Мария Версон - Летопись Третьего мира Ч.5 История Тоурен (СИ)
- Тогда я здесь бессилен.
Он выпрямился и сделал шаг в сторону, но Ксардера тут же вцепилась в его ногу здоровой рукой и когтями прорезала тряпочную одежду:
- Не заставляй меня просить тебя, Сайло. – Процедила она сквозь зубы. – Мне достаточно подумать, и десяток твоих сородичей погибнет…
Сайло едва тряхнул опущенной вдоль туловища рукой, и в его ладонь опустился изогнутый кинжал. Ксардера не успела ничего понять или даже вскрикнуть, когда её плотно закрытые веки оказались изрезаны, глазные яблоки уничтожены, а щёки залиты густой горячей кровью.
Прикоснувшись к своему лицу и почувствовав на руках липкую жидкость с характерным запахом, она первым делом подумала о том, почему же нет боли, и в тот же миг, она неподъемным грузом ударила её.
Ксардера визжала и извивалась подобно змее, перекатывалась с бока на бок, колотила ничего не чувствующими пальцами пол до тех пор, пока её кости не захрустели, ломаясь. Из её глотки вырывались сиплые и хриплые звуки, далекие от слов.
Когда её силы иссякли, и Ксардера осталась беззащитной перед лицом нестерпимой боли, Сайло присел рядом с ней на корточки и положил ей руку на лоб. Он не мог залечить ни одну из ран мага: её тело и кровь были чересчур исковерканы, кровь загрязнена, а целитель так упивался её бессилием, что не желал лишать её этих мучений.
- Мои раны заживут, - слизывая с губ вытекающую из глазниц красноватую кислоту, прорычала Ксардера.
- Бесспорно. – Кивнул Сайло, положив свою ледяную руку на лоб мага.
- И тогда я отрежу весь твой род от моих духов воды. Вы снова станете полуобращенными демонами и быстро познаете, что такое забвение!..
- О, об этом можешь не волноваться: мы больше не принадлежим тебе.
Гримаса боли тот час сменилась маской бесконечного удивления: Ксардера будто забыла о своих ранах.
- Быть может я слишком молод, чтобы делать такие выводы, но ты и тебе подобные могут покорять гору своих амбиций и почти достичь успеха, но вы никогда не взойдете на вершину. Ничто не может выжить в том хаосе, что ты несёшь, Ксардера.
Она часто дышала, и из её горла вырывались хрипы, пока она не превратились в с трудом разбираемые слова:
- Вылечи мои глаза, и я прощу тебе твои действия.
Сайло усмехнулся. Сначала непроизвольно и тихо, но вскоре последовал громких заливной смех.
- Ты в отчаянии! – Утирая губы, продолжал он смеяться. – Ты никогда не была так близко и в то же время так далеко от своей мечты. Ты даже не заметила, как мой народ вышел из под твоего покровительства!
Ксардера оцепенела, словно проглотила язык и не могла более изречь и звука:
- Прошлой ночью я принял самое лёгкое и самое верное из моих решений. Теперь сайланты – один из тех народов, что подчиняется королеве Орите Диве и её потомкам. Всем, кроме тебя.
Маг попыталась что-то сказать, но вместо слов звучали омерзительные булькающие сиплые звуки:
- Ты думаешь, как мы сможем существовать без той твоей части души, что хранит духов стихии воды? Очень просто. Я… - Голос Сайло спал до шепота, и он поднял голову вверх. – Я будто слышу, как морская пучина поглощает моих братьев и сестер. Теперь мы во власти Моря, он принял нас в обмен на то, что я уже с тобой сделал. – Сайлант присел рядом с оцепеневшей от ужаса Ксардерой. – Мой народ ждёт ужасная расплата за то, что мы сотворили. Я не хочу этого, но по крайней мере, Море дал нам надежду на возможность свободного существования. Без тебя. Тебя больше нет. Ты будешь изъята из истории мира, и даже этот Век, что ты омыла кровью, будет забыт и стёрт подобно страшному сну. Мы понесем наказание за всё, что ты творила нашими руками, но когда-нибудь мы искупим вину. У нас будет шанс. А у тебя его нет. А теперь…
Сайло протянул руку и мизинцем поддел перекосившуюся на голове мага риалроновую диадему.
- Нет… - Просипела она, но было уже поздно. Сайло исчез.
Теплые сильные руки подняли Ксардеру. Она почувствовала незаслуженную нежность объятий, в которых оказалось. Так держать её мог только один человек:
- Фузу… - С трудом выдавила она из себя его имя, чувствуя, что её несут куда-то.
- Ты решила больше не называть меня отцом? – Как всегда в разговоре с ней, его голос был мягок и полон любви, но сейчас он к тому же был полон слёз. – Твоё право, для меня это теперь не так важно.
- Что ты?..
- Что я собираюсь сделать? То единственное, что мне осталось – я избавлюсь от тебя.
Лишенная глаз, а из-за яда древнего змея лишенная и магического зрения, она была укутана чернотой, и единственным, что она чувствовала, были руки отца.
- Я всегда любил тебя, Ксардера. Ты – моя дочь, и меньше всего на свете мне хотелось причинить тебе вред. Но после всего, что ты сотворила…
«Я почти смогла… Фузу, ты не представляешь, каковы они – другие миры!» - прочел он в её мыслях.
- Зачем тебе другие, когда и наш был так прекрасен. И будет ещё, когда тебя не станет. Всё изменится, и все будет много лучше чем когда-либо, будь то период правления Одеравэрде, времена империи или даже правление рода Дива. Всё изменится, но ты этого не увидишь.
«Ваш мирок уже никогда не станет прежним».
- Наш мирок? Это и твой мир, он породил тебя, и он тебя уничтожит.
«Ни у кого из ходящих по этой земле нет силы убить меня».
- Зачем же ходить по земле? – Улыбнулся Фузу. – Это витает в воздухе. Это вокруг нас. Это повсюду. Любая система стремится к равновесию
«О чём ты?» - испуганно подумала маг.
- И если ей угрожает нечто, кажущееся непобедимым, то могут быть задействованы все имеющиеся элементы. Великие жертвы во имя великих целей.
«Что ты задумал?» - судорожно завертелись мысли у неё в голове.
- Я все равно люблю тебя, Ксардера. Ты моя дочь, моя кровь, дочь моей любой женщины.
«Она никогда не была твоей и никогда не любила тебя. Она…»
- Это не важно. – Его голос становился чересчур спокойным, в нем даже слышались интонации, присущие только лишь Ричи.
- Что ты задумал? – Выжала она из себя и вдруг почувствовала, что отец поднимается по лестнице.
Она ощущала это место, куда её несли. Для неё та точка, блеклым маяком сияющая впереди, была подобна жертвенному алтарю. Когда ступеньки винтовой каменной лестницы закончились, они вошли в круглую комнату, где ту, кто будет наречён Богиней, ждал конец.
Держа умирающее окровавленное тело дочери на руках, Фузу вошел в просторную светлую комнату. Она могла принадлежать лишь принцессе: её украшали множество высоких зеркал в дивных рамах, вдоль стен стояли шкафы, полные украшенной драгоценностями одежды, стеллажи с дорогими камнями и украшениями самой высокой пробы. А в центре комнаты стояла высокая пышная постель.
