Марина и Сергей Дяченко - Хозяин Колодцев (сборник)
В обеденном зале было не так чтобы людно — но очень оживленно; моя спутница сидела за грубым столом, в окружении самых что ни есть бандитских рож — и чувствовала себя, по всей видимости, превосходно.
Перед Орой стояла оловянная тарелка с цыплячьими косточками; Ора смеялась, обнажая ровные белые зубы. Справа госпожу Шанталью подпирал красивый юнец, поросший нежной подростковой бороденкой, разодетый роскошно и безвкусно; слева от прелестницы восседал огромный и толстый, как пороховая башня, молодчик со шрамом на лысой макушке и повязкой на выбитом глазу. И Ору, и ее спутников то и дело закрывали от меня чьи-то широкие спины; некоторое время я раздумывал, не стоит ли подойти и вмешаться — но потом решил, что раз Ора смеется, значит, компания ее устраивает, и незачем мне ввязываться не в свое дело.
Рассудив таким образом, я прошел прямиком на кухню, и уже через минуту сам хозяин с выпученными от ужаса глазами торопился по лестнице вверх, неся перед собой на вытянутых руках тяжеленный кувшин с простоквашей, а хозяйка, низко кланяясь, уверяла, что отныне любой мой каприз будет исполнен моментально и в точности. Выдержав некоторую воспитательную паузу, я вернул ее носу прежний размер и покинул служебные помещения, где, кстати сказать, воняло неописуемо.
События в обеденном зале развивались своим чередом: беседа обогатилась еще и поножовщиной. Красивый юнец уже не сидел рядом с Орой, а танцевал с обнаженным клинком против широкогрудого оборванного мужичка, с виду крестьянина; мужичок вооружен был почему-то огромным кривым кинжалом. Прочие рожи подбадривали соперников, приглашая их поскорее выпустить друг другу кишки. Госпожа Шанталья хоть и не подбадривала, но смотрела с интересом и безо всякого страха; вдоволь натанцевавшись, юнец пошел в атаку — грациозно и легко, словно играя. Скрежетнула сталь — но кривой кинжал оказался бессилен, и вот уже мужичок трупом валится на грязный пол, делая его еще более грязным, и азарт собравшихся сменяется деловитостью — надо побыстрее прибрать… И, пока сомнительные личности бегают с тряпками, юнец возвращается за стол и придвигается вплотную к госпоже Шанталье, и продолжает ей что-то взахлеб рассказывать, а Ора загадочно улыбается и слушает, и кивает, и запивает вином…
Я присмотрелся.
Юнец был магом третьей степени. Наследственным.
* * *Номер Оры был напротив моего — я услышал, когда она вернулась. Легкие шаги по коридору, чуть слышно скрипнула дверь…
Посреди ночи белым улыбающимся ртом висела луна.
Прошло минута… Другая… Третья…
Дверь номера напротив скрипнула снова. И сразу же послышалось негромкое, требовательное — тук-тук.
— Я сплю, — сказал я.
— Откройте, Хорт. Вы не спите.
Я поморщился и отпер.
Ора была трезва и подтянута; первым делом она подошла к открытому окну и с жадностью вдохнула ночной воздух:
— Преблагая сова… Я прямо-таки задыхаюсь. В моем номере такая вонь… Окно выходит на задний двор, это невыносимо…
— Вы затем меня разбудили? — осведомился я холодно.
— Нет, не за тем… — Шанталья потерла ладони и сноровисто выставила заклинание «от чужих ушей». — Пока вы наслаждаетесь видом и потребляете простоквашу, я работаю и добываю сведения…
— Видел, — не удержался я от замечания.
— Ничего вы не видели, — Ора усмехнулась, и я снова поразился произошедшей с ней перемене. Печальная искренняя девушка опять куда-то делась, уступив место желчной высокомерной красавице. — Мальчишка — сын местной атаманши, под началом его маменьки ходит банда в триста человек, это половина всех мужчин в городе… Чем они тут живут, вы уже поняли?
Я молчал. Шанталья, впрочем, и не ждала ответа — вопрос был риторический.
— Что касается господина Марта зи Горофа… Отношения у горожан с господином магом вполне деловые — они кормят его дракона. Дракон потребляет по два быка ежедневно и одну девственницу раз в год, весной, в пору цветения яблонь… Что вы так смотрите? Вы не знали, что драконы по весне имеют потребность в девственницах?.. За это господин зи Гороф являет городу свою милость и не выпускает дракона попастись на воле… Горожане, насколько я поняла, гордятся своим господином зи Горофом и охотно ему служат. Окрестные поселяне выращивают бычков в немыслимых количествах, но мясо на столе видят только по большим праздникам — все идет дракону… Ну, и горожанам, конечно, тоже перепадает, они здесь бойкие… Ни дня не проживу больше в этом хлеву. Я не выдержу, Хорт… Давайте завтра же переедем к зи Горофу? Он меня приглашал, помните, тогда, на балу…
— Возможно, — сказал я медленно, — возможно, уже завтра не будет никакого зи Горофа, а будет труп… Я имею основания думать, что именно Горофа нам предстоит покарать.
Ора помолчала; ее молчание было плотным, почти осязаемым. Она молчала вдохновенно, как некоторые поют.
Вздох:
— Ладно… Слушайте дальше, Хорт… Несколько месяцев назад с господином-магом Горофом случилась перемена. Здешние носы учуяли ее если не сразу же, то очень скоро. Внешне все остается по-прежнему — но Гороф стал мрачен сверх меры. Редко появляется вне замка и гостей к себе не зовет. Раньше-то он любил это дело — водил целые делегации зажиточных горожан посмотреть на дракона, и аристократы из отдаленных земель бывали, и приезжие их столицы… Теперь не переносит общества. Вполне может быть, что эта перемена связана с тем королевским приемом. Понимаете? Но, может быть, это простое совпадение…
Внизу, в обеденном зале, шумели поздние гуляки — их голоса долетали едва-едва. Дом был добротный, с толстыми каменными стенами, с дубовыми перекрытиями, с тяжелыми плотными дверями.
— У меня в комнате гораздо лучше слышимость, — со страданием в голосе сказала Ора. — Они орут… не дадут мне спать.
Новая перемена; сегодня Ора меняла настроения, как меняют воротнички. На месте энергичной, уверенной в себе магини образовалась слабая, усталая, изнеженная дамочка.
И достаточно привлекательная, надо сказать. Пахнущая нежной самочкой хорька…
Только я в эти игры больше не играю.
— Ради совы, Ора. Если хотите, ложитесь на сундуке, вон там, в углу…
Она некоторое время раздумывала, стоит ли обижаться. Вздохнула — поднялись и опали хрупкие плечи; посмотрела на меня с мольбой:
— Может быть, поменяемся комнатами?
Я поморщился:
— Завтра, Ора, важный день. Я должен выспаться и чувствовать себя хорошо… И не надо обижаться.
