Мэтью Гэбори - Король пепла
Именно об этом только что упомянул Фатум во дворце, украшенном многочисленными мозаиками, где была сосредоточена вся власть Ликорнии. Здесь, в Зале Кланов, назначались все важные встречи, во время которых вот уже много столетий решалась судьба страны.
— Прошу прощения, — сказал Коум, начиная совет, — но… я вижу здесь лишь духовенство. А где же королевская семья?
— Она давно погибла, — коротко ответил Фатум. — Харонские убийцы заманили их в западню и казнили. До окончания войны страной будут управлять муэдзины.
До окончания войны… Никто не отреагировал на эти слова, но все подумали об одном и том же: верит ли еще кто-нибудь, что война когда-нибудь кончится?
— Простите меня, — смутившись, сказал Коум. — Я не хотел поставить вашу власть под сомнение.
— Вы прощены, юноша, — любезно ответил Фатум. — Благодаря вашим стараниям и инициативе, возможно, удастся спасти наш город, жизни его жителей и, более того, честь Ликорнии. Но продолжайте, прошу вас.
Коум откашлялся и продолжил рассказ о проделанном пути. Вокруг овального стола сидели Фатум и два других оставшихся в живых муэдзина, представители различных ликорнийских кланов, Мэл и Калло, их спутники-фениксийцы, а также пегасийские разведчики, благодаря которым они смогли оказаться здесь.
— Так вот… как я говорил, эскадрон Пегасов, находившийся в империи Грифонов, услышал зов Единорога и присоединился к нам. Благодарю их за это.
Коум приветствовал разведчиков, и его примеру тотчас последовали все участники собрания.
— Таким образом, мы смогли перенестись по воздуху и привезти вам мечи, которые выковали в огне Фениксов, чтобы помочь вам победить харонцев.
— Ваша лига делает нам бесценный подарок, — сказал Фатум. — Тем не менее я удивлен, что мечи привезли не сами мэтры Огня. К тому же… значит ли это, что империи Грифонов мечи более не нужны?
От Коума не ускользнула ирония, сквозившая в словах муэдзина. То, как он произнес «мэтры», свидетельствовало о чувствах, которые Фатум до этого испытывал к фениксийцам. Как и большая часть духовенства различных королевств, он завидовал их привилегированному положению и не выносил их высокомерия.
— Увы, Ваше Святейшество, наши мэтры погибли. Они принесли себя в жертву ради миссии Волны.
Коум не хотел углубляться в детали. Миссия Януэля была слишком важна, чтобы разглашать ее жрецам других орденов. К тому же то, что произошло в Башне материнской лиги, было недоступно пониманию непосвященных.
— Мы последние из учеников Алой Башни Альдаранша… и я даже не знаю, остались ли в Миропотоке другие башни, — заключил юный фениксиец.
— Что касается империи, — добавил один из пегасийских разведчиков, — от нее скоро останется лишь пепелище. Альдаранш пал. Люди бегут из городов по дорогам, где харонцы похищают их, насилуют, пытают и продают в королевство мертвых.
— А солдаты… стража?.. — наугад спросил один из ликорнийцев.
— Поражение полное, — сказал мужчина в серебряных доспехах. — Насколько мне известно, этот город — один из последних рубежей.
— Значит ли это, что большая часть войск Харонии теперь стягивается к Ликорнии? — спросил Фатум.
— Боюсь, что так, — произнес Коум. — Хотя у нас нет известий от северных королевств, от Пегасии, Земли Василисков…
— Тогда вам повезло, что вы оказались в пустыне, — перебил его Фатум. — Ваши мечи нигде не пригодятся больше, чем здесь.
— Вы думаете, что у нас нет никаких шансов одержать победу? — спросил Мэл.
Муэдзин задумался.
— Почти все наши Единороги погибли, а войско теперь является просто символическим. У нас остались лучники, храбрые пехотинцы и лошади. Мы старались замедлить продвижение Харонии, отдалить неизбежное. Наших войск совершенно недостаточно, чтобы изгнать атакующих. Нам удалось закрыть одну Темную Тропу, но их столько…
— А наше оружие? Разве оно не пригодится в будущих битвах?
— Помощь и утешение, мой юный друг. Это позволит ликорнийцам сражаться до конца и сохранить гордость.
— Простите, но у наших мечей есть качества, о которых вы не подозреваете, — возразил Мэл. — Я надеюсь, что они окажутся ценнее, чем вы думаете.
— Надеюсь на это всем сердцем, — подтвердил Фатум.
— Какова ваша стратегия? — спросил один из пегасийцев.
— Наши лучники стоят на городских стенах. Пехотинцы будут защищать ворота, часть пехоты скрывается в окрестных дюнах. Благодаря Единорогам мы сможем сыграть несколько шуток с харонцами… но не более того.
Пегасиец спросил Коума:
— У вас есть другие предложения?
— Да Кроме мечей мы принесли урны с пеплом наших Фениксов. Некоторые из наших спутников имеют достаточно энергии, чтобы приступить к их Возрождению.
Муэдзины и пегасийцы вытаращили глаза. Юноша так просто говорил об одной из величайших тайн своей лиги! Коум заметил их реакцию, и его душа наполнилась гордостью.
— Мы просим разрешения разместить урны в охраняемом помещении, чтобы пробудить там Фениксов.
— Решено, — тотчас отозвался Фатум. — Прямо здесь, если хотите. Этот дворец ваш.
— Место нам подходит, — согласился Коум и тут же подумал: «Как же их должен впечатлять ритуал Возрождения, если они доверяют нам дворец Эль-Задина!»
Затем он понял, что побудило муэдзина принять такое решение. Страх. Страх перед Фениксами.
Словно желая дать отпор, заговорил одни из молчавших до этого муэдзинов.
— Мы также обдумывали план, который позволит помешать Темным Тропам. Он пока не совсем готов, но мы будем усиленно над ним работать.
— Прекрасно, — сказал Фатум. — Предлагаю, чтобы мечи фениксийцев были розданы нашим лучшим воинам.
— Нам нужно лететь обратно, — сказал пегасийский разведчик, вставая из-за стола. — Необходимо как можно скорее добраться до Лиденьеля.
— Разумеется, — одновременно произнесли Коум и Фатум. — Спасибо за вашу бесценную помощь, — добавил юный монах.
— Удачи. — С этими словами разведчики пожали ему руку.
Муэдзины уже собирались последовать за ними, но тут Коум, судорожно вздохнув, привлек внимание Фатума.
— Если вы позволите, есть еще кое-что, что мы хотели бы с вами обсудить.
— Говорите.
Коум кивнул Калло, и тот отворил дверь Зала Кланов.
За ней стоял Эзра. Его плечо было перевязано широким куском ткани, а бурнус в этом месте был разорван. Тем не менее он сохранял достойный вид.
— А! Вот он! А я-то спрашивал себя, когда вы наконец решитесь назвать человека, которого вы встретили в пустыне. Эзра! Муэдзин-дезертир… — сказал Фатум, бросив на него взгляд, полный ненависти. — Знаешь ли ты, как ты меня разочаровал, какую боль мне причинило твое бегство? Предатель!
