Лысый... шиноби? (СИ) - "GelioLex"
Когда он осознал, что натворил, ему стало дурно. Но выблёвывать свой недавний «завтрак» он не стал.
Кикайчу Абураме после смерти их носителя начали бесконтрольно разбредаться по окрестностям, после чего попросту дохли. Видимо, это какая-то система защиты. Мизуки учуял изменение запаха жуков, когда они покинули тела. Ну, и в самом Абураме распространялся какой-то яд, который буквально вытравливал кикайчу из организма. Отбросив тогда ненужные размышления, он умылся в ручье поблизости, чтобы стереть лишнюю кровь с лица. Затем, стянув снаряжение Инузука и обследовав его пожитки, «одолжил» его одежду, она для Мизуки пришлась почти впору…
— Кри-и-и… — крик дикого орла заставил его вернуться из воспоминаний к текущему моменту.
«Я теперь нукенин, к тому же… зверо-монстр?» — с горькой ухмылкой подумал Мизуки, глядя, как диск золотого светила встает над горизонтом. Он уже ушёл от Листа на несколько сотен километров. Почти полтысячи. И, насколько ему не изменяла память, он двигался в сторону Страны Рек.
Данная страна была нейтральной и вполне подходила для того, чтобы полностью привыкнуть к изменениям в своём организме и заняться там тренировками контроля чакры. Ему нужно повысить контроль, если не до высокого, то хотя бы до приемлемого уровня среднего генина. Он, конечно, стал сильнее, но без чакры не использует и десятую часть своего нового потенциала.
«Тем не менее Страна Рек — временное решение», — подумал Мизуки. Она всё ещё относительно недалеко от Конохи. Следовательно, ему нужно хорошенько подумать над тем, куда в дальнейшем держать путь, и что ему вообще делать в перспективе.
Мизуки отлип от дерева и, взъерошив обстриженные светло-голубые волосы, по-волчьи оскалился.
Уже сейчас можно помаленьку строить планы на будущее. Столько путей для свободного нукенина, что не связан никакими обязанностями перед деревней, хех. Благодаря эксперименту Орочимару он получил силу. Нужно лишь выбрать тот путь, который даст ему ещё больше силы и хорошее развитие. Ну, и чем биджу не шутит, возможно, однажды ему удастся отомстить Конохе и Орочимару за то, что они с ним сделали.
— Не знаю, сколько времени мне понадобится для обретения настоящей силы, — прорычал Мизуки. Его клыки вытянулись и заострились, а зрачки вновь превратились в веретёна. — Но вы, ублюдки, заплатите за всё сполна. Это я вам гарантирую…
***
В отличие от Обито, у которого однозначно был нервный срыв, Зецу был относительно спокоен. Нет, он перенёс то ещё потрясение прошлым вечером. И если бы у него было человеческое сердце, то он, вероятно, пережил бы инфаркт. Но сейчас всё уже позади. И ситуация более-менее стабилизировалась, хотя вопросов у него по-прежнему было масса. А некоторые из них вызывали мигрень.
Зецу на данный момент над ситуацией не властен. И пока всё, что ему нужно — это лишь ждать. Сколько? — хороший вопрос, но вряд ли слишком долго. Большую часть тысячелетия он не выходил на сцену, дёргая за ниточки тех или иных марионеток где-то из-за кулис. Действовать в открытую ему было, во-первых, непривычно, во-вторых, он не видел в этом смысла. Зачем? Если идиоты, что пляшут под его дудку, и так всё сделают. А он лишь их направит и, в случае чего, скорректирует их путь.
Манипулировать Индрой — сыном Мудреца Шести Путей — дабы тот пошёл против младшего брата, было на удивление легко. И это стало началом его великого сценария. Сценария, который рано или поздно приведёт к финалу пьесы — возвращению его Матери — Кагуи Ооцуцуки.
В течение множества столетий он манипулировал реинкарнациями братьев, чтобы кто-то смог пробудить риннеган. И, в конце концов, у него это получилось. С Мадарой Учихой.
Хех, какой же Индра и все его реинкарнации — идиоты. Особенно становилось смешно за Мадару. Гений! Как же!
Якобы Учиха создал и Белых Зецу, и наделил «волей» Чёрного Зецу. Просто нелепо. Насколько раздутым было его эго и насколько он мнил себя пупом земли, раз не замечал очевидных обманов. Впрочем, именно благодаря этим качествам Мадарой было так легко манипулировать. Подделать же текст на скрижали Мудреца Шести Путей для Зецу было совершенно плёвым делом. И «Бесконечное Цукуёми» стало идеей-фикс не только Зецу, но и чуть ли не целой плеяды Учиха. Сначала Мадары, а потом и Обито…
И всё шло прекрасно. Совсем недавно были пойманы подряд четыре биджу. И запечатаны в Гедо Мазо. Но…
Всё разрушил непонятно откуда взявшийся лысый шиноби из Конохи. Статуя Еретика оказалась сломана, или, если быть точнее — выведена из строя на неопределённое время. А три из четырёх биджу попросту сбежали.
«Чёртов Сайтама», — подумал Зецу.
Хотя… теперь Зецу точно не мог сказать, проклинать ему лысого или всё же благодарить.
После побега биджу, воспользовавшись суматохой в Аме, ему удалось почти из-под носа коноханинов утащить Гедо Мазо под землю, а затем и спрятать статую.
Но вместе с тем Зецу нашёл то, чего найти не ожидал.
Целую ночь он был погружён в свои мысли и пытался понять, какого биджу вообще произошло? И что теперь делать?..
Силуэт Зецу вынырнул в сотне километров от скрытой базы.
Перед ним в рассветных лучах солнца, что едва пробивались сквозь высокие заросли бамбука, возвышался двухэтажный домик. Домик, к слову, был накрыт пышными кронами деревьев, что прорастали прямо из здания, потому сверху его заметить невозможно. В нём не было ни окон, ни дверей. А сам он оказался словно бы сплетен из толстых веток.
Зецу подошел вплотную к переплетению ветвей и… нырнул в него.
Мгновение — и он стоит в небольшой уютной горнице. В стене вбита фуин-плита с высеченным на ней символом, что светился в темноте золотисто-рыжим светом, едва разгоняя густой мрак. Под плитой стояла небольшая кровать с периной.
— Я всё ещё не понимаю… — прошептал Зецу, осматривая юную девушку, что без сознания лежала на кровати.
Бледная кожа, длинные серо-голубые волосы, по-аристократически изящные черты лица, маленькие овальные наросты на месте бровей. Из головы по бокам от темечка шли небольшие рога, напоминающие заячьи уши. Эта девушка была самым прекрасным созданием на свете, которое Зецу когда-либо встречал. И единственное существо, ради которого он готов был пойти на всё и даже больше.
— Мама… — дрогнувшим голосом молвил Зецу.
Это была именно она. Кагуя Ооцуцуки — прародительница чакры и богиня-кролик. Вот только…
«Почему она такая маленькая?» — мелькнуло у Зецу.
На вид маме было лет двенадцать-тринадцать, не более. На её теле не было никаких повреждений или травм, но она по-прежнему не приходила в себя. Что очень беспокоило Зецу.
Он подошёл к изголовью кровати, присел и положил руку на её лоб. На месте, где когда-то красовался алый риннешаринган — самое могущественное додзюцу в мире, сейчас виднелась лишь тонкая едва заметная полоска. Очевидно, веки риннегашарингана были плотно сомкнуты. Да и мощь глаза Зецу совсем не ощущал. Будто того и вовсе не было. Либо он попросту не был пробуждён.
