Баркер Клайв - Пятый доминион
- Что-то я ее не вижу, - сказал Миляга Клему, оставшемуся на пороге. - Ты уверен, что она здесь?
Ответил ему Тэй.
- Неужели ты думаешь, я не смогу определить, когда Джуди рядом? Конечно, она здесь.
- В каком направлении? - поинтересовался Понедельник.
В разговор вновь вступил осторожный Клем:
- Может быть, она не хочет нас видеть.
- А я хочу ее видеть, - заявил Миляга. - Хоть выпью с ней за старые добрые времена. Куда идти, Тэй?
Ангелы указали направление, и Миляга двинулся по улице. Понедельник не отставал от него, сжимая в руках бутылку виски.
***
Туман, ведущий в Четвертый Доминион, выглядел очень заманчиво - медленная волна серой дымки, которая беспрестанно клубилась на одном месте, так никогда и не разбиваясь о невидимый берег. Прежде чем шагнуть в нее, Юдит подняла глаза на небо. Над головой у нее сияла Большая Медведица. Больше она никогда ее не увидит. Ну хватит прощаться, сказала она самой себе и в сопровождении Хои-Поллои вошла в туман.
В этот момент на улице у них за спиной раздался топот бегущих ног и голос Миляги, который выкрикивал ее имя. Она предвидела, что их присутствие может быть обнаружено, и заранее решила, что делать в таком случае. Ни одна из них не обернулась. Они просто ускорили шаг и постарались побыстрее скрыться в тумане. Он становился все гуще, но примерно через дюжину шагов с другой стороны стал просачиваться дневной свет, а промозглый холод уступил место теплому ветерку. Миляга вновь позвал ее, но впереди раздавался какой-то сильный шум, и крик его был почти заглушен.
В Пятом Доминионе Миляга замер у границы тумана. Он поклялся себе, что никогда больше не покинет землю, но виски ослабило его решимость. Ноги охватил легкий зуд нетерпения.
- Ну, Босс, - сказал Понедельник. - Мы идем или что?
- А для тебя имеет значение, в какую сторону идти?
- Так уж получилось, что имеет.
- Все еще тоскуешь по Хои-Поллои, а?
- Она мне снится, Босс. Что ты будешь делать - каждую ночь косоглазые барышни.
- Ну что ж, - сказал Миляга. - Раз мы пустились в погоню за снами, то это вполне уважительная причина.
- Да-а?
- Вообще-то говоря, только эта причина и существует.
Он взял у Понедельника бутылку и сделал изрядный глоток.
- Пошли, - сказал он, и они нырнули в туман, побежав по земле, которая размягчалась и становилась ярче у них под ногами: асфальт превращался в песок, а ночь - в день.
Впереди мелькнули серые силуэты женщин на фоне павлиньего неба, но тут же вновь исчезли из виду. Сверкание дня все усиливалось, а вместе с ним рос и возбужденный шум голосов, исходивший от большой толпы, которая мельтешила вокруг тумана. Со всех сторон их обступили покупатели, продавцы, воры, и они едва успели заметить пробиравшихся через толкотню женщин. Они устремились за ними с новой энергией, но люди словно сговорились помешать их продвижению, и через полчаса бесплодного преследования, которое в конце концов привело их обратно к толкучке вокруг тумана, они были вынуждены признать, что их перехитрили.
Миляга был раздражен и сердит. Приятное гудение в голове уступило место сильной боли.
- Сбежали, - сказал он. - Давай кончать это дело.
- Эх, ядрена вошь...
- Люди приходят и уходят. Нельзя позволять себе привязываться к кому-нибудь слишком сильно.
- Поздно, Босс, - скорбно сказал Понедельник. - Я уже привязался.
Поджав губы, Миляга покосился на туман. По другую сторону их ожидал промозглый октябрьский холод.
- Знаешь, что я тебе скажу, - произнес он через некоторое время. - Пойдем-ка в Ванаэф и попробуем отыскать Тика Ро. Кто знает, может, он сумеет нам помочь.
Понедельник просиял.
- Ты - герой, Босс. Веди нас!
Миляга приподнялся на цыпочки, пытаясь сориентироваться в толпе.
- Беда в том, что я понятия не имею, где этот поганый Ванаэф, - сказал он.
Он схватил за шиворот ближайшего торговца и спросил у него, как добраться до холма Липпер Байак. Тот указал им направление, и они стали пробираться к краю рынка. Но там им открылся отнюдь не Ванаэф, а вид большого города, окруженного крепостной стеной. Улыбка вновь засияла на физиономии Понедельника, и он выдохнул имя, которое он так часто повторял, словно волшебное заклинание.
- Паташока?
- Да.
- Помнишь, мы ее нарисовали на стене?
- Помню.
- А какая она внутри?
Миляга уставился на бутылку у себя в руке, размышляя о том, пройдет ли охватившее его странное возбуждение вместе с головной болью, или останется.
- Босс?
- Что?
- Я спрашиваю: какая она внутри?
- Не знаю. Никогда там не был.
- Так пошли туда?
Миляга вручил бутылку Понедельнику и вздохнул. Это был ленивый, легкий вздох, после которого на лице его появилась улыбка.
- Ну что ж, мой друг, - сказал он. - Пожалуй, можно и сходить.
2
Так началось последнее странствие по Имаджике Маэстро Сартори, известного также как Джон Фьюри Захария, или Миляга, или Примиритель Доминионов. Собственно говоря, он вовсе не намеревался отправляться в путешествие, но, пообещав Понедельнику, что они найдут девушку его снов, он уже не мог найти в себе силы оставить его и возвратиться в Пятый Доминион. Разумеется, свои поиски они начали с Паташоки, которая стала еще более процветающей, чем раньше, благодаря близости нового Примиренного Доминиона, открывшего новые возможности для бизнеса. Почти целый год Милягу не оставляли мысли о том, как же выглядит Паташока внутри, и, наконец-то оказавшись в стенах города после такого долгого ожидания, он, разумеется, не мог не испытать некоторого разочарования, но беспредельный энтузиазм Понедельника сам по себе представлял любопытнейшее зрелище и служил ему хорошим напоминанием о том изумлении, которое он испытал, впервые оказавшись в Четвертом Доминионе вместе в Паем.
Не найдя женщин в городе, они отправились в Ванаэф в надежде отыскать Тика Ро. Им сообщили, что он в отлучке, но один обладающий острым зрением индивидуум заявил, что видел, как две женщины, по описаниям чрезвычайно напоминавшие Юдит и Хои-Поллои, голосовали на Паташокском тракте. Спустя час Понедельник и Миляга были заняты тем же, и погоня началась всерьез.
Для Маэстро это странствие очень сильно отличалось от предыдущих. В первый раз он путешествовал, не зная, кто он такой, и не в состоянии уловить подлинное значение того, что ему доводилось увидеть и услышать по дороге. Во второй раз он был призраком, который двигался со скоростью мысли от одного члена Синода к другому, и у него не было времени оценить те мириады чудес, мимо которых он пролетал. Но теперь наконец-то у него было и время, и понимание, так что, начав путешествие с некоторой неохотой, он вскоре обрел к нему не меньший вкус, чем его спутник.
