Евгений Нечаев - Меч двух драконов
Михаил стоит неподвижно, всей позой выражая крайнее отчуждение. Вельзевул наоборот, раскован, дымит жуткой трубкой, в которой неизвестно что горит, и сопит в обе дырки, сыто рыгая и сплевывая.
– Этот эпатаж того стоит?
Исчезает трубка, рваный халат, и наглая усмешка. Вельзевул стоит, как и полагается новому хозяину Ада.
– Мы продолжим наш маленький спор с Михаилом.
– Тогда разбегайтесь. Я думаю, короткое перемирие будет. Вельзевул? Михаил?
– Мне еще зализывать раны, после такого дезертирства, – недовольно бурчит падший ангел.
– Гавриил и Рафаил… – Михаил бросает слова, не заботясь, слышим мы его или нет. – Свету еще долго придется подниматься от такого предательства. Но что ты сделал с Пророком?
– Со Светлым Братом, как его здесь называют? Отправил в архикапитулат, он там проповедует свое учение, истинное. То, что он говорил уже здесь. Давно правда. Но не волнуйся, его через пару неделек сожгут за ересь.
Вельзевул хохотал минуты три, лишь потом попрощался, и ушел во Тьму. Следом исчез и Михаил.
– И что дальше?
Позади меня стоят Элар, Найен, Вампир. Стоят и ждут. Слабый ветер колышет плащи паладина и эльфийки.
– Не знаю. Но знаю, что ждет вас.
– Не надо быть пророком, – грустно вздыхает Найен. – Гражданская война, раскол в Церкви. А потом межрасовые войны.
– Если вы этого захотите. Всегда есть выбор.
Ветер несет тысячи запахов и тысячи звуков. Вдалеке мерцает колдовским зеленым светом огромный портал. Мерцает, пропуская армию Лага. Смертных. Уже Смертных.
– Куда они уходят? – спросила эльфийка, заметив мой взгляд.
– Этот мир называется Илер. Там достаточно рас, больше двух десятков,
– я хмыкнул. – И никакой ксенофобии, если не сказать больше. А еще на одном континенте есть огромная пустыня, в которой нечего делать даже некромантам.
– И они займут ее?
– Да. Вельзевулу и Михаилу пришлось поступиться своей гордостью, – тут я соврал. Помощь исходила от меня. Я выложил почти все свои магические способности, оставив лишь малость, которую уже не могу развивать. Но говорить об этом не хочу, и так меня едва за святого не держат. – И они помогут им устроиться. Там появиться пара отдельных рас, демоны, черти и суккубы. Они государство свое создадут, а правила этого мира пришлись им по нраву.
– Какие правила?
– Вам они покажутся дикими. Но там есть один Закон. Сражаются только солдаты.
– Как это? – поразился Найен. – А остальные?
– Живут и против ветра не плюют. Их не трогают. Какая разница кому налоги платить?
– Странный мир.
Я пожал плечами:
– Все миры странные.
– Есть еще что-нибудь? – осторожно спросила эльфийка.
– Там появиться дочь Иллиала и Сельтейры. Ее найдут подброшенной под дверью казармы. Немного символично, вся в мать. Через семьсот лет, по времени Илера.
– Это большой срок.
Мы стояли молча. Портал уже угас, и только ветер, ветер, который приносит напоминание о мире вокруг.
– Пора прощаться.
– Ты уходишь?
– Слишком много я здесь натворил. Вам еще несколько столетий это разгребать, а я хочу отдохнуть.
– Ты нигде не найдешь покоя солдат вечной войны, – сочувственно ответила Элар. – Нигде и никогда.
– Никто из пророков не видит настоящее будущее Альтаирра, – по-эльфийски сказал я. – Мы свободны и творим свое будущее сами. И идем сами.
Вампир фыркнул, прощаясь. Я запустил руку в его роскошную гриву:
– Береги Найена. Ему еще многое сделать надо.
– Кресс.
– Да магистр?
– Пусть я не пророк, но я вижу, что этот меч еще прославиться во многих мирах.
– Может быть.
А теперь осталось одно маленькое дело. Михаилу пришлось допустить меня на первое небо. И теперь я шагал по пушистым облакам, к стройному юноше с золотым луком.
– Привет Купидон.
– Ты?!! – отпрыгнул от меня ангелок, принимая вид маленького карапуза.
– Меня не проведешь, – я с довольным продыхом всадил ему кулаком промеж ушей, там, где жира поболе. – Разговор есть. Где моя стрела?
– Какая?
– Не люблю врунов, – я бодро перебрал колчан Купидона, отыскал золотистую стрелку с моим именем, и спрятал за голенище. – А теперь о твоей стреле. Ого! Наконечник тупее, чем ты сам! Сама стрела чуть в узел не завязана, но это дело поправимое.
Я выпрямил стрелу, и отобрал лук.
– А что наконечник, так сильнее стрелять придется.
– Не делай этого, – загнусил Купидон. – В кого собираешься пустить?
– Вельзевулу помочь, а то его теща уже довела. А так…
– Не-е-е-ет!!!
Более отчаянного и молящего крика мне слышать не приходилось. Но стрела сорвалась с тетивы, безошибочно поразив жертву. Купидон катался по облаку в истерике.
– Ну не стоит так убиваться, она не уродина. А характер… Слюбиться, стерпится. Ну, бывай.
Все-таки Вельзевул в должниках не самый худший козырь, а на чем поймать Михаила?
Эпилог.
«Я начинаю свою летопись. Я Олунеэлле, Королева Сломанного Клинка, королева эльфов Туманного леса. Я сражалась на плато Вьюг, ныне известном, как плато Крови. Там где прошла Битва, от которой мы ведем исчисление нового мира. Там где вел воинов сын Люцифера, Сатаны, принявший имя – Кресс, Сумрак. Он и его соратники: Сельтейра Морская драконица, по крови Темная эльфийка; Иллиал, последний из магов; Тарн, простой гном – они объединили нас в борьбе с существом и его хозяевами.
Тогда погибли многие, а потом еще больше. Были войны Церкви, но я расскажу не об этом.
Связь Имени являла мне много из того, что с ним происходило. Я видела гибель Золотого и Серебреного драконов. Стояла рядом с ним в башне летающего города, когда он творил Меч Двух Драконов. Я видела великую жертву Сельтейры и Иллиала, самопожертвование Тарна. Поединок с существом и слышала разговор с Серым ангелом Аладаилом.
Потом он ушел. Ушел странствовать по мирам.
Связь Имени являла мне странные картины. Я видела удивительнейшее миры. Миры в которых все было пропитано магией, и в которых ее не было. Миры где шли жестокие войны, и где царил вечный мир. Часто я даже не понимала, того, что являл мне мой взгляд.
И я видела его вечную войну. Видела его друзей и врагов. Видела его великую Любовь. Любовь которая вела сквозь миры.
Да будет правилен его путь. Элени налико эол Кресс. Элени налико эол.»
Олунеэлле.
50 год от Битвы.
Октябрь 2000 – май 2001.
Усть-Каменогорск.
