Роберт Холдсток - Кельтика
Однако Манандун мудро посоветовал ему не говорить подобных вещей, и Урта снова принялся усердно грести, налегая на весло. Он покровительствовал Ниив, которая как огня боялась Ясона. Я пришел к выводу, что его забота о ней объясняется не только его характером, но и традициями его народа.
Вскоре Арго попал в ту часть северных земель, которая скорее походила на озеро, чем на сушу, здесь мы смогли поднять парус и плыть на приличной скорости. Когда дул сильный ветер, Рубобост усаживался за рулевое весло, а когда ветер был слабым, его сменял менее мощный Тайрон.
Наконец мы добрались до холодного моря и повернули на восток.
Однажды вечером, когда мы стояли на якоре под плакучей ивой и отдыхали, ко мне подошел Илькавар и устроился рядом на жесткой скамье. Он пожелал мне доброго вечера.
— Я не хочу вмешиваться не в свое дело, — начал он, — но могу я задать один личный вопрос? Я ни в коем случае не хочу тебя оскорбить.
— Можешь задавать свой вопрос, — заверил его я. — Я не очень обидчивый.
— Видишь ли, — продолжил он, хмурясь, — я не очень опытный человек. Нельзя сказать, что я много путешествовал. По крайней мере по своей воле. Может и много, но не намеренно. Я обычно был озабочен не тем, что видел в тех путешествиях, а тем, как попасть домой, и зачастую не знал, где нахожусь. Подземный мир — жуткое место, особенно для таких, как я, которые попали туда случайно, будто провалились.
— Так в чем же вопрос? — напомнил я ему.
— Во всех моих случайных путешествиях я встречал людей. Клянусь богом, некоторые из них были очень странно одеты. А еда! Я отказывался есть глаза животных, кроме разве что глаз мелких рыбешек. Омерзительно! Но, как я уже говорил, я не приглядывался ко всем этим странным людям, потому что, несмотря на их необычность, дурацкие шляпы, кривые мечи и глаза животных на завтрак, я считал их в некотором роде подобными мне. Если ты понимаешь, что я имею в виду. — Он пристально посмотрел на меня и продолжил: — Но ты другой. Я не понимаю тебя. С тобой что-то не так. Ты не из этого мира. Ты ниоткуда. У меня бегут мурашки по телу от одного взгляда на тебя, как бывает, если вдруг увидишь паука, висящего над твоей кроватью. Надеюсь, ты не обижаешься.
— Вовсе нет.
— Видишь ли, Мерлин… Ты ведь Мерлин?
— Да.
— А Ясон зовет тебя Антиохом.
— Он знал меня под этим именем. Меня знают под разными именами.
— Так вот, я хотел сказать… на корабле ходят слухи, что ты можешь управлять самим Временем. Это правда?
— Не управлять. Просто я умею с ним обращаться.
Илькавар одобрительно засмеялся:
— Замечательно! Очень удобная вещь. Нам бы всем не мешало научиться обращаться с ним. Для большинства из нас это могло бы означать — разумно его тратить. Свеча всегда горит, но она горит ярче, когда ты молод. А вот твои свечи, похоже, горят, не сгорая.
— Они сгорают, но медленнее, чем твои.
Он снова рассмеялся, на этот раз с торжеством.
— Вот видишь. Именно это я и хотел сказать. Ты не отсюда. Ты похож на пришельца со звезд. Твою кожу согревал другой свет. Я понял это сразу, как только увидел тебя. Сколько тебе лет?
— Понятия не имею.
— Ты не обиделся?
— Я не обиделся. Я только знаю одно: когда я был ребенком, мир был спокойнее, леса обширнее, а люди были немногословны. Мир был огромен, а самыми громкими звуками в нем были шум ветра и дождя. Были барабаны и флейты, но звучали они тихо. Сейчас в каждой долине встретишь и барабаны, и рожки. Воздух сотрясается от визга волынок и сумасшедших. Я не хотел тебя обидеть.
Он передернул плечами:
— Мои трубы не визжат. А волынка всегда нужна. Но я-то точно сумасшедший. Но вернемся к тебе. Значит, ты очень стар.
— Да.
— И у тебя есть магия.
— Есть.
— Можно узнать какая? Это и был мой вопрос на самом деле. Надеюсь, он тебя не оскорбит. Что ты можешь делать?
Для человека, у которого мурашки бежали по телу при мысли обо мне, Илькавар, безусловно, был приветлив и дружелюбен — человек, умеющий ладить с другими. На вид мы были одного возраста, хотя глаза его блестели поярче, чем у меня. Похоже, он любил смеяться и проказничать, наверное, не меньше, чем играть на своем инструменте. Даже сейчас, пока я сидел, размышляя, что же ему ответить, Илькавар предложил «сложить песню обо мне в обмен на мой ответ. Добрую балладу. Очень хвалебную!».
Поскольку Ясон знал о моих способностях и Ниив о них знала, скорее всего мне придется воспользоваться ими в нашем походе. Значит, не будет никакого вреда, если я скажу ему правду. А правда состояла в том, что я использовал лишь частичку своих возможностей, — я лишь шел «по предначертанному пути».
Я поведал ему, что могу вызывать духи собак, птиц, рыб и оленей и путешествовать в их телах по их владениям. Я могу заглядывать в будущее, но это сопряжено с большими опасностями, особенно если в явившемся мне видении присутствую я сам. Я мог вселиться в покойника и посетить подземный мир, но этого следовало избегать любыми средствами. Я могу отбросить ложь, таившуюся в поступке, и открыть истину. Именно это я сделал для Ясона, чтобы он мог убедиться, что Медея обманула его чувства и заставила поверить, будто его сыновья мертвы.
Илькавар молча размышлял над услышанным, а Арго слегка покачивался на воде под ночными облаками, подсвеченными луной. Подумав, он сказал:
— А кто научил тебя этому? Где учатся магии?
— На этот вопрос я не могу ответить, — честно признался я. — Всю свою жизнь я следую предначертанным мне путем, по Тропе, которая ведет через весь наш мир по кругу. Мой путь проходит через Галлию, Грецию, восточные горы, а потом через эти земли, заснеженные зимой и кишащие комарами летом.
— Ты один такой? — быстро спросил он, с трепетом ожидая ответа.
Что за странный вопрос! Я попытался не показать, как глубоко меня ранили его слова. Потому что в своих снах я видел других: старых друзей, детей, с которыми когда-то играл у пруда под ивами, охотился на оленят в земле, которой больше нет. Но она была моей мечтой, убаюкивающей спящий мозг.
Был ли его вопрос безобидным? Я посмотрел на взъерошенного, с горящими глазами ибернийца, для которого мир был еще полон чудес, и решил, что подвоха в его вопросе нет.
— Да, — ответил я. — Конечно, не в данный момент. У меня есть товарищи. Ты, например. Я уже во второй раз гребу на этом корабле. Я очень долго живу. Давно гребу этими шершавыми веслами. Если честно, это не самое мое любимое занятие.
Он посмотрел на свои ладони, кожа блестела от постоянной работы.
— Совершенно с тобой согласен. Грести на корабле куда тяжелее, чем я думал. Неужели ты, Мерлин, силой своей магии не можешь вызвать ветер, который доставил бы нас на юг?
