Питер Дэвид - Долгая ночь Примы Центавра
В этом и заключалась изюминка его плана. Он проглотил тот же яд, который подмешал в пищу Солле. Кто ж после этого станет его подозревать? Требовалось только принять дозу не слишком маленькую, чтобы на лицо были признаки отравления, и не слишком большую, чтобы не умереть. План увенчался полным успехом, и не успел Солла, изведенный отравой, испустить свой последний вздох, как Риве предъявили обвинения в убийстве. Сослуживцы Ривы сами пришли арестовывать его. К несчастью, или к счастью, в зависимости от того, чьими глазами на это смотреть, Рива не стал безропотно сдаваться. Напротив, он вовсе не стал сдаваться, и оказал сопротивление аресту, что всегда глупо, особенно если те, кто пришел арестовывать тебя: а) численно превосходят тебя, и б) уже разгневаны на тебя, поскольку верят, пусть даже и ошибочно, что ты несешь ответственность за смерть их друга.
В результате, к концу ареста, отдельные части Ривы оказались разбросаны по весьма обширной территории.
Все эти обстоятельства оказались чрезвычайно выгодны для Дурлы, даже больше, чем он рассчитывал. Родители, сраженные горем, окружили его заботой и вниманием, частично из-за чувства вины, но в основном потому, что Дурла остался их единственным сыном, а значит, единственной надеждой на возвышение рода.
Что касается девушки…
Дурла пришел к ней с медалями на груди и надеждой в сердце. Он пришел к ней, изображая подавленного горем младшего брата, и ясно дал понять, что восхищен ею и питает надежду, что впредь сможет восхищаться ею не только издалека. Но девушка посмотрела на него со смесью изумления и жалости.
- Безнадежный мальчишка, - сказала она лукаво, и выбор слов показался Дурле странным, поскольку Мэриэл была на несколько лет моложе него. - У моего рода на мой счет куда более грандиозные планы, нежели просто отдать тебе в жены. Твой брат мог покорять вершины, мог добиваться власти и могущества, но ты… ты будешь вечно прозябать у подножья. По крайней мере, так говорит мой отец, а интуиция на этот счет ни разу не подводила его. Он был очень высокого мнения о Солле, как моем будущем муже. Риву считал менее подходящей, но тоже допустимой кандидатурой. Но ты? Ты всегда останешься лишь младшим братом благородного Соллы, которого подрезали на самом взлете. Так что, боюсь, ты не значишь для меня ничего.
И, рассмеявшись, девушка удалилась, покачивая стройными бедрами под сногсшибательно тонкой тканью.
- Мэриэл! - вскричал Дурла ей вслед. - Мэриэл, постой! Подожди, я люблю тебя! Если бы ты только знала, что я сделал ради тебя…
Но она, конечно, не знала. К счастью для Дурлы, потому что, если бы только Мэриэл знала, Дурла немедленно оказался бы в тюрьме… если бы не был прежде убит собственными родителями.
А судьба Мэриэл вскоре оказалась связана с домом Моллари. Её отдали замуж…
За него.
За Лондо Моллари.
Дурла присутствовал на их бракосочетании. Он и сам не понимал, каким образом сумел примириться с этим. Хотя нет, до конца он так и не примирился. Просто у него была одна идея. Даже не идея, а скорее фантазия. Дурла вообразил, что Мэриэл в последний момент опомнится. Что она отвергнет Моллари ради него. Что она убежит от Моллари, осознав, наконец, какую ужаснейшую ошибку могла совершить, и позовет Дурлу на помощь.
А дальше… дальше будет славная битва. Меч Дурлы и молитва Мэриэл, конечно, победят. Он пробьется сквозь толпу, и они с Мэриэл будут бежать, бежать, пока все не останется позади, и затем они начнут новую жизнь.
Такая приятная фантазия. К несчастью, не имеющая ни малейшего отношения к реальности. Церемония бракосочетания прошла без сбоев, а Мэриэл не удостоила Дурлу даже взгляда.
Он стоял в конце зала, и пытался бороться с собственной яростью, поскольку от одного только вида происходящего, от одной только мысли о Моллари его бросало в дрожь. Моллари, это жалкое подобие центаврианина! Он слишком стар, слишком безобразен для Мэриэл. Конечно, дом Моллари пользовался уважением, но ведь Лондо далеко не самый достойный его представитель! В лучшем случае третьесортный экземпляр. Все в нем вызывало лишь раздражение. Прическа, морщины на лбу, ярко выраженный акцент, характерный для жителей северных провинций. А его ужасная манера, даже в обычном разговоре, ораторствовать так, будто он обращается с речью к толпе простолюдинов! Крайне испорченная и неприятная личность, этот Лондо Моллари.
И, тем не менее, именно его губы будут касаться губ Мэриэл. Его руки будут ласкать её. Его щупальца будут…
И все-таки Дурла смог выдержать и досмотреть церемонию бракосочетания до конца. Он все еще ждал, что Мэриэл хотя бы оглядится и заметит его присутствие, но и этого не случилось. Мэриэл не сводила глаз с Лондо. Казалось, она счастлива, что выходит за него замуж, и довольна жребием, выпавшим ей в жизни…
Это случилось уже много лет назад. Теперь его тогдашний интерес к Мэриэл казался лишь ожогом, нанесенным пожаром юношеских страстей, и ничем больше. Так говорил себе Дурла. Все прошло, Мэриэл осталась в прошлом.
И все же он так и не женился. И даже ни разу ни с кем не завязал серьезных романтических отношений.
Всю свою энергию Дурла направил на карьеру. Раз уж он не смог добиться исполнения собственной заветной мечты, то, по крайней мере, приложит все силы, чтобы добиться исполнения мечты своих родителей, особенно отца.
И на этом поприще, благодаря своей целеустремленности и усердному труду, Дурла сумел достичь определенных успехов.
Между тем, занимаясь собственной карьерой, Дурла продолжал следить за судьбой Лондо Моллари. Люди много говорили о Лондо, обычно в насмешливом тоне, не скрывая своего скептического отношения к нему. Моллари мог страстно ораторствовать об ушедших временах, о своем желании вернуть былое величие Республике Центавра. Но говорить об этом мог бы любой. Требовался проницательный, деятельный человек, чтобы воплотить эти мечты в реальность. Ни тем, ни другим качеством Лондо не обладал. Он славился лишь тем, что, подвыпив, любил во всю мощь своих легких разглагольствовать о том, какой может и должна быть Республика. Когда Лондо получил назначение на должность посла на Вавилоне 5, весь двор только и говорил, что, наконец-то, Моллари окажется в такой дали, откуда он никому уже не сможет докучать своими воплями.
Дурле это понравилось. Пусть Лондо гниет где-то в дальней космической глуши. Кто знает? Быть может, ему в конце концов так наскучит эта беспросветная жизнь, что он совершит, наконец, нечто достойное - бросится на свой меч и положит всему конец. И Мэриэл вновь станет свободна. И тогда…
Иногда, по ночам, когда Дурла лежал на своей спартанской военной койке, его посещали ведения, в которых призрак Моллари вопил в бессильной злобе, глядя, как Дурла предается на ложе любви утехам с его вдовой, так страстно, так сильно, как никогда не мог сам Лондо.
