в соответствии с этим рескриптом тебе возвращаются все ранее проскрибированные угодья и замки. Теперь последний указ. Распоряжение о твоей казни, как главаря шайки аферистов много лет подряд обчищавших сундуки налоговой управы Танасульского герцогства. Выберешь первые три, или тебе больше нравится четвертый?
– Наверное, это первый случай во всей истории Хайбории, когда человека под угрозой эшафота заставляют принять второй после короля титул страны, - сварливо проворчал Публио. - И это при живом канцлере! Я хорошо знаю Редрика, такие как он никогда не выпустят власть из рук добровольно. Значит, вы его убьете… Что характерно, его кровь будет и на мне. То есть, когда ваш мятеж будет подавлен, я пойду на плаху вслед за тобой, Гленнор. Знаешь, почему я готов согласиться? Хочется посмотреть, как ты будешь дергаться в петле.
– Для начала скажу, что твоя судьба в твоих же руках, - рассмеялся я. - Когда мы дадим Высоким сословиям твердое знание того, что королевская казна не станет отбирать все до последнего медяка, нас поддержат. После Нумедидеса и его дружков, которые вволю попаслись на аквилонских золотых хлебах, сделать это будет трудновато, но ведь мы справимся?
– Можно попытаться, - пожал плечами старый прохвост. - Надо полагать, герцога Шамарского, Редрика и остальных сразу же объявят злодеями короны? В таком случае их состояния не должны отойти к родственникам. Отобрать все, что получится! Земли и поместья распродать, причем не обязательно подданным Аквилонии - офирцы, например, дадут гораздо больше… Прошерстить сокровищницы замков, там обязательно отыщутся древние вещицы, которые охотно купят интересующиеся. Библиотеки, опять же - старинные рукописи, особенно посвященные магии, ценятся очень высоко, а я слышал, будто в коллекции Редрика есть даже кхарийские гримуары. Да любой уважающий себя маг их с руками оторвет, и еще приплатит за одну только возможность поглядеть на остальные манускрипты! Потом: на часть вырученных денег купим в Офире несколько участков в горах, где находятся золотые копи. Знаю, знаю, офирцы не продают золотоносные рудники чужеземцам, но мы запишем купчие на подставных лиц, в Ианте никто и ухом не поведет!… Зато какая прибыль без лишних затрат! Работать будут каторжники, чтобы не платить жалование наемным рудокопам. Придется потратиться на охрану, с налогами я сам разберусь, ничего сложного…
Публио настолько увлекся, разговаривая более сам с собой, чем со мной, что я понял: старик оказался в своей любимой стихии. Его призвание - создавать деньги из пустоты, из ничего, превращать навоз в золото путем самых головокружительных махинаций. Публио запросто может продать стигийцам их же собственные пирамиды Птейона, доказав с помощью убедительных бумаг, что последний император Кхарии подарил их святому Эпимитриусу и вот уже тысячу триста лет эти усыпальницы суть законная собственность аквилонских королей! А продав, он еще потребует уплаты неустойки, ибо Стигия бесстыдно пользовалась нашими пирамидами целых тринадцать столетий без дозволения тарантийского казначейства и не уплачивая пошлин…
– Сейчас тебя проводят в покои на первом этаже, и принесут необходимые бумаги - донесения от налоговой и казначейской управ за последний год, - сказал я Публио, который продолжал что-то вполголоса бормотать, подсчитывая, складывая и вычитая. - Словом, разберешься. Толковые помощники у тебя будут. Желаю успехов… мой канцлер.
– Ах, да! - Публио, уже стоя на пороге, оглянулся. - Мне так и не сказали! Корольто кто?
– Ты его не знаешь. Достойный человек.
– Ну и ладно, - отмахнулся Публио и слуга закрыл за ним дверь.
