Алла Гореликова - Четыре жезла Паолы
И ей казалось, что у нее получается.
От вопроса о ранах вспомнился рассказ Линуаль, а следом — Хетта. Говорить о Хетте Паола не смогла, заплакала. Кажется, горцы поняли. Рыжебородый подошел, помялся рядом, протянул фляжку:
— Глотни, дева.
Паола отхлебнула, закашлялась. Просипела:
— Извините.
Обжигающая волна прокатилась ото рта к животу, растеклась по телу. Закружилась голова.
— О-ой… что это было, я ж пьяная! Вы меня подпоили!
— Пройдет сейчас.
Старик мелко хихикнул. Маг спросил:
— Обедала?
— Н-не-ет.
Рыжий захохотал. Хлопнул по плечу:
— Все равно пройдет. Зато развеселишься.
— Развеселишься с таких разговоров, — буркнула Паола. — Да, прояснилось вроде. Извините.
Подумала: надеюсь, тут не было подмешано ничего… такого. Развязывающего язык.
Впрочем, ни о чем, всерьез требующем развязывания языка, речь не шла. Единственное — потребовали рассказать о том едва не убившем ее выстреле. Угораздило же сболтнуть Альдерику о гномьей стреле! Да еще спросили, знает ли она, куда отправили других жезлоносиц. Паола ответила коротким «нет». Если ей и не поверили — промолчали.
Но в этот раз тишина не показалась Паоле мертвящей.
— Рыцарь просил нас о помощи, — заговорил наконец старик. — Он был убедителен. Как и ты, дева. Ваши слова не противоречат друг другу, и теперь мы поговорим о вашей просьбе.
Паола пожала плечами:
— Я думала, союзников о таком не просят. То есть специально не просят.
— Не скажи, — обронил маг. — У нас договор о военной помощи, да. Отряд пошлем. Но открывать перед вами свою казну мы не обязаны. А ваши маги хотят именно этого. И даже не золото! Частицу мудрости рун.
— Будто они поймут, — буркнул рыжебородый.
Вот оно что, осенило Паолу. Гидеон попросил доступ к руднику, открыто попросил! Решил выполнить бесчестную миссию честным путем!
— Мы не готовы делиться, — продолжил тем временем гномий колдун. — Однако мы согласны торговать. Помощь в обмен на помощь — как считаешь, дева, это честно?
Паола сглотнула.
— Да. Честно.
Маг пригладил бороду, снова неуловимо напомнив Ольрика:
— Надеюсь, твой рыцарь думает так же.
На этом разбирательство и закончилось, оставив у Паолы странный осадок. Так долго боялась, чуть ли не помирать готовилась, и так быстро и легко все разрешилось! Облегчение накатило, накрыло с головой, настолько же сильное, как державшая ее все эти дни за горло тревога. Девушка сама не поняла, как, на каких остатках сил дошла до отведенных им комнат. Даже то, что Гидеона здесь не оказалось, теперь не испугало. Мало ли, чем занят.
Она упала на постель, не раздеваясь, и заснула мгновенно, крепко, как спят уставшие, но счастливые дети.
Проснулась от солнечных лучей, настырно щекочущих глаза. Лениво подумала: метель улеглась, хорошо. Потянулась, удивилась, нащупав одеяло: кто-то укрыл ее ночью. Гидеон?
Рыцаря снова не было. На столе сиротливо ждал давно остывший завтрак. Сколько же времени сейчас? Паола привела себя в порядок, торопливо проглотила холодную кашу и выглянула в коридор.
На этот раз ее не остановили. Очевидно, теперь они с Гидеоном и впрямь считались гостями. Паола побрела наугад по коридорам, галереям, залам, разглядывая вязь незнакомых рун, вырезанную в камне и дереве, удивляясь отсутствию сквозняков — надо же, только заметила, как здесь тепло! Редкие встречные не обращали на нее особого внимания — не больше, чем она сама замечала гостей во дворе Гильдии. И это тоже успокаивало. Их не считают врагами. А тот страж границы был просто сумасшедший! Не стоит по нему одному судить обо всех.
Она уже собралась возвращаться — вернее, спросить у кого-нибудь дорогу назад, потому что сама давно запуталась в лабиринте переходов. Но тут из-за неприметной двери послышался голос Гидеона.
После она не раз гадала, почему прибрела именно сюда. Какие высшие силы направили, зачем? Должна была она что-то сделать или нет? Но что толку гадать — после…
А тогда — просто заглянула в дверь… хотела заглянуть, едва приоткрыла… и замерла.
— …Верно ли я понял, что вы предлагаете мне в уплату за вашу помощь попросту отдать жизнь в безнадежной схватке?
Голос Гидеона звучал с тем спокойствием, которое Паола привыкла уже слышать в крайней опасности. Девушка застыла, прижавшись к стене у дверей. Войти нельзя, это очевидно. Закрыть дверь, наверное, тоже: могут заметить. А просто уйти — невозможно. Не теперь. Не после таких слов…
— Вы ведь не думаете, что я справлюсь там, где обломали зубы ваши лучшие бойцы? Или вы не посылали туда лучших? Сомневаюсь.
— Ты прав, туда ходили лучшие. Но с тобой они тоже пойдут. Мы надеемся, с вашей девой-целительницей схватка выйдет не безнадежной.
— Вот только ее не надо впутывать!
— Почему? За ней сила Жизни, она может оказаться там даже полезнее тебя, рыцарь.
— Она девушка.
— Взял же ты ее сюда.
— На верную смерть я ее брать не хочу.
— Может, спросим у нее самой?
— Нет!
Паола прикусила ладонь. Остаться на месте, стоять тихо стоило невероятных усилий.
— Такова наша цена, рыцарь. Вы вольны не принять.
Несколько мгновений тишины — три или четыре удара сердца.
— Я принимаю. Без Паолы.
— Без нее ты точно погибнешь. Не сделав дела, то есть не заплатив.
— У вас еще и плата вперед? Но послушай, почтенный, если погибнет Паола, как мы возьмем свою плату, а?
Надо войти, думала Паола. Войти, спросить… Да как они смеют обсуждать наши жизни — без меня?!
— Хорошо, — сказал горец. — Сначала жезл, потом йети. Согласен?
Йети?
— Да.
Кто это или что — йети?..
— Хорошо. Договор.
— Договор.
Паола все-таки отлепилась от стены — и тихо пошла прочь. Как в тумане, в полусне, вернулась в отведенные им комнаты. Вошла к себе, села на кровать, сложив руки на коленях. Ни одной мысли не было в голове. И, что удивительней, на душе тоже — пусто. Ни страха, ни… ни-че-го. Только едкая, щиплющая нос горечь.
Она так и не решила, сказать или нет Гидеону о подслушанном разговоре. Ясно же — возмущаться смысла нет. Ладно бы он сам все решил, так нет, уже и с горцами по рукам ударили. Мало того, если рассудить здраво, только с точки зрения успеха их миссии, договорились очень удачно. Даже если они оба погибнут, жезл будет стоять. Не затем ли шли?
Все правильно, думала Паола, я и сама бы на такое согласилась. Я бы даже выбрала именно это, если выбирать между таким — и тем, как сначала шли. Но…
Но горечь не уходила.
Мог бы и ее спросить.
Ладно, решила в конце концов, послушаем, что скажет, когда придет.
