Екатерина Стадникова - Драгоценная кровь
— Она завидовала твоей юности, это мешало полюбить тебя, — грустно вздохнула Виллоу. — Не положению, не будущему, а именно нежности лет, бархату молодой кожи и блеску густых волос.
— Жаль. — Кассия отчего-то вспомнила каждый нелепый случай, где служанка невольно ранила гребнем.
— Взгляни с другой стороны, — встрепенулась старуха. — Некоторым для зависти даже повод не нужен. А тут вполне справедливое оправдание. Разве ты не хороша?
— И верно, — улыбнулась Кас. — Хороша. Саймон всегда звал меня красавицей.
Сердце стиснула тревога. Представились тяжелые битвы и суровый солдатский быт. Отец, конечно, крепок, как скала, только он все же живой. Раньше страх потерять Саймона вытесняли невзгоды Фальвика и его обитателей. Теперь же, когда осада осталась далеко позади, невеселые мысли возвращались чаще и чаще.
— Саймон цел и невредим, — заверила Виллоу. — Как и юный барон. Смерть настигнет их однажды, но не на войне.
— Молчи, — взмолилась Кассия. — Достаточно того, что они живы. Слышать не хочу, что Саймон и Рики вообще умрут когда-нибудь!
— Никто не живет вечно, — виновато развела руками призрачная старуха. — Боги — и те смертны.
— Была бы я богиней, прекратила бы войну. — Кас отчаянно клевала носом.
— А как? — Виллоу подняла брови. — Повелела бы, и все? Думаешь, послушался бы хоть кто-нибудь? Для ненависти, как и для зависти, не всегда нужен повод. Она просто есть. Гномы не примирятся с эльфами, а эльфы не примут никого как равных себе. Алчность против гордыни. Демонов породила чистая ненависть. Армию мертвых ведет справедливое мщение. А в людях смешалось все понемногу с жаждой выжить. Кто из них способен добровольно сложить оружие?
— Тогда я бы уничтожила демонов, — зевнула девушка.
— Бетрезен это оценит, — хихикнула ведьма. — У него тоже немало веских причин ненавидеть творение рук своих. Распри смертных и интриги высших сил опорочили Невендаар — бесценный дар Всевышнему от самого блистательного из сыновей. Все это каждую секунду напоминает ему об унижении.
— Ах, бедняжка, гадкий демон! — фыркнула Кассия. — Сколько раз Саймон сказал, что у меня кривые руки? Не сосчитать. А сколько своих поделок я попробовала уничтожить? Ни одной!
— Кас, ты чего бормочешь? — Сонный Самуэль ожесточенно тер глаза. — Ложись. Настала моя очередь давно.
Девушка вздрогнула. Призрак Виллоу постепенно таял, превращаясь обратно в крошечный огонек. Кассия бессильно вытянулась у костра. Она чувствовала себя совершенно измотанной.
— Отдохни, моя милая, завтра будет новый день, — мурлыкнул удаляющийся голос.
Аарон разбудил всех к завтраку. Он лучезарно улыбался. Спокойную ночь без происшествий маг, как обычно, записал на свой счет.
— Как это барды до сих пор не сложили обо мне ни одной песни? — сетовал Аарон.
— Стихоплеты любят настоящих героев. — Тревор, конечно, имел в виду себя. — Им нужны кровопролития и любовь.
— Любовь — это трата времени, — отмахнулся маг. — А приключений у меня за плечами на десятки… на сотни, тысячи баллад!
Аарон легко распалялся.
— Ты вот гостил у орочьего хана? — прищурился он.
— В плен меня не брали, — язвительно отозвался Трев.
— Зачем плен? — обиделся маг. — Хан Курук был вполне образованным орком. Продал ему свой трактат о пиявках. Тот страшно радовался. Я неделю прожил, как король, в его шатре. Только мне хватило ума унести ноги прежде, чем хана порубили на мелкие кусочки. Такая неразбериха с властью у этих орков!
Все смеялись. Довольный собой, Аарон приплетал в сюжет новые и новые подробности, нащупывая наиболее забавные моменты. Друзья снялись со стоянки, углубились в болото, солнце поднялось в зенит, а маг продолжал болтать без умолку.
— Тсс! — шикнул Сэм. — Мы не одни.
В навалившейся тишине приближающиеся сопение и топот звучали устрашающе. Бросаться с тропы в трясину, чтобы спрятаться, — редкая ошибка. Дождаться незваных гостей и, если придется, принять бой — правильный выбор.
Секунды растянулись. Тревор обнажил меч, Самуэль натянул тетиву и прицелился в камыши. Аарон и Блинкл отошли чуть дальше, чтобы выиграть достаточно времени на подготовку заклинаний.
Шум становился гуще и громче, пока орки не вырвались из зарослей, оставляя после себя широкую просеку. Трое громадин в грубых доспехах с раскосыми глазками-щелочками и сальными волосами. Будучи крупнее и сильнее людей, орки, к счастью, не отличались особым умом.
— Сейчас тот, что в центре, даст сигнал нападать, — сообщила Виллоу. — Я читаю это во взгляде. Остановим его?
— Как? — спросила Кас.
— Просто, — улыбнулась призрачная старуха.
Орк взревел, брызжа слюной, — в ту же секунду Виллоу метнулась сквозь него голубым росчерком. Вожак поперхнулся криком и замер, повергнув сородичей в замешательство. Внезапной паузы парням хватило, чтобы разделаться с двумя остальными орками. Но очнувшийся главарь оказался умелым и свирепым воином. Он игнорировал стрелы Самуэля, впивавшиеся в его тело, и неистово рычал, орудуя страшным мечом, больше похожим на топор.
Кас зажмурилась.
— Не бойся. — Холодок пробежал по спине. — Остановим его еще раз?
— Да. — Кассия закивала.
— Это все, что я могу, но разве мало? — рассмеялась Виллоу.
— Назад! — приказал Аарон.
Орк обмер, а в следующее мгновение на него обрушилась золотая молния чудовищной силы. «Как хорошо, что с нами маг», — подумала Кас.
— Он с вами не навсегда, — покачала головой старуха. — Аарон собрал почти все, что хотел. На границе маг вас покинет. Так, во всяком случае, записано в его дневнике. Люди идут по жизни вместе, пока им по пути. Дальше рядом остаются только самые верные.
Мужчины радовались победе. Они не замечали, что свою лепту в нее внесла и Кассия. Каждый готов был, выпятив грудь, нахваливать себя. По крайней мере, двое точно.
Блинкл до смерти боялся орков. Подмастерье продолжал дрожать, пока Сэм и Трев не сбросили трупы в трясину.
Теперь Кас часто молчала. Для остальных, разумеется. За свою жизнь Виллоу накопила столько знаний, что сама была как настоящая книга, которую с удовольствием читала Кассия. Сначала девушке казалось, что видеть и слышать призрака странно и неправильно. Но вскоре она перестала замечать беззвучный диалог, занимавший большую часть времени.
Болотная граница отличалась от лесной: здесь не было реки, хотя на картах она все равно значилась. Столбы, увешанные гномьими, орочьими и человеческими черепами, отмечали линию раздела, за которой поднималась стена из принесенных камней. Под тяжестью булыжников конструкция кое-где проседала, и там на эльфийские земли перебрался бы и ребенок.
